Единая-неделимая

В самом конце 1913 г. полковник Краснов назначается командиром 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка, стоявшего на австрийской границе, в Замостье. Во главе этого полка П. Н. Краснов начинает кампанию 1914 г. против австро-германцев.

Тяжелейшие бои, далеко не самая спокойная должность полкового командира — и, тем не менее, Петр Николаевич продолжает писать. В «Русском Инвалиде» постоянно появляются его статьи и целая серия очерков «Донцы на войне», в которой он описывает подвиги своих подчиненных, терпение и скромность русского солдата, особый героизм, лишенный всякой показухи и рисовки. В 19Ц|*г. Краснову удается издать несколько своих произведений, в том числе романы «Погром» и «В житейском море», будучи в лазарете после ранения он приступает к написанию замечательного сборника новелл «Тихие подвижники. Венок на могилу солдата Императорской Российской Армии», который будет закончен уже в эмиграции в 1923 г. Это, переведенное впоследствии на 17 языков произведение, проникнутое тончайшим лиризмом и исполненное жесточайшей правды, стало подлинным реквиемом Императорской России. России, за которую не щадил себя донской казак Петр Краснов и за которую сложили свои головы сотни и тысячи его сослуживцев.

Даже во время Гражданской войны генерал Краснов не оставляет писательского труда: он начинает писать воспоминания, работает над романом «Амазонка пустыни»… Находясь «в распоряжении командующего Северо-Западной армией генерала от инфантерии Юденича», Петр Николаевич возглавляет пропагандистскую работу. Ближайшим его сотрудником является в это время поручик А.И. Куприн, редактирующий армейскую газету «Приневский край», одним из ведущих авторов которой является сам Краснов. Безусловно, подобное назначение было следствием широкой популярности писателя и публициста Краснова, по крайней мере, в военных кругах.

После ликвидации Северо-Западной Армии генерал переезжает сперва в Германию, а затем во Францию, в парижский пригород Сантени, где и проведет большую часть своих эмигрантских лет. Главным оружием Петра Николаевича теперь становится перо.

Эмигрантские годы явили настоящий расцвет творчества П. Н. Краснова. В Берлине и Париже он пишет свои лучшие романы и повести. Наряду с многочисленными статьями и очерками, в 1921 — 1922 гг. в издававшемся в Берлине И.В. Гессеном «Архиве русской революции» выходят воспоминания Петра Николаевича «На внутреннем фронте» (о событиях 1917 г.) и «Всевеликое Войско Донское» (о времени атаманства П. Н. Краснова на Дону).

Всего за годы эмиграции было издано около 30 крупных литературных произведений Петра Николаевича (повести и романы). Многие из них можно отнести к мемуарной части наследия Краснова:

— «Павлоны». Париж, 1934. (Воспоминания о службе и учебе в 1-м Павловском военном училище.)

— «На рубеже Китая». Париж, 1939. (О времени командования 1-м Сибирским казачьим Ермака Тимофеевича полком.)

— «Накануне войны. Из жизни пограничного гарнизона». Париж, 1937. (О командовании 10-м Донским казачьим генерала Луковкина полком.)

Немало фактов из боевой жизни приведены в книге «Душа армии. Очерки по военной психологии» (Берлин, 1927). Эта работа была написана по просьбе выдающегося русского военного теоретика генерала Н. Н. Головина, который первоначально обратился к П. Н. Краснову «с просьбой прочесть на учрежденных мною Военно-Научных Курсах несколько лекций по военной психологии». Это обращение объяснялось тем, что в 1918 г. Атаман ввел в программ преподавания Новочеркасского военного училища курс военной психологии и сам приезжал читать этот курс. Это было нововведением не только для русской военной школы, но, пожалуй, и для мировой.

Есть в «писательском портфеле» П. Н. Краснова целый ряд исторических романов («С Ермаком на Сибирь», «Цесаревна», «Екатерина Великая», «Цареубийцы» и др.), есть фантастические романы («За чертополохом»; и др.), приключенческие (например, «Мантык — охотник на львов», «Амазонка пустыни»).

