Человек камня

Нэнси Кресс

«Человек камня»

Вас ожидает прогулка по зловещим трущобам больших городов, которые становятся еще более зловещими во время схватки магов. Если, конечно, вы не можете рассчитывать на поддержку со стороны друзей…

Изящные и язвительные рассказы Нэнси Кресс начали публиковаться в середине семидесятых. Вскоре она стала постоянным автором в «Asimov’s Science Fiction», «Fantasy & Science Fiction», «OMNI», «Sci Fiction» и других изданиях. В число ее книг входит роман, получивший «Хьюго» и «Небьюлу», — «Beggars in Spain» («Испанские нищие»), а также его продолжение — «Beggars and Choosers». Ее перу принадлежат романы «The Prince of Morning Bells», «The Golden Grove», «The White Pipes», «An Alien Light» (в русском переводе «Свет чужого солнца»), «Brainrose», «Oaths and Miracles», «Stinger», «Maximum Light», «Probability Moon», «Probability Sun», «Probability Space», «Crossfire», «Nothing Human». Рассказы Нэнси Кресс издавались в виде сборников «Trinity and Other Stories», «The Aliens of Earth» и «Beaker’s Dozen». Кроме наград за «Испанских нищих» Нэнси Кресс получила премию «Небьюла» за рассказ «Out of All Them Bright Stars» и повесть «The Flowers of Aulit Prison» («Цветы тюрьмы Аулит»).

Джаред Стоффель не успел увидеть машину, которая его сбила. Он спускался на скейте по бетонной лестнице, идущей от развлекательного центра, что на Рэндольф-стрит, и как раз приземлялся после прыжка, как вдруг — хрясь! — он получил такой удар по пятой точке, что аж зубы лязгнули. Джаред грохнулся. За секунду до того, как ощутить боль, он вскинул руки, защищая лицо. Его «бирдхаус» взлетел, перед тем, как удариться о мостовую, Джаред успел увидеть, как скейт поднимается в воздух, вращая колесами. Внезапно парень оказался погребен под целой тонной камней. Он не мог дышать, он умирал, где-то кто-то кричал, но вокруг были только камни — о господи, они летели, чтобы приземлиться на него, под него, всюду…

Все скрыла тьма.

— Мальчик, ты очнулся?

— Камни.

Прозвучало это очень невнятно. Джаред поднес руку к лицу. Ладонь остановилась в дюйме от распухших губ.

— Сколько пальцев я показываю?

— Два.

— Какой сегодня день?

— Пятница.

— Отдохни немного. Ты очень скверно упал.

Расплывающаяся в глазах Джареда пожилая медсестра, одетая в дурацкие брюки с желтыми уточками, воткнула ему иглу в вену и ушла.

Когда Джаред снова пришел в себя, все вокруг сделалось более отчетливым. Телевизор, водруженный на подставку под потолком, вещал о каком-то землетрясении невесть где. У кровати Джареда сидел незнакомый пожилой мужчина в белой куртке и что-то читал. Джаред попытался сесть, но мужчина, поднявшись, вернул его в прежнее положение.

— Полежи спокойно еще немного.

— Где я?

— В клинике на Перри-стрит. Тебя сбила машина, когда ты катался на скейте, но ты отделался двумя сломанными ребрами и рваной раной на руке. Тебе очень повезло.

— Ага, как же. Зашибись, как повезло.

На этот раз слова звучали отчетливо; опухоль на губах уже почти спала. В маленькой комнате не было окон. Интересно, как долго он здесь валяется?

— Меня зовут доктор Кэндалл. Мне нужны кое-какие сведения. Как твое имя, сынок?

— Я вам не сынок.

Джаред попытался припомнить, как все случилось. Шон. Они с Шоном катались на скейтах, и тот закричал, когда Джареда сбила машина.

— Шон?

— Тебя зовут Шон? А дальше?

— Да никакой я на хрен не Шон! Шон — это мой друг, он был со мной. Где он?

Доктор скривился.

— Друг тот еще. Он удрал, как только подъехала «скорая». Чем вы там занимались, что он не захотел себя обнаружить? Ладно, мне без разницы. Но мне нужно твое имя.

— Зачем?

— Во-первых, чтобы сообщить твоим родителям.

— Дохлый номер. Она не придет.

