Страница 46 из 53
XXI
Верования
В наших летописях принятие христианства выставляется как бы без борьбы; кажется, будто Русь, омывшись в купели крещения, тотчас же забыла свой прежний языческий мир со всеми творениями его вымысла. Не совсем так было на деле. К сожалению, до нас дошли такие отрывки духовного противодействия остаткам язычества со стороны духовных пастырей, что мы по ним не можем себе уяснить теперь ни сущности языческих верований, ни степени их перерождения, ни истории их изменений, ни приложения к разным видам внутренней и внешней жизни. Духовные равным образом порицали и преследовали все, что носило на себе память язычества, — были ли то действительные верования и убеждения или только наружные обряды, игрушки, забавы, потерявшие уже прежний смысл и серьезное значение, так точно, как теперь купальный огонь, вожанье козла на масленице или малороссийское колядованье. Из многого, что осталось и теперь, мы не знаем, то ли значение оно имело в XVI и XVII веках как в XIX. Выше было показано, что в XVI веке купальское празднество как народная забава с примесью таинственного верования отправлялось во всей силе. Точно так же и языческое веселье призывания мертвых выразилось в обряде жечь солому и кликать мертвых осуждаемом Стоглавом. В XVII веке во многих местах отправлялись разные увеселения — остатки язычества. В 1620 году царь Михаил Федорович велел кликать клич через бирючей, чтобы люди не ходили с кобылками, не сходились на игрища мирские «и коледы б и овсеня и плуги не кликали». Но соединялся ли с этими забавами какой-нибудь смысл для народа и в какой степени, — неизвестно. Долее и полнее всех языческих верований сохранялись, кажется, остатки поклонения роду и рожаницам. По свидетельству Домостроя, в XVI веке еще верили в родословие, рекше в рожаницы. По толкованию в слове св. Григория в сборнике, хранящемся в Кирилло-Белозерском монастыре, видно, что ученые люди старого времени признавали род и рожаниц божествами славян-язычников наравне с упырями и берегинями (известными нам из чешских памятников), Перуном, Хорсом, Мокошью (о которых упоминает нам Нестерова летопись) и вилами, нимфами, о которых фантастические предания сохранились у сербов. Обряды, сопровождавшие поклонение роду и рожаницам, состояли в приношении этим фантастическим существам в жертву хлеба, сыра, меда, кур и какого-нибудь смешанного питья. Обряды эти имели смысл как для рождения, так и для смерти человека. Бабы, воспринимавшие младенцев, варили кашу на собрание рожаницам; в честь их стригли первые волосы с детей; а в память умерших ставили роду и рожаницам особую трапезу. Эта трапеза долго считалась необходимою, хотя в то же время готовили кутейную трапезу, принятую церковью. Трапеза называлась трапезою роду и рожаницам. Из «Слова христолюбив», хранящегося в Румянцевском музее (№ 181), можно заключить, что поклонение роду и рожаницам сопровождалось разными увеселениями: пляской, музыкой, песнями, зажиганием огней; по крайней мере об этом говорится разом: «Не подобает крестьянам игор бесовских играти: иже есть плясьба, гудьба, песни бесовския и жертвы идольския, иже огневи молятся и вилам, и Мокоши, и Симу реглу, и Перуну, и роду, и рожаницам, и всем тем, иже Суть им подобна». Что при поклонении роду и рожаницам действительно пели песни, видно из Троицкого сборника XVI века, где в укор говорится: «А вы поете песнь бесовскую роду и рожаницам». В одном старинном переводе пророка Исайи, в тех местах, где еврейский народ порицается за поклонение идолам, эти идолы несколько раз названы родом и рожаницами с очевидным намерением переводчика применить слова пророка к современным заблуждениям: это показывает, что верование роду и рожаницам держалось долго и сильно. Что собственно разумелось в языческие времена под этими именами, объяснить трудно и было бы здесь неуместно, если б существование этого остатка язычества не удерживалось в описываемое нами время. Под родом, кажется, следует понимать вообще судьбу или участь — долю. Род употребляется всегда в единственном числе, и, следовательно, по древнему верованию, существовал один род для всех; напротив, рожаницы всегда во множественном числе, и это показывает, что для каждого полагалась своя рожаница. Существовало верование, что в тот день, когда рождался младенец, по влиянию рожаницы, давался ему норов и осуд. Это верование совпало с астрологическими верованиями о влиянии планет на рождение человека; ибо в одном азбуковнике о рожаницах говорится, что «рожаницами еллины называли семь звезд, называемых планиты, и кто в какую планиту родился, тот по той планите любопрятся предвозвещати нрав младенца». Несомненно, что рожаницы были гении — хранители жизни. Их изображали кумирами, как это видно из выражения: «Служат Богу и волю его творят, а не рожаницам — кумирам суетным». Перед этими-то кумирами отправлялись празднества и трапезы роду и рожаницам.
