Страница 54 из 66
Он говорил по-эстонски, а она вроде как отвечала? Проклятие. Он говорил такие вещи… Застонав от стыда, Себастьян закрыл лицо ладонью.
Должно быть, он сошел с ума. Любой на его месте обезумел бы, впервые в жизни занимаясь любовью – да еще в такой манере. Зная притом, что доставляет ей удовольствие.
А потом… он оказался внутри ее. Самое невероятное из происходившего с ним в жизни.
Реальность нахлынула на него, и Себастьян вцепился руками в волосы. Очень может быть, что подобное никогда не повторится. Он хотел, чтобы между ним и Кэдрин завязались нежные любовные отношения, а она ушла, ни слова не сказав. То, что было вчера, для нее всего лишь физический контакт, вроде того мимолетного оргазма, который она испытала в пещере. А ему хотелось ласкать ее часами. У него упало сердце, когда он понял – ничего не изменилось, как, собственно, она и предупреждала. Когда они в последний раз говорили о будущем, он поклялся, что никогда не будет принадлежать ей.
Оглядевшись, Себастьян заметил листок бумаги на прикроватном столике. Он схватил его, как утопающий соломинку.
«В холодильнике кровь. Сегодня буду на солнце, поэтому позвони, как проснешься. Я записала номер в твой телефон. Целую-целую. Кэдрин».
Себастьян так и ахнул. Письмо было совсем коротким, но он перечитывал его раз за разом. Записка, которую жена оставила мужу. Ничего не понятно. Вчера ночью они так и не договорились, продолжая злиться друг на друга.
«Она со мной играет? Какая-то жестокая шутка? И разве у меня есть телефон?»
Сбитый с толку, Себастьян голым, как был, побежал на кухню к холодильнику. Схватился за дверцу, сделал глубокий вдох. Единственное, что оказалось внутри, – простой коричневый пакет.
Кэдрин принесла ему кровь. Что ее заставило? Или кровь отравлена? Себастьян взял пакет, поставил его на стол и вдруг заметил стоящий тут же ларец с минного поля. Она его не взяла!
Захлопнув дверцу холодильника, Себастьян несколько раз стукнулся о нее лбом.
Демократическая Республика Конго
Бассейн реки Конго
Двадцать пятый день
Приз: нефритовый пентакль с ягуаром для алтаря демонопоклонников, тринадцать очков
Телепортировавшись, Себастьян очутился в душных джунглях и сразу понял, какую задачу она выбрала.
Она проделала в джунглях – экваториальных джунглях – длинный путь от пологого берега до нагорья Вирунга. Где– то неподалеку грохотал водопад, рядом с ним находилась древняя могила. Там, в черной жирной земле, таился приз.
Древесный полог над головой был достаточно густым, и все же потоки солнечных лучей пронзали его там и сям, словно копья, и обжигали кожу. Но Себастьян не обращал внимания. Он должен помочь Кэдрин… раз уж она не взяла ларец.
Ларец лежал в кармане куртки. Себастьян погладил его сквозь ткань. Может быть, срок еще не вышел и Риора его примет.
Что он почувствовал, когда понял, что Кэдрин отказалась от нее ради их отношений? Конечно, обрадовался. Но сейчас он мог думать только о том, что она потеряла огромное число очков, при том что была готова убить ради победы.
Но где она, черт возьми? Себастьян не мог разглядеть ее сквозь густую растительность и водяную пыль водопада, но ведь ему нельзя оставаться здесь долго.
Сзади хрустнула ветка. Себастьян резко обернулся, чтобы получить удар лопатой в лицо.
Металл зазвенел, завибрировал от удара о кости черепа. Потом… чернота.
Когда Себастьян очнулся, он понял, что его куда-то тащат, волокут по земле. Шотландец? Лицо разбито. Слишком слаб, чтобы телепортироваться. Нужно попытаться еще раз.
Его снова накрыло черной пеленой.
– Для некоторых из нас, пиявка, это вовсе не игра, – сказал Макрив.
Водопад совсем близко. Густой пар. «Не могу телепортироваться».
– Это не просто способ понравиться валькирии. Вдруг снизойдет до того, чтобы с тобой переспать.
«Тащит меня к обрыву».
– За фокус на минном поле тебе придется поплавать, а твоей крошке валькирии – понырять.
