Страница 34 из 36
— Вот это, — сказала Софья, — мать Оксаны Ермаченко. А больше я никого не могу припомнить.
Рисунок дался художнице с трудом, и она, побледнев, откинулась на подушки. Лешка взяла у Арины альбом.
— Кого-то она мне напоминает. Рома, а тебе?
Ее брат мельком взглянул на лист и мотнул головой,
— Мне — нет.
— Ой, а я ее где-то видела, и совсем недавно. Вот где только?
Лешка вертела портрет и так, и эдак. К ней подключилась Арина и внимательно вгляделась в рисунок.
— Мне кажется, что я тоже ее знаю. Но откуда? Лешка стала вспоминать, она даже зажмурилась
от усердия.
И вдруг перед ней всплыл вагон метро и в нем женщина с высоко поднятой головой, усаживающаяся на освободившееся сиденье.
— Тетя Таня! — вскричала она.
— Ну да, тетя Таня, — устало кивнула Софья.
— А я и говорю, что тетя Таня. Рома, это тетя Таня, ты понимаешь?
Ромка схватил альбом.
— Ты что, думаешь, что эта старая клюшка… А… постой, вообще что-то есть. Арина, посмотри, как она похожа на уборщицу тетю Таню. Блин! И в самом деле, как раз у тети Тани возможностей заменить картину больше всего было. Игорю, значит, она свое ведро подсунула, а Анастасия Андреевна в это время уходила из галереи. Вот она отверткой в клавиатуру и ткнула, потом к мольберту подбежала — и все дела. Небось заранее свою копию заготовила и в подсобку спрятала. Кто б там ее искать стал?
— А ведь в ее подсобке наша Катька какую-то подозрительную картину видела. И на пожаре тетя Таня была, огонь помогала тушить, — тут же вспомнила Лешка.
— Зуб даю, что она его сама и подстроила. — Ромка резво вскочил, тут же скорчился от боли в коленке, сел снова и попросил Арину подать ему телефон. Девушка протянула ему свой сотовый, мальчишка потыкал пальцем в кнопки — все номера он помнил наизусть — и взволнованным голосом спросил:
— Павел Петрович, а тетя Таня на работе?
— Нет ее, и пару дней не будет. Она приболела, — ответил Богачев.
— Так. А скажите мне, пожалуйста, давно она у вас работает?
— Месяца два, наверное. — Павел Петрович удивился. — А зачем она тебе понадобилась?
— А затем, что она и есть она, — не совсем вразумительно ответил Ромка. — Мы вам скоро еще позвоним, до свидания.
Он отключил телефон и снова встал, теперь уже медленнее и осторожнее.
— Арин, как хорошо, что мы знаем, где она живет. Едем к ней домой!
— Значит, она еще не уехала? — побледнев еще больше, проговорила Софья. — Оксана говорила, что ее мать должна получить американскую визу и приехать к ней в Нью-Йорк.
— Так вот она куда собиралась! Теперь вообще все понятно. И как мы ее сразу-то не раскусили? Хотя как было догадаться? Она такой серой мышью прикинулась, никакой элегантностью от нее и не пахло. Только бы застать ее дома, только бы успеть!
Даже не попрощавшись как следует с больной, друзья ринулись к выходу.
— Только бы успеть! — всю дорогу твердил Ромка.
В подъезд дома на Амурской улице их впустила молодая девушка, пришедшая к кому-то в гости. Вместе с Ариной брат с сестрой вбежали на третий этаж, Ромка нажал на дверной звонок и прислушался. За дверью было тихо.
— Затаилась или дома нет? — прошептал он. Снизу, тяжело дыша, поднималась грузная женщина.
— Опять лифт не работает, — пожаловалась она. — Вы к Татьяне Яковлевне? А я ее только что у метро встретила.
— Она вам не сказала, куда идет? — спросил Ромка, но женщина покачала головой.
— Мы с ней поздоровались — и все. Она очень спешила.
— Уж не в аэропорт ли? — прошептал юный сыщик и крикнул: — Скажите, пожалуйста, у нее в руках какие-нибудь сумки были?
— Я не обратила внимания, — ответила женщина1.
Ромка подошел к электросчетчику. Колесико стояло на месте.
— Елки-палки, она же все отключила!
— А что же делать? В милицию звонить? Или в аэропорт ехать? — Лешка перевела растерянный взгляд с брата на Арину.
