Страница 9 из 33
Я же давно говорил, что надо ее обувь проверить, — воодушевился брат.
В первую очередь надо с ней поговорить. Где я записал ее номер телефона? Ага, вот здесь. — Александр Федорович взглянул на листок бумаги и сам позвонил старухе- т Евгения Семеновна? Здравствуйте. Это говорит Александр Федорович, племянник Маргариты Павловны. Нет-нет, с ней все в порядке. Она в гостях у родственников. Да что с вами? Плачет, — он обернулся к детям, — Пенсию украли? Как украли, когда?
Выслушав старушку и договорившись подъехать к ней на другой день утром, он объяснил ребятам, что на Евгению Семеновну напал в подъезде какой-то неизвестный грабитель, выхватил из рук сумку в которой находилась — вся ее пенсия, и был таков. Да и еще сказал, что если она заявит в милицию то он ее в другой раз просто убьет. Она и не заявила. Да и как его найдешь, если она никаких особых примет преступника не запомнила. А лица она не видела, потому что вор его чем-то прикрыл.
Грабеж в подъезде — обычное дело, — пожал плечами Артем. — Поэтому сейчас везде ставят домофоны.
Да, не повезло бабке, — констатировал Ромка и невозмутимо добавил: — «Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже». Так гласит следствие из второго закона Чизхолма.
Александр Федорович с грустью взглянул на мальчишку.
Ох, как бы мне этого не хотелось.
Вы не обращайте на него внимания, — Лешка показала брату кулак. — Он у нас с прибамбасами.
Да ничего, я к нему уже успел привыкнуть, — улыбнулся племянник.
Но Ромка не унимался.
А это мы тоже еще проверим, — пробурчал он. — Вы еще сами убедитесь, что я прав. Вернее, не я, а теория.
А ведь где-то у тети был снимок ее институтской труппы, — вспомнил Александр Федорович и достал старые фотоальбомы. — А ну, давайте посмотрим. — И достал старые фотоальбомы.
Некоторые из них Лешка уже видела, когда журналисты брали У Маргариты Павловны интервью. Снимки, содержащиеся в большинстве альбомов, отражали научную деятельность Петра Львовича: вот он на заседании кафедры, вот — на защите своей докторской диссертации, а вот это уже его аспирант защищает свою кандидатскую. А вот ему вручают какую-то премию, наверное, Государственную, о которой говорила Маргарита Павловна. А вот фотокарточки, где они вдвоем с мужем в смешных купальниках загорают на пляже в Сочи. Только лицо у Маргариты Павловны почти везде очень грустное. Было множество фотографий самого Александра Федоровича — от маленького беззубого Шурика с соской во рту до взрослого предпринимателя, ведущего совещание в одном из своих офисов.
— Ага, вот то, что я искал.
Александр Федорович достал из альбома довольно большой выцветший снимок, где часть девушек сидела на стульях, а остальные и несколько парней с каменными лицами стояли позади них, держась за спинки этих самых стульев. Почти все молодые люди были в вельветовых куртках с кокетками, а некоторые девушки в каких-то полупрозрачных пестрых платьях с высокими плечами.
Эти платья у них из крепдешина или креп-жоржета, я точно не помню названия, но у нашей бабушки такое тоже было, — сказала Лешка.
Ни имен, ни фамилий, — вздохнул племянник. — Как тут кого вычислишь? А тетка то моя, была симпатичной. И даже очень.
Приглядевшись к фотокарточке получше, Лешка первая узнала на ней Маргариту Павловну — тоненькую и стройную девушку. Даже выцветший старый снимок не мог скрыть блеска ее глаз. И платье с огромными плечами сидело на ней, как на актрисе из старых советских кинофильмов. Лешка вспомнила альбом с фотографиями артистов, который в раннем детстве собирала ее мама. Он до сих пор хранился в их доме, и Лешка иногда их с удовольствием разглядывала. Девочка решила, что Маргарита Павловна в юности была похожа на молодую Зинаиду Кириенко из какого-то фильма про разведчика, где актриса играла француженку, которую звали Моникой. На той фотографии так и было написано: «3. Кириенко в роли Моники». Лешка вспомнила и название фильма — «Вдали от Родины». Маме этот фильм в детстве очень нравился, она об этом не раз Лешке говорила. Там еще молодой Михаил Козаков фашиста играл. Лешке стало понятно, почему француз Жан-Жак до сих пор не забыл свою Риту Колосову.
