Лэя

- Уф-ф! Начнем! Лэя, внуши Хлюпу, что ему нисколько не больно, а даже приятно от того, что я буду его ремонтировать.

Лэя пересела к голове лонка и, что-то нашептывая, ласково гладила по голове и чесала за лохматым ухом. Женя, сел со спины малыша, так чтобы тому не были видны вивисекторские действия. Самозванный врач расстелил свою, прихваченную по пути рубаху, и разложил на ней нужные вещи: ножницы, иглу, немного чистых тряпок из «аптечки» и главное – бутылочку с их самодельным раствором антибиотика – спиртовым экстрактом корня одного растения, в котором Буль еще с изнанки нашел бактерицидные вещества. Землянин был, с одной стороны, искренне рад, что он озаботился обзавестись лекарством, но с другой – лучше бы его вообще не пришлось применять.

Смочив в настойке иглу с ниткой и одну чистую тряпочку, он, отжав ее, оставил все подсыхать. Сам, взял лоскут побольше и, обильно полив его лекарством, раздвинул все еще кровоточащую рану и стал тщательно промывать. Потом выстриг шерсть вдоль рваного края и отрезал лоскутки передавленной и явно мертвой кожи. Еще раз промыл подготовленную рану. Большие сосуды, к счастью, нарушены не были, так что нужно было лишь зашить рану дезинфицированной иглой и нитками, наложив несколько швов. Потом он взял подсохшую ткань, пропитанную лекарством, и наложил на рану. Взял еще несколько сухих и чистых лоскутков и приложил сверху. Получился неплохой антисептический тампон. Теперь оставалось только наложить повязку. Виновато глянув на Лэю, он взял ее сарафан, который успел схватить в чистом белье принцессы. Потом, надрезав подол, оторвал от него ровную ленту и перетянул ею грудь Хлюпу. И наконец, облегченно вздохнув, выдал эпикриз:

- Если антибиотик действует, то заживет быстро – через недельку сможет нормально двигаться. Вот только крови потерял много – несколько дней будет сильная слабость, - рассказывая диагноз и деловито осматривая повязку, Женя вдруг заметил, что вокруг стоит гробовая тишина. Заинтересованно оглянувшись на собеседниц, он с удивлением заметил, что Лэя сидит, как изваяние с побелевшим лицом, а маленькая охотница стоит поодаль, вцепившись в ствол дерева, похоже – чтобы не упасть, и смотрит круглыми от страха глазами. Землянин посмотрел на свои руки, перемазанные в крови и лекарстве чуть не по локоть, и захохотал. – Ой, девочки! Только не подумайте, что я страшный доктор Франкенштейн. Будет ваш Хлюп в полном порядке! Надеюсь, конечно.

Шутка, однако, не помогла, и пришлось сменить тактику, чтобы вернуть к действительности хотя бы принцессу:

- Лэечка, милая, прости меня олуха, я специально оторвал подол от твоего сарафана. Понимаешь, он был немного длинноват, а так будет в самый раз – только попку прикрывать! А без одежды никак не получится. Я не смогу на тебя обнаженную смотреть. Хорошо, сейчас орел отвлекал, а то не знаю, как бы на трех конечностях до леса добежал…

Отвлекающая терапия подействовала. К тому же Женя спрятал все кровавые следы и отер руки влажной тряпкой. Лэин взгляд ожил и она, несколько раз глубоко вздохнув, словно справляясь с тошнотой, произнесла:

- Ты точно чудеса творишь! Мне не было так страшно даже тогда, на поляне с зарубленными разбойниками. Вот так ковыряться в живом теле – это жутко! Ты его резал и сшивал, как тряпичную куклу. Разве так можно?

- Да я даже не врач. У нас на Земле операции на сердце и мозге запросто делают. А то, что я тут напортачил, любой фельдшер-коновал запросто с самого дикого похмелья сварганит. Ничего в этом особенного нет.

- И все равно – ты спас Хлюпа! Ведь он, если бы и выжил, то инвалидом остался бы после такой раны, – Лэя вскочила и бросилась к Жене со слезами и обниманиями. – Он же мне, как собственный ребенок!

- Не мне, а нам, - шепнул ей в ухо довольный врачеватель, будучи полузадушенным в нежных объятиях принцессы. – Мы же теперь одна семья.

