Страница 14 из 22
Напрягая слух, майор уловил едва различимые шаги Камау. Парень шел классно: если не знать, что он рядом, не выделишь из ряда обычных пещерных шумов и маленьких эхо. «Вполне возможно, — подумал Маллесон, — что концом все же окажется именно он… По данным азиатской группы, критический срок при физическом уничтожении Посредника от шести до семи минут. За это время Камау запросто разнесет мне мозги и уйдет достаточно далеко, чтобы на него не накатило — при условии, что других Посредников рядом не будет, иначе «накат» ускоряется, а расстояние захвата увеличивается…»
Идти было все тяжелее. Голову ломило по-прежнему, а теперь еще начались болезненные судороги, выкручивавшие каждую мышцу так, что майора швыряло на стены тоннеля. Он дважды упал, в кровь разбив колени и подбородок. Сводило гортань, он едва проталкивал горячий воздух в бьющиеся легкие, сдавленные собственными мышцами. Боль, боль, боль. Краем гаснущего сознания Маллесон помнил о шприц-тюбике, лежавшем во внутреннем кармане куртки. Мощный противошоковый препарат из армейской аптечки был последней надеждой.
Дотащить руку до кармана он успел. Но именно в этот момент все прекратилось. Да так, что мгновенно обмякшие ноги не удержали его, и майор в третий раз грохнулся на бугристый пол пещеры. Блаженство перевесило боль: он лежал, закрыв глаза и постанывал от счастья, забыв о том, что может не встать…
— Сэр!.. — тихонько позвали из тьмы. — Все в порядке, сэр?..
— Пока да, Камау… — едва шевеля языком, отозвался Маллесон. — Можно не стрелять.
Странный звук долетел из непроглядного мрака. Через несколько секунд майор сообразил, что никогда не слышал, как смеется Камау.
Такое, наверное, не снилось ни одному спелеологу. Тоннель, коридор или ход, как они это называют, не имел явных признаков искусственного происхождения, следов обработки инструментами или машинами, но и на естественное образование тоже походил мало. Не сужаясь и не расширяясь, не сворачивая ни вправо, ни влево, коридор уходил все дальше. Теперь майор чувствовал только легкую слабость, да саднили ободранные колени и подбородок. Неожиданный порыв холодного свежего ветра вдруг опахнул горевшие ссадины. Выход или что-то вроде вентилируемой щели были где-то рядом.
Остановившись, Маллесон вслушался, подняв браунинг. Ветер дул мягко и ровно, скорее прохладный, чем холодный, принося непонятные ароматы. Дешевые сигары и давняя контузия в Дарджилннге сделали свое дело: майор не различал запахов, кроме самых явных — пота, крови, пороха, выхлопных газов и горячей еды. «…И хватает сил надавить курок, и в солдатский рай марш со всех ног, там есть место всем, кто жрал паек…»
Выход был настолько похож на вход, что у Маллесона даже мелькнула дикая мысль: уж не повернул ли он обратно или, упаси боже, не прошел ли по кольцу? Он стоял под той же прелестной розовой аркой, и те же бледно-желтые струйки мерцали в толще необычного камня.
— Камау, — вполголоса окликнул он. — Сэр?..
— Займи позицию у выхода, не показывайся. Если что, прикроешь меня. Но огонь только по сигналу.
— Есть, сэр. — Лязгнул передернутый затвор винтовки, и майор, не оглядываясь, шагнул наружу.
Он знал, что именно увидит, вернее, помнил общий рисунок цветовой мозаики, переданный умирающей маской, и вот сейчас второй раз испытал счастье, пусть и не такое уже острое, когда пятна словно проявились.
Три запомнившихся оранжевых мазка стали тремя большими кострами. Серый полукруг обернулся черной каменной площадкой поразительно правильной формы, а сгусток искрящихся бликов посередине оформился в человека, сидящего между кострами, скрестив ноги. Искрились амулеты и металлические украшения, которыми он был увешан, а руки его спокойно опирались локтями на бедра. Рядом лежал поблескивающий старым деревом посох, оплетенный гроздьями каких-то костяных побрякушек. Темнокожий, длинноволосый, немолодой, но складный и мускулистый, он походил скорее на индийца, чем на негра, и смотрел на Маллесона так, будто уже давно ждал, когда майор наконец вылезет из темной дыры под аркой.
