Страница 25 из 84
Радиоактивность была серьезным и коварным врагом, поскольку заметить ее действие можно только при помощи специальных приборов. Из трех видов ядерных излучений: альфа, бета и гамма-излучения — последнее является наиболее опасным. Альфа и бета-излучения легко поглощаются гонкими слоями вещества и не проникают глубоко в организм человека. Гамма-лучи, обладая большой проникающей способностью, ионизируют атомы, поражая тем самым живые ткани. В отличие от бета-излучения гамма-лучи действуют не только на поверхность тела, но поражают и все ткани организма. Облучение в дозах, превышающих некоторую критическую величину, может иметь роковой исход.[11]
Национальный консультативный совет по защите от рентгеновских лучей и излучения радия установил допустимую дозу облучения в одну сотую рентгена в день. Такая доза может быть получена человеком за любой промежуток времени, лишь бы она не была превышена за сутки. В соответствии с расчетом слой свинца толщиной 0,3 метра, бетона толщиной 2,1 метра или слой воды толщиной 4,5 метра может обеспечить достаточную защиту от самого высокого уровня радиоактивности, который можно было ожидать в помещении, где расположен реактор.
Каждый узел завода, представлявший опасность из-за радиоактивности, имел независимую защиту. Например, трубопроводы на заводе были заделаны в бетон, чтобы исключить утечку радиоактивных растворов. Эксплуатация завода показала, что эти меры были правильными.
Инженеры компании «Дюпон» разработали систему управления реакторами, которая исключала всякую возможность аварии. Эта система состояла из регулирующих стержней, которые можно было вводить или автоматически, или вручную, и аварийных, которые в случае аварии мгновенно опускались в каналы активной зоны реактора, и, кроме того, предусматривалась возможность затопления активной зоны реактора жидкостью, останавливающей цепную реакцию. Последнее могло быть осуществлено дистанционно из защищенной комнаты пульта управления. Применение этой третьей меры аварийной защиты исключало возможность дальнейшего использования реактора.
Кроме реакторов и заводов по переработке горючего, был построен еще один реактор для испытания графита, урана и прочих материалов, применяемых при сооружении основных реакторов. Этот реактор был рассчитан на значительно меньшую мощность, поэтому он не требовал мощной защиты и системы охлаждения и его сооружение было менее сложным, чем установка в Клинтоне.
На той территории, где был расположен испытательный реактор, были размещены мастерские, где урановые заготовки превращали в блоки, затем из них вытачивали стержни и заключали в оболочку. Там же находились большие лаборатории и экспериментальная установка для изучения процесса извлечения плутония, рассчитанные на работу с радиоактивными материалами.
Для экономии времени все урановые стержни, необходимые для первой загрузки реактора, приготовлялись на стороне, а их обточка и заключение в оболочку производились в Ханфорде.
Не зная точно степени опасности, которой сопровождается загрузка реактора, мы были вынуждены разработать и установить много новых приборов и механизмов. Даже для их изготовления не было готового оборудования, и мы вынуждены были изготовлять их на месте. С этой целью нам пришлось организовать крупные мастерские.
К нашему счастью, Ханфорд был хорошо обеспечен электроэнергией. Гидроэлектростанция Грэнд Каули уже располагала мощностью 20 тысяч киловольтампер, а к сентябрю 1943 г. могла полностью удовлетворить наши потребности в энергии. Гидроэлектростанция в Бонневиле хотя и не располагала в то время резервами мощности, но на ней были установлены дополнительные генераторы. Увеличение мощности последней гидроэлектростанций предназначалось для нужд алюминиевой промышленности, однако мы были уверены, что в случае нарушения подачи энергии от Грэнд Каули станция в Бонневиле сможет прийти нам на помощь.
На территории ханфордской площадки нам предстояло провести высоковольтную линию напряжением 230 киловольт и длиной около 65 километров и построить для нее четыре понижающие подстанции.
Ко всем нашим проблемам скоро прибавилась еще одна, не менее важная: создать соответствующие жилищные условия и коммунальное обслуживание ханфордского персонала. В качестве базы для создания жилого поселка была использована приобретенная вместе с участком небольшая деревушка Ричлэнд. Административные корпуса, здания различных центральных служб, необходимые при таком объекте, строили также в этой деревушке. Среди прочих объектов нам предстояло построить лаборатории, склады, мастерские, ограды, электрические, водяные и паровые коммуникации, канализацию и запасные резервуары, а также сотни километров шоссейных и железных дорог.