— Раз она, — Ромка кивнул на лестницу, по которой поднималась соседка, — не помнит, была ли тетя Таня с сумкой, то, значит, она поехала не в аэропорт. Большой багаж нельзя не заметить. Давайте съездим в Отрадное. Мне почему-то кажется, что она там. Думает небось, что никому не придет в голову искать ее в Оксаниной квартире. А если ее там нет, то хотя бы на счетчик посмотрим. Если она уже уехала, то холодильник должен быть отключен.
Лешку даже в жар бросило при виде быстро крутящегося колесика, отсчитывающего киловатт-часы, потребляемые электроприборами в квартире Оксаны Ермаченко.
Ромка, в отличие от сестры, побледнел от волнения.
— Ну что, звоним? — спросил он и, надавив на кнопку, замер в ожидании. Оно было недолгим.
— Кто? — спросили за дверью. Порадовавшись тому, что в двери нет глазка, юный сыщик прошептал Арине:
— Скажи, что ты из горгаза.
— Проверка газовых плит.
Аринин голос напомнил Лешке противных теток из их домоуправления. Никаких сомнений, не вызвал он и у женщины, находившейся внутри квартиры. А потому дверь открылась, и перед ними предстала уборщица тетя Таня. Вернее сказать, появившаяся перед ними женщина никак не походила на ту согбенную поломойку в вечно надвинутом на лоб стареньком платке и синем обтрепанном халате. Ее обведенные черным контуром глаза казались яркими и пронзительными, губы блестели от дорогой помады. Прежде неопрятные волосы были хорошо уложены, на лбу белел чуть заметный шрам. Оксанина мать была в брюках и тонком свитере.
Как ни была Лешка готова к подобной встрече, а все же растерялась. Опешила и Арина.
— Тетя Таня! — только и вымолвила она.
Замешательство на лице женщины в одно мгновение сменилось прежней угодливостью и покорностью судьбе. Она даже стала меньше ростом.
— Я приболела, приехала сюда, — пролепетала тетя Таня. — Это квартира моей дочери.
И все же прежний образ безропотной уборщицы ей возродить не удалось. Она первая это поняла, а потому сухо спросила:
— Что вам угодно?
— Нам угодно забрать у вас чужие картины, — невозмутимо ответил Ромка.
— О чем ты? — женщина изобразила полное непонимание и возмущение.
— А то не знаете? — хмыкнул юный сыщик и распорядился: — Арин, ты позвони, пожалуйста, Павлу Петровичу, а заодно и в милицию, скажи всем, что мы нашли преступницу и надо сделать у нее обыск.
— Какой еще обыск? Вы что, с ума сошли? — тетя Таня попыталась захлопнуть дверь, но Ромка ей помешал, быстро переступив порог.
— Нетушки, меня вам не вытолкнуть!
Что и говорить, по своему весу мальчишка явно превосходил хрупкую женщину.
— Теть Тань, давайте расстанемся по-хорошему, — вмешалась Арина. — Отдайте нам картины, и мы уйдем.
— Нет у меня никаких картин, — отрезала бывшая уборщица.
— Ну что ж.
Не вступая в дальнейшую полемику, Арина вытащила из сумки мобильник и принялась нажимать на его кнопки.
Оксанина мать развернулась и быстрым шагом направилась на кухню. Ромка побежал за ней. А она открыла шкаф, и вдруг в ее руке блеснула склянка. Мальчишка насторожился, но не сразу сообразил, что она собирается делать. А тетя Таня извлекла откуда-то цветной холст и плеснула на него из пузырька. Краски расплылись, рисунок стал таять на Ромкиных глазах.
— Вы что делаете? — закричал он, хватая ее за руку.
Вырвавшись, женщина схватила огромный кухонный нож и стала кромсать им полотно.
— Вы с ума сошли! — Ромка снова попытался ухватите ее за руку, но вместо того схватился за нож, его пронзила острая боль, и в ту же секунду он пожалел об этом, так как понял, что уничтоженный только что холст — всего-навсего хорошо ему знакомая копия второй картины Полянской. Но было уже поздно. Острое лезвие рассекло его ладонь. Алая кровь быстро закапала на пол.
Вбежавшую на кухню Лешку при виде крови обуял ужас.
— Рома, что с тобой, ты ранен?!
А тетя Таня продолжала размахивать окровавленным ножом, наступая на ее брата. Не хватало еще, чтобы она его убила!