За пределами озаренного кострами пространства тьма словно сгущалась, и Маллесон скорее предположил, чем разглядел, что там стены ущелья или кальдеры, резко уходящие вверх. По-настоящему майора заинтересовало то, что звезд, да и самого неба он не видел, словно стены смыкались где-то очень высоко, как в фильме о полой Земле.
— Я слышал тебя, — сказал человек у костров. Он говорил на беглом и правильном суахили, однако чувствовалось, что это не его родной язык. — Ты был очень осторожен. Подойди и сядь. Я знаю, тебе пришлось нелегко.
Маллесон ответил, стараясь говорить так же ровно и дружелюбно:
— Благодарю тебя, господин.
— Я не господин… — Человек у костра усмехнулся, блеснув крепкими неровными зубами, и майор вздрогнул. — Зови меня «друг»…
— Друг, — повторил Маллесон, — спасибо. Да, к тебе трудно идти.
— Ты мог и не дойти, — человек покачал головой. — Тебе было больно? Тебе и сейчас больно? Ты падал? Ты едва не умер от асфиксии?
«Асфиксия», а не «удушье». Это слово он произнес по-английски.
— Ты говоришь по-английски… друг?
— Если тебе удобнее, то да. — Человек снова улыбнулся.
— Сэр, могу ли я узнать ваше имя? — уже по-английски спросил Маллесон,
— Мне жаль разочаровывать вас, — ответил человек, — но я отказался от него. Можете звать меня любым, какое вам подходит.
— О'кей. — Майору не нравилась эта игра, но он не собирался отказываться от возможности выяснить, почему здесь оказался. И что здесь делает этот забавник… — Вы похожи на моего друга, Профессора Нджайю…
— Лиомбе Нджайю? — спросил человек. Маллесон почувствовал, что рот у него раскрылся, как в припадке астмы.
— Откуда вввы…
Человек небрежно махнул рукой.
— «Эпиграфика кикуйю», «Черные цивилизации и XXII век», «Поиск и Предсказание», протоколы Афро-Азиатского клуба, старший мальчик учится на нейрохирурга в Брюсселе и так далее… Славный малый. Зовите меня Лиомбе.
Меньше всего Маллесон был готов к этому. Засада спецназа АПовцев, яма с голодными змеями, усмехающийся Посредник, выстрел в упор, наконец, просто пустое место… но биобиблиографическая справка посреди потухшего вулкана…
Прокашлявшись, майор выговорил наконец:
— О'кей. Лиомбе. Я Айвэн.
— Я знаю, мистер Маллесон.
— Откуда?.. Вы нашли Дэвида? И вообще, кто вы та…
— Вы все равно не поверите, — перебил его Лиомбе, — поэтому давайте сбережем дыхание…
Он легко и изящно, как йог, переменил позу. Лицо его было видно очень плохо, потому что самый большой костер горел у него за спиной.
— К сожалению, ваш друг, капитан Хьювайлер, хотя и попал сюда не полностью мертвым, мало рассказал… — Маллесон опять ощутил головокружение. — На сутки раньше, и я бы смог удержать его здесь. Но…
— К сожалению, и нам капитан Хьювайлер немногое успел сообщить… — Взяв себя в руки, майор попытался дожать ситуацию. — Вы не могли бы прояснить этот текст?..
— Охотно, — наклонил голову Лиомбе. — Но сначала один маленький вопрос, который, собственно, я вам уже задавал. По пути сюда вы испытали некоторые неудобства, так?
Маллесон поиграл желваками на щеках.
— Ценю вашу деликатность. «Некоторые». Едва не обделался, как новобранец под артобстрелом.
Лиомбе поднял палец.
— Видите ли, особенности этого ммм… хода таковы, что ни Посредник, ни модифицированный ребенок, ни обработанный АПовец сюда просто так не попадут. Ни по воздуху, ни по склонам доступа нет, пока я его не открою. Вы прошли мучительный путь, едва не стоивший вам жизни. Но вы живы и находитесь здесь, чему я искренне рад. Однако помните — вы здесь не случайно.
Маллесон иронически хохотнул.
— Речь не о вашей экспедиции. — Человек у костра опережал его на ход. — Айвен Седрик Маллесон, майор Королевского экспедиционного корпуса в отставке, эксперт по антипартизанской войне, семь наград, кавалер креста святого Андрея, ныне видный функционер Движения, вдовец, дочь Идзуми Маллесон, инициирована европейской пульсацией М-поля в течение тридцати одного месяца, деактивирована и скончалась в возрасте четырнадцати лет одиннадцатого октября две тысячи…