Что поклонение частным семейным языческим божествам оставалось долее других верований язычества, это понятно и естественно, потому что человек из сферы мифологии долее удерживает то, что относится к его личности и к тесному кругу жизни, и, напротив, легко забывает предания и склад понятий о существе мира, творении земли, историю богов и героев. Мы, однако, не знаем, в какой степени и где именно и между кем в XVI и XVII веках удерживались эти поклонения старым божествам.
Полнее обрисовываются для нас языческие обычаи у финских народов, населявших северную Русь. Таким образом, в XVI веке в Водской пятине (нынешней Санкт-Петербургской губернии) сельские жители были только по имени христиане. Они совершали моления деревьям и каменьям и приносили жертвы, сопровождаемые пированьем. Вместо священников они призывали к себе чудских колдунов арбуев: рождался ли младенец — прежде позовут арбуя, тот наречет новорожденному имя, а потом уже родители зовут христианских духовных. Не носили хоронить мертвых на кладбища, а погребали их на курганах и коломищах (?). Эти полухристиане не соблюдали постов и в особенности не терпели Петрова поста, вероятно потому, что тут у них было время языческих празднеств; убегали христианского брака и предпочитали жить с женщиною по взаимной любви, без венчания. Архиепископ Макарий обратил внимание на такие уклонения от церкви, приказывал священникам сожигать мольбища, венчать тех, которые соединились браком без обряда, освящать их святою водою, как бы возобновляя утраченную благодать, принятую некогда в таинстве крещения, и увещевать арбуев, а непослушных из них отправлять в Новгород. Дети боярские, поселенные в этих местах, были обязаны наблюдать, чтобы народ не убегал от церковных обрядов. В Пермской земле в XVI веке люди ходили на поклонение истукану — золотой бабе; когда кого постигало бедствие или болезнь, перед истуканом колотили в бубны и этим думали помочь своей беде. Таким образом, финские народы на пространном севере тогдашней России были в таком же положении, как теперь чуваши и черемисы или как в прежние, более отдаленные, века были крещеные русские, когда, по свидетельству Иоанна Пророка, приносили жертвы болотам и колодцам и без благословения пастырей сходились и расходились с женами. Около Казани и во все стороны в ее окрестностях в XVI веке так называемые новокрещенные чуваши, черемисы и вотяки не ходили в церковь, не соблюдали постов и призывали к родильницам не священников, а баб; хоронили на кладбищах татарских; по необходимости повенчавшись в церкви, совершали еще раз брачные обряды дома или вместо жен держали у себя пленных ливонок.
В описываемое нами время русский народ, если и потерял старые формы язычества, но сохранял его дух в самих христианских верованиях. Без знания законов, без малейшего понятия о существовании их неразвитый человек находится под влиянием таинственных сил и во всем окружающем ищет чего-то такого, на что хочет опереться в своем бессилии. Обычные явления природы наводили страх: явление кометы, затмение солнца, падающие камни производили волнение умов и уныние. В народном воображении существовали разные фантастические существа, помещаемые в природе. Обыкновенно, отдаленные страны служили для воображения местопребыванием таких существ и сценою чудесных событий. Так, на севере России, мрачном, лесистом, суровом, народная фантазия помещала пещеру змеи аспиды, змеи крылатой с птичьим носом и с двумя хоботами, эта пестрая змея живет в отдаленных печорских горах, не садится на землю, а на камень, а куда полетит, может всю землю опустошить. Но есть заклинатели-знахари — обаянники, которые умеют ее заговаривать.