Если обманешь

Стиснув зубы, Итан таращился на нее.

– С тебя станется, – процедил он. – Ты сегодня же бросилась бы ему на шею.

– Я была бы дурой, если бы поступила иначе. Он добр и порядочен, и я знаю, что если бы он обещал жениться на мне, то сделал бы это!

Значит, Мэдлин действительно покидает его? От этой мысли закружилась голова.

Когда она успела залезть к нему в душу? Когда мысль о жизни без нее стала невыносимой? Итан ощущал физическую боль, представляя ее вместе с Куином. Эти двое составили бы отличную пару. Не то, что Мэдлин с ним.

Этому нужно положить конец.

Она победила. Женись он на ней или нет – все равно она выиграла.

– Раз ты такая эгоистичная или настолько нетерпеливая, то, что я могу поделать? – Итан попытался донести до нее клокотавшую в нем ярость.

Мэдлин побледнела.

К черту это. Он отлично знал, как отделаться от привязанности к ней.

Он мог бы упрятать Мэдлин куда-нибудь подальше и переключиться на других женщин, чтобы удовлетворять вернувшееся желание. Коль скоро его охватывало желание, значит, он определенно вылечился.

Почему это раньше не пришло ему в голову? Он истратил бы весь запас своих сил на опытную искушенную женщину. Потом можно было бы порвать с Мэдлин, что он и планировал с самого начала. Вернуться к работе, к подходящему для него делу, требующему одиночества.

Решившись, он сказал:

– Ты с такой готовностью бросаешь меня, что я поступлю так же. – Он с грохотом вышел, оставив ее с открытым ртом, и поскакал в деревню.

Прибыв в гостиницу на набережной, Итан направился в расположенную внизу таверну. Он вошел в бар с расправленными плечами, высоко поднятой головой, с уверенностью человека, которого удовлетворяла такая красавица, как Мэдлин, желавшая выйти за него замуж. Или это было раньше. А сейчас она уезжала. Впрочем, не имело значения. В любом случае с ней покончено. Пора положить этому конец.

Итан уселся в кабинке, отметив, что сегодня заведение заполнено почти до отказа. Все эти несчастные ублюдки, должно быть, сбегают сюда от жен. Нет, такая жизнь не для него.

Пусть уезжает. Так продолжаться не может. На протяжении последних трех дней Итан пытался держаться на расстоянии, но все заканчивалось тем, что он начинал шагать по комнате и пить, потому что не мог спать без нее.

Внутри острой занозой затаилась вина за причиненную ей боль.

«Возьми другую женщину и забудь ее. Просто из здравого смысла…»

Он заметил привлекательную женщину – темноволосую барменшу, смерившую его заинтересованным взглядом и рассмотревшую его лицо. На ней была горжетка, как на Мэдлин в ту ночь в Париже, хотя она и не выглядела столь привлекательно.

Но у этой женщины был пышный бюст, что всегда нравилось Итану. Он потерся бы лицом о ее груди. На корабле он терся о маленькие груди Мэдлин, и она ужасно заводилась. Он водил покрытым щетиной подбородком по ее соскам. Царапал, а потом сосал. Она таяла и кончала даже прежде, чем он успевал заглянуть между ее ног.

Он ощутил тягучую боль и прилив крови к паху. Женщина заметила его эрекцию и ошибочно приняла это за реакцию на нее. Она затаила дыхание, только груди все равно вздымались. Нет, его возбуждение не имеет к ней отношения, хотя не все ли равно? Если для того чтобы оттрахать ее, нужно пофантазировать насчет Мэдди, то так тому и быть.

Свобода. Другого не дано.

После двух порций виски ему на глаза попалась девчонка с пухлыми губками. Кажется, ей понравилось то, что она увидела.

После еще трех порций виски и до осознания того, что произошло, Итан входил в комнату наверху с темноволосой, грудастой трактирщицей. Качнувшись, он повернулся, чтобы закрыть дверь, и… сюрприз! Ее пухлогубая подружка решила присоединиться к ним.

Совсем как в былые времена. Итан знал, что лицо его расплылось в порочной ухмылке. Мужчине не изменить свою натуру.

Шли часы, а Мэдди сидела на «вдовьей дорожке» в ожидании почтовой кареты. Глотая слезы, она в последний раз смотрела на паромы, курсировавшие между берегами.

