Дом в Черёмушках

— А пуговицы? — спросил Пашка.

— И пуговицы хороши. Хоть сейчас на караул к знамени… Что за богатыри! Ну-ка, встаньте как положено. Ровнее. Головы выше. Руки прижмите. Та-ак-с… А теперь слушай мою команду. Смир-рно! Объявляю благодарность всему удалому воинству.

— Ура! — закричали ребята.

— Сильно кричать не надо, — остановил их доктор. — Отец и мать спят, и пусть себе спят. А мы наскоро закусим — и шагом марш гулять.

Все вместе привели в порядок кровати и сели за стол. Сытного есть ничего не хотелось, поэтому, как предложил Пашка, начали прямо с пирожных, которые остались от вчерашнего торжества.

— Уже зачерствели, — сказал доктор.

— Кто? — спросил Пашка.

— Пирожные.

— А в магазине они тоже засыхают?

— Должно быть, засыхают. Только сухие пирожные не продают.

— А кто же их там доедает?

— Хм!.. Вот так вопрос — кто их там доедает! Придётся зайти в кондитерскую и узнать.

Когда позавтракали, Пашка спросил у доктора разрешения пригласить погулять Женю.

— Нас трое, а хата о четырёх углах, — ответил доктор. — Приглашай.

Узнав, что его зовут гулять, Женя обрадовался и быстро натянул пальто.

На улице было ветрено и морозно. Фонари в снежных шапках, увязнув по колени в сугробы, выстроились вдоль тротуаров. Сверху падали тонкие ледяные иглы, наполняя воздух тихим звоном и блеском.

— Вот что, — сказал доктор, — для дальних прогулок сегодня слишком холодно. Надо поберечь носы. А посему поедем кататься по новой линии метро, которую на днях открыли.

— А в кондитерскую когда? — спросил Пашка.

— В кондитерскую? Ах да… Ну, пойдёмте сперва в кондитерскую.

Отыскали ближайшую кондитерскую и подошли к продавщице в белой крахмальной наколке.

— Гм… видите ли, товарищ продавец, — начал доктор, — у нас к вам один вопрос.

— Вопрос? Пожалуйста!..

— Вопрос от всего нашего общества, — показал доктор на себя и ребят. — Вот у вас, так сказать, имеются свежие пирожные. Ну, а если вы их не продадите и они начнут засыхать, что вы с ними делаете?

— Кто их у вас доедает? — приподнявшись на носки, громко спросил Пашка.

Девушка засмеялась. Засмеялись и другие продавщицы.

— А у нас такого не бывает, чтобы пирожные засыхали. Мы работаем по плану. Сколько пирожных выпекаем, столько и продаём.

— И даже совсем ни одного пирожного не остаётся? — недоверчиво спросил Пашка.

— Ни одного.

— Жалко, — сказал Женя.

— Жалко, — подтвердил Пашка.

Новая станция метро была залита, казалось, июльским солнцем. Много люстр с тонкими стеклянными трубками излучали этот свет. Витя заметил в мраморной нише вазу из матового стекла. Она была укреплена на бронзовом цоколе. В ней бился, полыхал солнечный луч.

— Что это горит? — спросил Витя, прикасаясь к вазе. — Она совсем не горячая.

— Это люминесцентная лампа, — объяснил доктор. — В ней светится особый газ, и получается холодный свет.

— Холодный свет? — удивился Витя. — Как это?

— Северное сияние, например, — холодный свет. И радуга. Глубоководные рыбы излучают такой же свет.

— Рыбы?

— Да. Или жуки-светляки.

Пашка и Женя захотели прокатиться на эскалаторе.

Пассажиры вдруг начали улыбаться и показывать на соседний эскалатор. Когда ребята присмотрелись, то оказалось, что на лестнице ехал малыш и держался за перила.

Но он был такой маленький, что за эскалатором его не было видно, а только была заметна на перилах красная варежка. Так и ехала одна эта варежка.

Накатавшись вдосталь на эскалаторе, отправились на следующую станцию. Она была украшена барельефами героев войны: пехотинцев, моряков, лётчиков, танкистов.

В конце станции толпился народ.

Первым полез в толпу Пашка, за ним Витя и Женя. Доктор пробирался последним.

Витя протискался к деревянному барьеру и увидел письменный стол. За столом сидела девушка в форме работника метро, в синем берете, на погонах белые нашивки.

Напротив девушки сидел военный и что-то торопливо писал в большой книге. Когда военный кончил писать и книгу закрыли, Витя прочёл заглавие: «Для записи впечатлений».

Потом сел старик. Расстегнулся, прокашлялся, взял ручку и принялся неторопливо вписывать своё мнение в книгу. Окончив писать, хлопнул по книге ладонью и поднялся.

— Кто ещё, товарищи, пожалуйста, — приглашала девушка в берете. — Кто хочет сделать запись? Какое впечатление произвели на вас станции? Ваши пожелания, советы, пожалуйста.

— Можно мне? — набрался смелости и вышел вперёд Витя.

— А ты писать умеешь?

— Я школьник, — ответил обиженно Витя.

— Ну, тогда садись. Напиши номер школы, в каком ты классе. А как учишься?

— Витя хорошо учится, — вступился Пашка за брата.

Витя придвинул к себе книгу и стал думать.

— Ну, что ты притих? — раздался весёлый голос доктора.

Доктор тоже пробрался к столу.

Витя подумал ещё немного и сказал:

— Я напишу: «Нам понравилось. Ура!»

— Славно придумано, — сказал доктор.

Витя придирчиво оглядел кончик пера и начал выводить букву к букве.

— Теперь подпись, — сказал доктор, заглядывая в книгу через Витино плечо.

— И мы хотим, — выступили тут вперёд Пашка и Женя.

— Вы, наверно, буквы ещё не все знаете? — улыбнулась девушка.

— Я нарисую, — сказал Пашка.

— А я… — грустно вздохнул Женя, — я не умею.

— Не горюй, — со всех сторон утешали Женю. — Он за тебя нарисует.

Кто-то протянул Пашке карандаш.

Пашка на коленках устроился на стуле, подумал и нарисовал ниже Витиной подписи серп и молот.

Когда на следующий день Пашка вернулся из детского сада, а Витя — из школы, с праздничного утренника, их первым вопросом было:

— А где доктор?

— Уехал, — сказала мама. — Вам подарок оставил.

— Уже уехал? Насовсем?

— Да, насовсем.

Витя и Пашка увидели на столе записку и соломенную корзиночку с пирожными. Витя развернул записку и прочитал: «Необходимо съесть, пока свежие».

Пашка вздохнул. Вздохнул и Витя. Их не обрадовали даже пирожные.

Только сейчас ребята почувствовали, как они полюбили этого человека. А он как неожиданно приехал, так неожиданно и уехал.

И приедет ли он опять? И когда?..