«Насколько глубока пропасть? Какая разница. Солнце…»
– Думаю, ты не сдохнешь, хотя, весьма вероятно, очень захочешь.
Макрив ударил его ногой под ребро, и Себастьян полетел в пропасть.
Глава 34
Коста-Рика
Тортугерро-Бич
Двадцать шестой день
Приз: слеза Амфитриты, запаянная в бусину, одиннадцать очков
– Кто это тащится, ножки врозь? Никак, сирена! – весело воскликнула Кэдрин. Совершенно ясно, что Синди пришлось ублажить Нерея, когда в списке появился этот приз. Она и Синди шли по очкам почти вровень. – Должно быть, отвратительный тип этот Нерей.
– Кстати, об отвратительных типах. Где твой вампир? – поинтересовалась Синди. – Нимфы сказали, что видели, как он тебя бросил. Не думала, что такое вообще возможно.
– По-твоему, я вся испереживалась? – Кэдрин обожала задавать этот вопрос, потому что ответ всегда был отрицательным.
– Точно, Кэдрин. – Синди, казалось, и сама была поражена.
Кэдрин беззаботно засвистела, чтобы скрыть беспокойство. Действительно, вампира не было уже сорок восемь часов. Себастьян не позвонил, не телепортировался к ней, и она чувствовала себя навязчивой идиоткой.
Догадка на миллион – она на него слишком запала.
Конечно, она говорила всякие вещи про чувства, обещания, когда целовала Себастьяна, но чего на самом деле стоили ее слова? Тем более что он был без ума от наслаждения.
Разве могла она тогда обойтись без этих милых глупостей?
И на чем они в конце концов порешили? Помимо того что эта интерлюдия решительно и недвусмысленно означала только секс? Кстати, почему она сама так настаивала именно на этом?
Кэдрин совсем не хотелось звонить Мист и расспрашивать про Себастьяна. Она продержалась примерно шесть часов, потом сдалась. Но Мист и Николай не видели Себастьяна и не получали от него известий все те же два дня.
Третий мужской грех? Когда не звонят. Особенно после акробатических номеров в постели.
Впрочем, неопределенность ситуации была куда лучше, чем альтернатива. Себастьян давно был бы здесь, но что-то случилось. Его или ранили, или убили.
Кэдрин подумала, что могла бы примерить на себя новые эмоции, как новую одежду. Ей нравились чувства злости и возмущения намного больше, чем тревога и страх.
Но какая разница! Как только она вернет сестер к жизни, все треволнения канут в небытие. Надо это запомнить.
С того самого утра, как она оставила ему записку – и приз заодно, – Кэдрин прошла три задачи. К сожалению, каждый раз ей не удавалось избежать столкновения с Люсиндией и Бауэном.
После приключений на минном поле Бауэн был страшно обезображен. Очевидно, он утратил способность регенерировать. По-прежнему не было глаза и кожи на лбу. Из раны на боку сочилась кровь, пачкая батистовую рубаху. Проклятие юной ведьмы оказалось не так легко сбросить.
Кэдрин почти жалела его. Так она могла пожалеть безмозглого волка, угодившего в капкан. Таких она всегда освобождала. Ошеломленные звери дико сверкали глазами, не понимая, за что им выпала такая боль, как спастись.
Бауэн напоминал ей раненого волка. Но волки в конце концов всегда рычали и щелкали зубами, и у Бауэна оставались силы, чтобы продолжить состязание.
Кэдрин с трудом брела по зыбучим пескам джунглей в поисках нефритового пентакля. Она полагала, что действует достаточно быстро, чтобы наконец опередить Бауэна, ведь он по-прежнему изранен. Но он летел по дикому лесу, как будто набравшись новых сил. Обогнал Кэдрин и был таков, оставив ее без желанных очков.
Осмотрел ее на бегу, даже сделал к ней шаг. Потом, словно приняв какое-то решение, повернул прочь.
В Египте Кэдрин сумела разгадать невероятно запутанную загадку, что повергло в изумление не только сфинкса, но и оборотня с сиреной. Как ей это удалось? В душе Кэдрин и сама удивлялась не меньше. Ей достались единственный золотой скарабей и десять очков. Она сократила отставание от Бауэна и слегка опередила Синди.