В глазах доктора что-то промелькнуло. Он поднял взгляд на телевизор, по-прежнему показывающий картины землетрясения, потом перевел его на Джареда и стал внимательно на него смотреть. Слишком внимательно. Доктору было не то пятьдесят, не то шестьдесят, и волосы у него были седые, но это еще не значило, что он не мог быть… эй, а он вообще доктор?

— Ты, псих, нечего на меня так пялиться! — огрызнулся Джаред.

Доктор печально улыбнулся.

— А, ясно. Черт. Но мне все равно нужно знать твою фамилию. Для отчетности нам…

— У меня нет страховки. Так что можете отправить меня на улицу прямо сейчас.

Джаред снова попытался сесть.

— Ляг, сынок. Мы не имеем права тебя отпустить. И пожалуйста, назови свое полное имя.

— Джаред.

— А фамилия?

— Не ваше дело.

Может, если ничего не говорить, тогда они его выставят? Док сказал, что он не сильно пострадал. Может, он столкнулся с Шоном? Если мать увидит его в таком состоянии, она точно расколотит «бирдхаус». Она…

— Эй! Где моя доска?!

— Что-что твое?

— Доска! «Бирдхаус»! Мой скейт!

— А… Боюсь, мне это неизвестно.

— Вы что, просто бросили ее на улице?!

Все, теперь с ней точно можно попрощаться. А спереть где-нибудь другую — это же куча мороки.

На миг в глазах Кэндалла снова промелькнуло что-то странное. Он негромко произнес:

— Джаред, я лично возмещу тебе потерю скейтборда. Я куплю тебе новый, фирменный, очень хороший, если ты ответишь на несколько вопросов.

— Вы? Купите мне новую доску? Это с чего вдруг?

— Я уже сообщил тебе, что для этого нужно сделать.

— Новые скейты никто задарма не раздает!

— Я раздаю. Тебе.

Глаза у Кэндалла, как заметил Джаред, были светло-карие и имели такое выражение, которого Джаред не понимал. Но этот человек не походил на мошенника. В душе у Джареда вспыхнула надежда. Новая доска… может быть, «эйбек» — четверка…

Джаред безжалостно задушил это чувство. От таких ожиданий одни неприятности.

Кэндалл запустил руку в карман и вытащил пачку купюр.

— Сколько стоит хороший скейтборд?

Джаред уставился на деньги, не в силах отвести взгляд. Он может купить «хоук»… с хорошим основанием и колесами…

— Двести долларов.

Вдруг старик не знает, сколько это добро стоит?

Кэндалл отсчитал десять двадцаток и зажал их в кулак.

— Они твои после того, как ты ответишь на три вопроса.

— Всего на три? Ладно. Только без всяких извращений.

— Для начала назови свое имя и адрес.

— Джаред Рассел, Рэндольф-стрит, шестьдесят два.

Кэндалл отодвинул руку.

— Ты лжешь.

Откуда этот старый урод знает?

— Погодите, не убирайте деньги… Меня зовут Джаред Стоффель, а живу я на Сентер-стрит, дом четыреста восемьдесят девять.

Если он вообще где-то живет. Мать, подсевшая на «кристалл», замечала Джареда лишь тогда, когда он делал что-то не так, на его отсутствие ей было наплевать. Большую часть времени она была под кайфом.

— Дата рождения? — продолжал Кэндалл.

— Шестое апреля тысяча девятьсот девяносто третьего года.

Кэндалл прикрыл глаза и зашевелил губами, словно подсчитывая что-то в уме. В конце концов он произнес таким тоном, словно это было важно:

— Полнолуние.

— Чего-чего?

— И последний вопрос. Как ты добился, чтобы все эти камни, после того как тебя сбила машина, собрались вокруг?

— Что?!

— Когда приехала «скорая», ты весь был засыпан небольшими камнями. Прежде они находились на клумбе с другой стороны развлекательного центра. Как они очутились рядом с тобой?

В памяти Джареда зашевелились смутные воспоминания. Он был завален камнями, и кто-то — он сам — прошептал: «Камни». Шон что-то кричал, когда Джаред упал, но Джаред не мог вспомнить слова друга… Он думал, что камни были плодом его воображения — каким-то последствием несчастного случая, как и боль. Чем-то ненастоящим. Но теперь…

Кэндалл смотрел на него печальными глазами. Чем это он расстроен? От этого старого психа у Джареда по спине поползли мурашки.