Лэя отстранилась и, по уже заведенной между ними традиции, заглянула в Женины глаза. Видимо, разглядев где-то там полное подтверждение словам, она с самым серьезным видом удовлетворенно кивнула и, ничего не сказав, снова его обняла. Из ее объятий землянина освободил всхлип очнувшейся маленькой хозяйки леса. Лэя, ойкнув, кинулась к той, что-то успокоительно залопотав.

Землянин с любопытством наблюдал, как девушке, удалось объяснить малышке, что тут произошло, и та, уже не так пугливо посматривая на странного сэйла, подошла к лежащему на боку больному и, присев рядом, стала осторожно гладить его по голове. Насколько Женя понимал мимику Хлюпа, тот был на седьмом небе от счастья, разомлев от внимания сразу двух дам. Лэя, видимо, здорово его «анестезировала», и он попытался даже двигаться, так что походному Айболиту пришлось даже прикрикнуть, предупредив, что рана может открыться и начать кровоточить. На его любительский взгляд раненому строго воспрещалось двигаться еще с часик-другой.

Когда женщины успокоились, Женя сказал, что надо собрать лагерь на берегу, пока его не разобрали какие-нибудь любопытные крокодилы-переростки или кроты-сэйлоеды. После этаких летающих крепостей землянин уже ничему бы не удивился. Лэя, опять посовещавшись с пушистой малышкой, тветила:

- Она посидит с Хлюпом, пока мы соберем вещи, и принесем их сюда.

Они, не мешкая, отправились на берег. Лэя, накинув сарафан с оборванным подолом, радовалась спасению ее питомца и чуть не вприпрыжку бежала впереди. Женька отметил, что он, кажется, перестарался с длиной подола и достиг абсолютно противоположного эффекта, чем ожидал – временами мелькавшие из под платья соблазнительные округлости опять начали сводить с ума. Так что пришлось догонять свою принцессу и исправлять ситуацию…

- Откуда у тебя только силы берутся? – счастливо смеялась пойманная и наколотая на немаленькую сэйларскую булавку волшебная принцесса.

- У нас это называется гиперстимуляцией. Если ты и дальше будешь передо мной скакать, сверкая всякими соблазнительностями, то я умру от перерасхода сил, но мой главный орган борьбы за удовольствия будет несгибаем! Так что сможешь повязать на нем бантик, как павшему геройской смертью на полях постельных сражений… – сделал выговор лукавой прелестнице инопланетный доктор Айболит.

- Нет, лучше я тебя сберегу и замотаюсь в какую-нибудь страшную грязную тряпку с ног до головы.

- Ну, так не интересно… – попытался опять целоваться Женька, но был остановлен возмущенным окриком:

- Все! Там наш мохнатый ребенок чуть живой лежит, а мы, не знаю, чем занимаемся!

- А я знаю: мы души так лечим. Разве не стало легче?

- Стало, но все равно, давай, поспешим! И, пожалуйста, теперь ты беги впереди, – предложила очаровательная путешественница, и хихикнула вдогонку. – Чтобы инвалидом постельных боев не стать.

Лагерь был почти в том же состоянии, в котором они оставили его ночью. Никакие кроты с крокодилами вещами не заинтересовались. Только полотно ткани с подстилки, на которой спал Хлюп, было скинуто в сторону, видимо, когда птица схватила и начала тащить лонка. Женя отмыл руки от остатков запекшейся крови в реке и сказал Лэе:

- Не стоит бросаться тряпками, все лоскутки я простираю и прокипячу – выйдет хороший перевязочный материал.

- Я только сейчас поняла, какие мы беспечные были.

- А я еще и полным болваном, потому что не верил рассказам про страшилищ. Но, все равно, здорово! Если бы мы боялись, то ты не подарила бы мне такой ночи. Так что иногда жизнь стоит того, чтобы делать глупости – без них было бы слишком скучно.

- Мне кажется, эта девушка-лонк нам может помочь. Она-то здесь живет и наверняка много чего знает об этой стране, - продолжала рассуждать Лэя, сама лучась от счастья при упоминании о прошлой ночи. – Кстати, ее зовут Шэл.

- А на каком языке вы с ней разговариваете?

- Это язык лонков, живущих в Эриане. Он, говорят, несколько отличается от места к месту, но я ее понимаю, и Хлюп хорошо помнит родную речь – мы в детстве между собой так общались. Их язык очень простой и состоит, наверно, из всего нескольких сотен слов. Но лонкам и не нужны премудрости – они словно дети, – лицо девушки осветила ласковая улыбка, и землянину стало ясно, что принцесса готова взять в свою семью еще и новую подружку своего любимца.