Красавица и герцог

Глава 20

За пределами кареты царила куда менее напряженная атмосфера. Трое мужчин ехали верхом, то обгоняя друг друга, то отставая. Временами они обменивались короткими приветствиями или замечаниями о погоде.

Лорд Кроуленд, похоже, живо интересовался местными птицами.

Томас почти не разговаривал. «Господи, да он насвистывает!» – изумился Джек, прислушавшись внимательнее.

– Вы счастливы? – обратился он к герцогу. Его голос прозвучал немного резко даже для него самого.

Томас удивленно обернулся.

– Я? – Он на мгновение задумался, нахмурив брови. – Пожалуй, да. Сегодня чудесный день, вы не находите?

– Чудесный день, – рассеянно повторил Джек.

– Какое счастье, что никто из нас не заперт в одной карете с этой чертовой каргой, – заявил Кроуленд. – Вот так удача! – После небольшой паузы он добавил: – Прошу прощения. – Граф с опозданием понял, что «чертова карга» приходится бабушкой обоим его спутникам.

– Что до меня, то извинения излишни, – отозвался Томас. – Я совершенно согласен с вашей оценкой.

«Пожалуй, стоит задуматься, почему разговор неизменно возвращается к тому, какое облегчение для всех – избавиться от общества герцогини, – отметил про себя Джек. – Должно быть, в этом есть некий знак. Сказать по правде, это чертовски странно…»

– Мне придется жить с ней? – внезапно выпалил он.

Томас покосился на карету и улыбнулся.

– Внешние Гебриды, друг мой, Внешние Гебриды.

– Почему же вы сами не отправили ее туда?

– О, поверьте мне, я так и поступлю, если завтра у меня появится хотя бы малейший шанс сохранить власть над ней. А если нет… – Томас пожал плечами. – Мне придется подыскать себе какое-то занятие. Я всегда мечтал попутешествовать. Может, возьмете меня на службу? Я нашел бы самое заманчивое, самое холодное место на острове и повеселился бы всласть.

– Ради Бога, – скривился Джек, – не говорите так.

Разве все уже решено? Предопределено заранее? Нет, и еще раз нет! Томас должен был бороться, отстаивать свое право на титул, а не передавать равнодушно его из рук в руки.

Потому что сам Джек вовсе не стремился стать герцогом. Ему нужна была Грейс, он дорожил своей свободой, и в эту минуту больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше отсюда. Не важно где, лишь бы подальше.

Томас с любопытством взглянул на него, но не ответил. Джек тоже замолчал, погрузившись в свои мысли. Больше они не разговаривали. Молча миновали Полламор, пересекли город Каван и въехали в Батлерсбридж.

Давно наступила ночь, но Джеку достаточно было тусклого света луны: он знал здесь каждый дом, каждый столб и каждое дерево. Впереди показался трактир «Деррагарра», где Джек впервые напился в свой семнадцатый день рождения. Рядом виднелись мясная лавка и кузница, а за ними… мельница, где мололи овес. Там Джек впервые поцеловал девушку.

А это означало, что через пять… нет, через четыре минуты он будет дома.

Дома.

Он давно забыл, как произносится это слово. Оно потеряло для него смысл. Джек жил в гостиницах и трактирах, иногда ему случалось ночевать под открытым небом. Он знался с самыми отчаянными людьми, со всевозможным сбродом, такими же головорезами, как он сам, но ни с кем не заводил дружбы. Вместе они разбойничали, но связывало их лишь армейское прошлое да желание разделить добычу с теми несчастными, кому на войне досталось больше других.

Все эти годы Джек отдавал деньги мужчинам, оставшимся без ног, женщинам, потерявшим мужей, осиротевшим детям. Бедняги никогда не спрашивали, откуда у него деньги. Должно быть, манеры и речь выдавали в нем джентльмена, и этого было достаточно. Люди видели то, что хотели видеть, и когда бывший армейский офицер, который всегда так спешил, что не успевал назвать свое имя, приносил щедрые дары, ни у кого не возникало желания потребовать объяснений.

Джек никому об этом не рассказывал. Да и с кем он мог бы поделиться?

С Грейс.

Теперь у него была Грейс.

Джек улыбнулся своим мыслям. Грейс бы его одобрила. Возможно, не выбранные им средства, но цель уж точно. Джек никогда не отнимал у людей последнее, он грабил лишь тех, у кого добра хватало с избытком, зато самых отвратительных и чванных из своих жертв обирал до нитки.

Подобная щепетильность отчасти примиряла Джека с избранным ремеслом, хотя едва ли избавила бы его от виселицы.

Услышав, что его догоняет другой всадник, Джек обернулся. Это был Томас.

– Мы почти на месте? – тихо спросил герцог.

– Да, осталось совсем немного. Дом там, за поворотом.

– Нас ведь не ждут, верно?

– Да.

Томасу хватило такта воздержаться от дальнейших расспросов. Почувствовав, что Джеку хочется побыть одному, он придержал лошадь и отстал на полкорпуса.

И вот впереди показался Клоуверхилл. В точности такой, каким Джек его помнил, разве что плющ, ковром покрывавший кирпичный фасад, немного разросся. В комнатах горел свет, от освещенных окон веяло теплом и уютом. И хотя в ночной тишине слышался лишь цокот лошадиных копыт да скрип колес экипажа, Джек мог бы поклясться, что из дома доносятся взрывы смеха и оживленные голоса.

Господи, он думал, что скучал по Клоуверхиллу, но это… Это чувство было куда сильнее обычной тоски. Джека пронзила боль, словно в груди вдруг открылась рана, рыдания подступили к горлу.

Он вернулся…

Джек с радостью задержался бы, налюбовался на милый старый дом, но шум подъехавшей кареты напомнил ему, что сейчас не время предаваться воспоминаниям.

Он предчувствовал, что герцогиня попытается первой ворваться в дом, а этого ему хотелось бы меньше всего. Джек подъехал к крыльцу, спешился и поднялся по лестнице к двери. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, а затем, внезапно решившись, взялся за медный дверной молоток и постучал.

Поначалу никто не ответил. Джека это не удивило. Час был поздний, а гости явились неожиданно. Дворецкий, должно быть, отправился ночевать домой. Слуги предпочитали жить в деревне и приходить в усадьбу утром. Джек не хотел…

Дверь отворилась, и Джек крепче сцепил руки за спиной. Он пытался прижимать их к бокам, но пальцы начинали дрожать.

Сначала он увидел огонек свечи, а затем мужчину, морщинистого и сгорбленного.

– Мастер Джек?

Джек судорожно сглотнул.

– Уимпол, – прошептал он. О Боже, старому дворецкому было уже под восемьдесят. Конечно, тетя и не помышляла о том, чтобы уволить старика, пока он сам не захочет оставить службу. Впрочем, зная Уимпола, можно было не сомневаться, что он останется в Клоуверхилле до конца своих дней.

– Мы вас не ждали, – пробормотал Уимпол.

– Ну, ты же знаешь, как я люблю сюрпризы, – неловко усмехнулся Джек.

– Входите! Входите! Ох, мастер Джек, миссис Одли так обрадуется. Да и все… – Уимпол замолк и прищурился, вглядываясь в ночную темноту подслеповатыми глазами.

– Боюсь, я привез с собой несколько гостей, – объяснил Джек. Герцогине уже помогли выйти из кареты, за ней следовали Амелия с Грейс. Томас крепко держал бабушку под руку. Похоже, ему пришлось принять удар на себя, чтобы дать Джеку хотя бы немного времени. Старуха так и кипела от ярости, казалось, она вот-вот взорвется.

– Уимпол? – послышался женский голос. – Кто там так поздно?

Джек замер, не в силах даже вздохнуть. Это была тетя Мэри. Ее голос ничуть не изменился. Будто Джек никуда и не уезжал…

Но разве можно обмануть самого себя? Сердце Джека бухало, как кузнечный молот, во рту пересохло. Его сковал страх. Ужас перед той, что любила его всем сердцем, любила беззаветно и безоглядно с самого рождения.

– Уимпол? Я… – Она вышла на крыльцо и застыла, точно призрак из прошлого. – Джек?

– Собственной персоной. – Он попытался принять шутливый тон, но не сумел. Его губы скривились, беззвучное рыдание сжало горло. Здесь, у всех на глазах, он готов был заплакать как ребенок.

– Джек! – вскрикнула Мэри и, рванувшись вперед, обняла его за плечи. – Ох, милый. Джек, мой дорогой, любимый мальчик. Как мы по тебе скучали. – Она принялась осыпать его поцелуями, как мать целовала бы сына.