Где же она сейчас? — вздохнула она и тут же обратила внимание на другую, довольно невзрачную девушку, указав на нее Артему: — А вот и Шапокляк, Евгения Семеновна то есть. Бабка твоей Илоны. А она на свою бабулю очень похожа.
Мне-то что? — взорвался Артем. — Хватит уже!
— А чего я такого сказала, — пожала плечами Лешка. .
— А больше вы здесь никого не знаете? — обратившись к Александру Федоровичу, разрядил обстановку Ромка.
Тот вгляделся в снимок еще раз и только покачал головой.
Ну что ж, значит, будем начинать с Евгении Семеновны, раз больше никого не нашли, — Ромке явно не терпелось взять бразды правления в свои руки. — Как ни крути, все нити ведут именно к ней. Кстати, надо след от каблука с собой взять.
Навестить ее, по крайней мере, стоит, — подтвердил Александр Федорович. — Не напрасно, значит, я с ней договорился о встрече. Давайте завтра прямо с утра все вместе к ней и поедем.
Как замечательно, что сейчас лето, — , обратился Ромка к друзьям. — : А то, помните, сколько мук нам пришлось претерпеть из-за школы, когда мы выслеживали Ларису. И вас тоже, — он виновато взглянул на Александра Федоровича.
Да уж, грехов тогда ты мне приписал немало. Но теперь мы с вами в одной команде сыщиков, — невесело усмехнулся тот. — Я действительно очень тревожусь за тетю. Она мне всю жизнь была как мать. Может быть, вам, вернее, нам повезет и мы ее отыщем? Я, честное слово, готов уцепиться за любую соломинку.
Мы не соломинки, — возразила Лешка. —.. Все вместе мы можем многое. К тому же у нас еще и Венечка ест?.. Кстати, ему нужно позвонить, вдруг он узнал что-нибудь новенькое?
Венечка моментально снял трубку.
Ну что, есть новости от Жан-Жака?
Есть, — не очень радостно ответил он. — Пишет, что ничего не понимает и не знает, о каком кладе идет речь.
Неужели этот Жан-Жак такой жмот? — возмутился Ромка.
Давайте не будем за глаза судить о человеке, — попросил Александр Федорович- Я, пожалуй, сам ему позвоню, но только когда хоть что-нибудь прояснится.
^ Утром Лешка поднялась первой и заглянула в комнату к мальчишкам. Те еще сладко спали, а возле Ромки на полу у кровати валялись две книги. Девочка не удержалась от того, чтобы не взять их в руки. Одна из них оказалась Уголовным кодексом Российской Федерации, а другая, толстая и тяжелая, называлась «В мире великих мыслей». Лешка ее открыла и сразу наткнулась на высказывания древнегреческого философа и оратора Цицерона. Видно, Ромка ее вчера читал как раз на этом самом месте. Она удивилась, что, оказывается, такие всем известные изречения, как «Друзья познаются в беде», «Привычка — вторая натура», «Каждому — свое», «Что посеешь — той пожнешь» и многие другие принадлежат именно этому мыслителю.
А она-то считала, что это просто пословицы. «Значит, — подумала девочка, — скоро брат преподнесет нам немало мудрых перлов».
Лешка положила книги на стол. Ее внимание привлекла серая папка-скоросшиватель, на которой Ромкиной рукой красным фломастером было написано: «Дело № 2. О поисках украденного перстня». Она открыла папку. В ней сиротливо лежал один листок бумаги с нарисованным на нем маленьким неровным овалом, обрезанным с одного конца. Это был след от каблука той самой туфли, которую они обнаружили под подоконником Лепленного окна. Девочка закрыла папку, подошла к двери и громко ею хлопнула.
А? Что такое? — Ромка открыл глаза и сел, уставившись на сестру. ,
Пора вставать, — строгим тоном объявила она и пошла на кухню, где Нина Сергеевна давно хлопотала у плиты.
Куда это ты так рано собралась? — спросила она девочку.
— В Москву.
Опять в Москву?
Мы, едем вместе с Александром Федоровичем.
Не волнуйся, мы тебе позвоним, если задержимся, — сказал Артем, появившись следом за Лешкой.