Абсолютное большинство художественных произведений Петра Николаевича связаны с темой службы и быта Императорской Российской Армии, с родной средой генерала, которую он любил и ценил всей душой.

В изложении военной тематики Петр Николаевич придерживался просто-таки фотографической точности: сказывалась закваска фельдфебеля роты Его Величества Павловского военного училища. Как пример можно привести едва ли не лучшее описание быта офицерства 1-й Гвардейской Кавалерийской дивизии в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени». Причем при всей своей громадной любви к Императорской России и ее армии Краснов не избегает отображения отнюдь не привлекательных сторон жизни гвардейского офицерства (кутежи, невнимательное отношение к солдату и др.). Но сила Краснова в том, что он не «зацикливается» на одном «негативе», но видит и светлые стороны; не остаются в стороне и изменения, происходившие с армией в рассматриваемый период (события в романе начинаются в 1895 г. и доходят до Гражданской войны). Даже столь «скучные» вещи, как построения и униформа, органично вписаны в канву повествования. Если образы революционеров, часто встречающиеся в произведениях П. Н. Краснова, довольно схематичны (как и у большинства кадровых военных), то описания военного быта крайне подробны и четко выверены. На страницах его произведений перед нами предстают блестящие гвардейцы и скромные офицеры частей, заброшенных в глушь азиатских стоянок («Выпашь», «Амазонка пустыни») или польско-еврейских местечек западной границы («Largo»).

В качестве примера документальности Краснова-писателя, позволяющей причислить ряд его произведений к историческим источникам, небезынтересно привести выдержку из рецензии Петра Николаевича на роман «Юнкера» его бывшего сотрудника А. И. Куприна.

Во многом роман А.И. Куприна автобиографичен (как и многие произведения Краснова), его события происходят в 1887-89 гг. в Москве, где главный герой — юнкер Александров — проходит обучение в 3-м военном Александровском училище. Сам писатель учился в этом училище в 1888 — 90 гг., таким образом, Куприн был простым «фараоном», когда его герой уже гордо именовался «господином обер-офицером» (наименование на училищном языке юнкеров младшего и старшего курсов). Рецензент же — П. Н. Краснов — закончил в один год с купринским героем 1-е военное Павловское училище в С.-Петербурге, отличавшееся строгостью и «священным» соблюдением уставов. Недаром училище приобрело характеристику «дисциплинарного батальона», а «павлоны» считались лучшими строевыми офицерами русской пехоты. То, что ускользнуло от взора «не совсем дисциплинированного» кадета и юнкера Куприна, к тому же столь рано и столь «громко» прервавшего свою военную карьеру, не осталось незамеченным бывшим фельдфебелем роты Его Величества.

«Этот роман — история недавнего прошлого. Милого, спокойного прошлого, увы, ушедшего от нас; история такая точная, сильная, яркая, подробная, что может служить документом… И там, где это касается Москвы, быта, чувств, мыслей, образов — автор непогрешим. Там память нигде не ошиблась, нигде не изменила ему. Там, где дело идет о воинском обучении, там кое-где есть маленькие, совсем ничтожные ошибки, и я позволю себе сделать поправки сапожника к картине Апеллеса. Это будут поправки старого «трынчика» легкомысленному господину Сердечкину, поправки фельдфебеля Павлона юнкеру — даже не портупею — Александрову.

В главе VII «Под знамя» — и, ах! какой великолепной главе, которую даже нисколько не портит длиннота полного текста Петровской присяги, юнкера берут «на краул»… «Раз! Два! Три! Три быстрых и ловких дружных приема, звучащих как три легких всплеска…» Милый юнкер — «фараон» Александров — это вам показалось. Всплеска и даже, вернее, треска, — было два — «ать, два!». Ибо брали «с плеча» (не теперешнего, а старого «берданочного»), в два приема. С первым — подбросить ружье правой рукой, поддержав левой в обхват на высоте плеча, со вторым вынести винтовку вперед груди. В три счета было четыре приема: с «на плечо» — «ружья вольно» (теперешнее «на плечо») и «к ноге», с «ружья вольной — «на плечо» и «к ноге».