Страница 20 из 21
— А прошлом году, молодой человек, в наших краях стало меньше людей. Зато прибавилось вампиров.
Пока Уолтер, согнувшись над столом, пытался прокашляться, хозяин охаживал его кулаком по спине. Но лицо юноши стремительно краснело. Лишь когда священник, ухмыльнувшись, предложил прямо сейчас провести обряд соборования, Уолтеру удалось взять себя в руки.
— Вампиров, вы сказали? — прохрипел англичанин.
— Их самых. Это ж надо до такого додуматься — и самим овампириться, и хорошую, благополучную семью в свои игры втравить. Я неоднократно писал епископу с просьбой прислать сюда отряд экзорцистов, но мне посоветовали не налегать на кагор. И вот результат — нечисть совсем распоясалась! Решила устроить танцульки в замке! Нет, это ж надо наглость иметь! Прямо у меня под носом.
— Разве в деревне про это не знают?
— Да знают, конечно. Но раз уж вы пришли за святой водой, я могу сделать вывод, что вы знакомы с нашим главным вампиром? С их вожаком?
— Д-да. В некотором роде.
— В таком случае вам понятно, почему никто не хочет переходить ему дорожку.
— А вы, отец Штефан, так и будете сидеть сложа руки?
— Что я могу? Созвать крестовый поход, телеграфировать в Инквизицию? Прошло то времечко. Теперь никто в цивилизованном мире не верит в нечисть, и она этим пользуется. Вполне успешно, надо заметить. Но если кто-то придет за освященными предметами, я рад помочь. А всю ночь во время их так называемого бала я намерен звонить в колокола.
— Это их отпугнет?
— Да ничего их уже не отпугнет! Но может хоть музыку свою поганую слышать перестанут. Или собьются с ритма и отдавят друг друг ноги. Да, это было бы совсем неплохо, — священник закрыл глаза и довольно улыбнулся.
Уолтер все никак не мог прийти в себя. Подумать только, он разговаривает про вампиров, и так запросто, за ужином! И его собеседник облачен в сутану, а не в смирительную рубашку. Возможно, священник не только в вампирах разбирается?
— Отец Штефан, вы знаете Берту Штайнберг? Ту, которая пропала?
— Знал, — поправил его священник. — Берта исповедовалась у меня пару раз, хотя она из тех девиц, которых нужно колотушками в исповедальню загонять. Из современных девиц, иными словами. Впрочем, она не так уж плоха. Правда, порок глубоко укоренился в ее душе, но кто из нас безгрешен?
— Она порочна? — спросил Уолтер, почему-то вспоминая «Веселых Флагеллянток.»
— Скорее, испорчена. Во всем виновато ее дрянное воспитание. С детства ей дозволялось абсолютно все. Стоило пальцем ткнуть — и желаемое подносят на золотом блюде и бархатной подушечке. Вытяни руку — и звезда упадет в ладонь. Она шла по жизни, как нож по мягкому маслу, не встречая сопротивления, не работая локтями. А когда набрела на нечто такое, что уже не упакуешь в подарочную бумагу, ее отчаянию не было предела. И чем меньше шансов было это заполучить, тем сильнее ей хотелось. Говорю же, воспитание такое. Я давал ей советы, но ничего не помогло. В конце концов, она приняла правильное решение, — отец Штефан опустил голову. — Жаль ее. Несмотря ни на что, она была славной девочкой.
— Была? — ужасная догадка пронзила мозг и раскатилась по нервам, заставив юношу содрогнуться. — Вы думаете, что она уже мертва?
— Мертва, молодой человек? Ну конечно она мертва!
— И ее смерть связана с вампирами?
— С кем еще, — отец Штефан равнодушно пожал плечами, словно повторял избитую истину.
— И вы так спокойно это говорите? Неужели все уже знают?
— Разумеется.
— И… и фроляйн Гизела?!
— Уж они-то с графом узнали в первую очередь.
В голову ворвался вихрь, закрутил и разбросал по сторонам и без того нестройные мысли. Берта мертва? Ее убили вампиры? Но зачем тогда Гизела послала его на поиски? Неужели чтобы отвести от себя подозрение? Чтобы отвлечь его, сбить со следа? Ну да! Пока он будет искать Берту, она сама… Но как она могла так поступить? Почему? Хотя любому дураку ясно, почему. Против своей природы не пойдешь.