Во всех книгах, затрагивающих историю Манхэттенского проекта, очень мало внимания уделялось описанию образа жизни тысяч и тысяч простых людей, работавших на том или ином объекте.
Жизнь на каждом объекте имела свои неповторимые особенности, однако были некоторые общие черты: изоляция, режим секретности, спартанские бытовые условия. Вероятно, наиболее тяжела такая жизнь была для женщин. Наилучшей иллюстрацией этого может служить Ханфорд. Там работало несколько тысяч женщин в качестве секретарей, стенографисток и референтов.
Заботу об их бытовых нуждах и поддержании их духа взяла на себя замечательная женщина Б. Штейнмец, впоследствии настоятельница Орегонского колледжа. Именно ей как инспектору по работе с женским персоналом приходилось сталкиваться с теми проблемами, которые всегда возникают в большом коллективе женщин, вынужденных жить в изолированном мире, лишенном многих привычных удобств. Наша заинтересованность моральной стороной их жизни была, конечно, не целиком альтруистической. В основном мы стремились предотвратить текучесть канцелярского персонала. Дело в том, что наши служащие могли легко найти работу в близлежащих городах, где жилищные и бытовые условия были намного приятнее. Эта опасность появлялась с момента их прибытия на место.
Многие из девушек и женщин, завербованные в самых различных штатах США для высокооплачиваемой оборонной работы на «великом Северо-Западе» и доставленные туда часто через весь континент, прибывали в Ханфорд с несбыточными надеждами. Их разочарование часто начиналось уже на железнодорожной станции в юго-восточной части штата Вашингтон, куда они прибывали ночью. Уставшие от длительного путешествия в сидячих вагонах, переполненных, как обычно в годы войны, они надеялись попасть, наконец, в предназначенные для них квартиры, принять ванну и быстрее заснуть. Однако оказывалось, что до Ханфорда им еще предстоит путешествие на автобусе. Лишенные своего багажа, они должны были ночевать в приемном пункте, не отличавшемся большими удобствами. На их пути к отдыху еще стоял целый день нудных формальностей, связанных с приемом на работу.
Чтобы смягчить чувство неудовлетворенности вновь прибывших, миссис Штейнмец проводила с каждой группой беседу, разъясняя им важность их будущей работы и ее непосредственное значение для дела скорейшего окончания войны. Почти у каждой женщины кто-то из близких был в армии, и потому такая агитация действовала безотказно. Безусловно, эффект был не стопроцентным, однако когда какая-либо из женщин твердо решала уйти с работы, миссис Штейнмец всегда удавалось узнать истинные мотивы, и это в свою очередь помогало ей понять причины недовольства, которые она помогала нам устранять.
Она служила для руководства завода как бы громоотводом, так как любая женщина могла прийти к ней поделиться своими заботами и трудностями и получить утешение и деловой совет. Кроме нее в каждом из домов имелась женщина — «мать дома», как ее называли, заботившаяся о поддержании в женщинах уверенности и спокойствия.
Как рассказывала сама миссис Штейнмец, ее не переставала поражать оперативность сотрудников компании «Дюпон». Например, дорожка между воротами и домами женской жилой зоны была покрыта гравием. Однако ежедневное хождение по гравию быстро приводило в негодность обувь, которой тогда не хватало, что вызывало недовольство женщин. Во время одного из своих посещений ответственный за строительство служащий компании спросил у миссис Штейнмец о ее нуждах. «Нам нужно сделать тротуар или хотя бы просто заасфальтировать дорогу», — ответила она, думая, что, может быть, эта просьба к чему-нибудь приведет. Она была крайне поражена, увидев на следующий день прибывшие грузовики с асфальтом. Это, безусловно, мелкая деталь, но и она помогала удерживать колеблющихся людей.
11
Это, однако, не помешало Гровсу заявить перед тем, как сбросить бомбу, что радиоактивность не повлияет на людей, и отклонить предложение ученых вместе с бомбой сбросить на Японию листовки, предупреждающие о последствиях радиоактивного заражения. — Прим. ред.