Маккаррик не вернулся.

Чего она ждала? Чтобы Итан на коленях просил предоставить ему еще один шанс? Или хотя бы проявил вежливость и проводил ее в путь? Мэдди сердито вытерла слезы.

Она уже потеряла его. Да, он отвратительно вел себя с ней днем, но те ночи с ним, полные чувственности, удовольствия и нежности… она никогда не испытывала такой близости ни к кому другому.

Может, стоило продолжить борьбу, дать ему больше времени?

Мэдди печально покачала головой. Она знала, что любовь нельзя навязать силой. Она не могла заставить его скучать по ней. Она сделала все возможное, чтобы он захотел ее.

И все же пришло сожаление.

«Что лучше: остаться с ним или уехать и жить без него?»

Мэдди сглотнула подступивший к горлу комок. Она подвела черту под надеждами, связанными с Шотландцем, хотя, может быть, и поторопилась.

Еще одна слеза скатилась по щеке. Особенно если учесть, что она опрометчиво влюбилась.

Глава 34

Трактирщица попыталась поцеловать Итана в губы, но он, увернувшись, поцеловал ее в шею. Провел губами по ленте горжетки, как делал это с Мэдди в первую ночь их встречи в Париже, когда у него еще и в мыслях не было, что она будет значить для него.

Женщина была неплоха на вкус, но это был не тот вкус. От нее хорошо пахло, но и запах был не тот.

«Представь себе аромат Мэдлин. Представь вкус ее гладкой кожи».

Как только трактирщица расстегнула его рубашку, ее пухлогубая подружка поцеловала его в грудь. Затем они в четыре руки стащили с него рубашку и начали поочередно целовать его торс, опускаясь до пупка. Он знал, что должно последовать за этим. Мэдлин нравилось брать его в рот, причем делала она это как-то одновременно и страстно, и с любовью.

Одна из женщин начала расстегивать его ремень.

«…нужно так мало, чтобы я влюбилась в тебя», – сказала Мэдлин. Пределом ее мечтаний был преданный муж, который хорошо обращался бы с ней, а она в ответ полюбила бы его.

Полюбила. Его?

Если бы она любила его, то могла бы простить за то, что он сделал с ней в прошлом.

Ей пришлось бы. Потому что тогда он не знал ее, и у него не было намерения причинять ей вред. Но сейчас… если он сделает это…

Не следует ли ему хотя бы попытаться влюбить ее в себя, прежде чем отказаться от всего? Разве не от нее он узнал, что нужно бороться за то, что ты хотел бы получить?

– Стоп, – рыкнул Итан, но девицы не послушались и начали стягивать с него штаны.

«Ну и пусть…» Здесь он мог поиметь женщину, даже двух, и что? Не делать этого? Что, черт возьми, с ним происходит? Он мечтал об этом дне, когда, наконец, сможет снова стать мужчиной. Он поклялся, что пресытится сегодня. Лучше бы Мэдлин дала ему то, что он хотел. И уж конечно, ей не следовало давить на него, бубнить о женитьбе. Итан плохо реагирует на такое давление…

Мэдлин полюбила бы его.

Мозг, словно ударом молнии, пронзила ясность.

«О Господи, это же Мэдди. Это она». Она единственная для него. Всегда будет.

– Стоп! – заревел Итан, отцепляя от себя их пальцы и отталкивая руки.

Он вскочил с постели, споткнулся и едва не упал. В Мэдди заключено все его будущее, а он ведет себя по-прежнему как десять лет назад, когда считал, что у него нет будущего. Был слабым, пьющим, податливым… А она в том же возрасте зубами и ногтями билась за лучшую жизнь. Он мог драться за нее, мог измениться, причем основательно, как говорил его брат.

Но Итан едва не совершил нечто настолько идиотское, настолько непоправимое, что мог потерять свою любовь навсегда. Его передернуло.

– Что это с тобой? – недоуменно спросила трактирщица.

Вспомнив ту ночь много лет назад, когда он жестоко повел себя с Сильвией и как был наказан за это, он сказал:

– Извините, дамы, но я женат и валяю дурака. – Откровенного дурака. Он застегнул ремень и рубашку и сунул под мышку сюртук.