Но он еще успеет спасти Леонарда, он обязан успеть!
Уолтер отбросил салфетку.
— Я должен идти!
— А как же яблоки?
— Отец Штефан, ну какие яблоки?! Не до яблочек теперь! Я должен срочно поговорить с Леонардом!
Священник тоже вскочил.
— Не вздумайте, молодой человек! Постойте! Да не ввязывайтесь вы во все это!
Игнорируя его крики, Уолтер понесся прочь из столовой, и уже через пару секунд хлопнула входная дверь. Старик побежал вдогонку, но за молодежью, перепуганной и оттого вдвойне резвой, ему было не угнаться.
— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti ,[13] — вполголоса произнес священник и перекрестил удаляющийся силуэт. — Господи, пусть он хотя бы просто погибнет.
Вообще-то жениху и невесте не подобает оставаться наедине до свадьбы. Особенно — темной ночью, на скамейке в саду под романтичным светом луны. Их извиняет лишь одно — разговор носил сугубо деловой характер, и если бы рядом пролетал Амур с вполне определенными намерениями, то свалился бы в ближайший куст от услышанного.
— Нам нужна кровь, — отчетливо проговорила девушка. — Как можно скорее.
— Да, Гизела, я понимаю. Я постараюсь…
— Ты должен пообещать! А то ведь сам знаешь, что может случиться.
Леонард и правда прекрасно это знал.
— Бал уже скоро. Ты уверена, что справитесь?
Девушка решительно кивнула и только сильнее сжала кулачки.
— Достань нам кровь! Пришли в замок как можно скорее, мы с отцом будем ждать.
— Завтра же об этом позабочусь. Обещаю, что хватит на всех, — юный Штайнберг задумался и наконец изрек нечто галантное. — Гизела? Мне тут попался весьма занятный вольвокс. Не угодно ли…
— В другой раз, Леонард. И не забудь про кровь
Она быстро поднялась со скамейки и направилась прочь, не оборачиваясь на своего собеседника.
«Если все сорвется… Нет, нет, только не думать об этом! Все будет так, как мы и задумали. Ах, Берта, где же ты, когда ты так нужна!..»
Тяжело дыша, Уолтер остановился у забора из металлических прутьев. За ним лежал особняк Штайнбергов, где в этот момент происходила кровавая фантасмагория. Найти его было несложно, потому что сюда вела единственная мощеная дорога, но о том, чтобы постучаться в ворота, не могло быть и речи. В борьбе с вампирами главное внезапность.
Никогда прежде Уолтеру не случалось перелезать через заборы. Если однокашники отправлялись грабить яблоневый сад, его оставляли на карауле. К счастью, прутья забора были в изобилии украшены чугунными розами и лилиями, есть за что зацепиться. Он сбросил с плеч плащ и, чувствуя себя настоящий Диком Терпином, легендарным разбойником с большой дороге, полез на забор. Добравшись до самого верха, юноша перекинул через забор ногу, намереваясь тем же манером сползти вниз, но потерял равновесие и рухнул в темноту.
Мало кто из домохозяев оставляет у забора перину, чтобы злоумышленникам было мягче приземляться. Так произошло и в этот раз. Тихо постанывая, Уолтер поднялся не четвереньки. Кости, кажется, целы — и на том спасибо. Осторожно ощупал щеки. Они были так исцарапаны, словно вместо подушки Уолтер подкладывал себе под голову дикобраза. Хорошо хоть глаза не выколол! Руки тоже были не в лучшем виде, а на левой ладони кровоточил глубокий порез. Уолтер достал носовой платок и кое-как перевязал рану, от всей души надеясь что вампирша, которая сейчас рыщет впотьмах, не учуяла его кровь.
Закончив с первой помощью себе пострадавшему, Уолтер оглядел костюм и огорченно присвистнул. Сюртук утыкан шипами, одна штанина распорота от колена вниз, да и манжеты имели вид уныние наводящий. Любой бродяга захотел бы с ним побрататься, зато человек приличный перешел бы на другую сторону дороги. Черт же дернул Штайнбергов посадить шиповник у самого забора!
Но то, что он увидел дальше, заставило Уолтера поверить, что именно демонические создания были главной мотивацией для столь странного ландшафтного дизайна.
13
In nomine Patris… — лат. "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа."