Страница 33 из 33
Володя наклонился над Алевтиной, обнял ее за худые, костлявые плечики, почти касаясь светящихся волос, и тут Алевтина засмеялась — тонкие волосы защекотали ему лицо, он вздрогнул, и Алевтина исчезла, растаяла в дожде… Чудеса!
Володя вздохнул и пошел дальше…
Но хотя все было смазано потоками воды и хотя так мрачно-пасмурно из-за толстой пелены туч, потому что осень и скоро вообще настанет долгая зимняя ночь до весны, — несмотря на все это, Володя ясно узнавал окрестности избушки. Поворот реки он узнал и ярко-зеленый, поросший водянистыми листьями и желтыми круглыми цветами луг на берегу реки.
Сейчас Володя шел, увязая в хрустящих под ногами, сочных, напоенных водой листьях, утопая в мокрой, вязкой глине… Сейчас он должен увидеть избушку! Есть ли там кто — вот что интересно! Хорошо бы! А если дедушка домой ушел и они разминулись? Ну ничего, тогда он подождет в избушке. Отлежится. Там, в избушке, хорошо. Спички там есть. И дрова. И хлеб. И соль. И картошка. И даже мясо, наверное, есть, не говоря уже о рыбе. Все там есть, что нужно человеку для жизни. Даже больше…
Сейчас он дойдет!
— Подождите, — сказал Володя муравьям. — Отдохнем немного!
Он сказал это почти беззвучно, но муравьи его поняли и остановились. И Володя стоял теперь, будто висел — на муравьиных лапах. Он, как это ни странно, хотел немного отдалить момент встречи с избушкой. Отдалить этот свой момент победы. И хотел он этого бессознательно. Где-то в глубине своих мыслей он очень боялся, что деда может не быть в избушке. А если дедушка там, то Володя хотел подойти возможно бодрее, спокойнее, не запыхавшись… как бы просто так! Как будто он просто идет себе под ручку со своими братьями-муравьями! Смешно было так хотеть, конечно, потому что вид у Володи ужасный! И это он тоже сознавал, потому что помнил свое отражение в ручьях, и в лужах, и в реке у берега… Ужасный, синий, распухший вид! Странно, почему Володя так распух, это уж совершенно непонятно! Лицо распухло — губы, нос, щеки. А пальцами на руках и шевелить невозможно! Отдохнуть надо будет в избушке хорошенько — залезть на теплую печь и лежать, лежать, лежать…
Вот камень знакомый, возле самой воды… Огромный, розоватый, с синими прожилками круглый валун. Он уже тысячи лет тут лежит, говорил дедушка. Володя хорошо помнит этот валун, любит его. Все здесь Володя любит. Каждую песчинку. Еще несколько шагов — и из-за лесного мыса, из-за трех крайних черных елей откроется весь луг до конца, и на краю его, возле леса, — избушка. Сейчас он увидит…
— Ну, пошли, — сказал он муравьям. — Осталось немножко.
Мгновение его победы приближалось!
Но сначала Володя увидел не избушку — он увидел на середине поляны вертолет! Братнин «МИ-4»! Иванов вертолет! Как большая зеленая тля, стоял он, приспустив над спиной длинные гибкие тонкие лопасти, и тихо дремал под дождем на привычном своем месте. Из-за вертолета выглядывала избушка… А вон и люди из вертолета вылезли, закопошились возле него, как муравьи возле своей дойной коровы, возле своей зеленой тли… щекотали ее! Володя даже засмеялся, как будто это его щекотали, — тихо засмеялся, беззвучно, не раздвигая опухших губ… Весело стало ему! Вот она, его победа! Все-таки он победил!
Володя опять остановился, разглядывая людей у вертолета. Вон Иван — открыл дверцу, опять в брюхо залезает! И дедушка с мешком! Все там: и Иван, и даже Алевтина! И участковый! Странно, что они все тут собрались! Вот они какие-то вещи Ивану в вертолет передают… Улететь, наверно, хотят…
— Скорей! — шепнул Володя муравьям и пошел быстрей, спотыкаясь о листья…
Но его уже увидели! Вон они все бегут! Бегут они все! А он не может бежать… Эх! Упал! Что же муравьи-то — загляделись, что ли, на вертолет…
Люди налетели на него, радостные, взволнованные!
— Тихо! — сказал Володя. — Что толкаетесь-то?
Сердце у него страшно забилось. Как хариус на крючке. И крючок в сердце Володя почувствовал — вернее, жгучую боль от крючка…
— Что ты, Володечка? — Это дед Мартемьян спрашивает… А головой дед весь белый. Снег, что ли, пошел? Вроде дождь, а не снег…
И Иван его обнимает.
А Алевтина сзади стоит, смотрит…
— Тише, вы! — повысил голос Володя.
— Ох ты, Володечка! Дошел-таки! Ну пойдемте скорее! На руки возьмите его! Ну берите же! — приказал дед Мартемьян.
Иван и Алевтина что-то говорили… как в тумане на том берегу…
Тут муравьи взяли Володю на руки и понесли…
— Это муравьи меня держат, — сказал Володя. — Сам бы я не дошел!
— Что ты говоришь?! Какие муравьи? — удивился дед Мартемьян.
— Какие муравьи? — пытался улыбнуться Володя. — Братья мои! Что вы их не видите, что ли?
— Ну да! — воскликнул дед Мартемьян. — Это же брат твой, Иван! И участковый милиционер Федя! Какие муравьи! Господь с тобой!
— Муравьи! — сердито прошептал Володя, обнимая за плечи брата и участкового. — Что ты, не видишь? — и провалился куда-то мыслями…
А дед Мартемьян заплакал…
Ну, что вам еще сказать про Володю? Я могу вам, конечно, еще рассказать, как Володя болел, как выздоравливал, как дед с Алевтиной его выхаживали… Но все это вам должно быть и так ясно.
Могу я рассказать, как о Володе в газетах заметку напечатали, и даже показать вам эту заметку. Могу я еще лишний раз расхвалить вам Володю, сказать, что он достоин всяческого уважения… Но и это вы сами отлично без меня понимаете. Все вы, дорогие читатели, прекрасно все понимаете без меня. А то, что надо было, я вам рассказал. И точка.
Точка — в этой моей книге. А в Володиной жизни, конечно, не точка: эта жизнь только еще начинается, и я вам о Володе, возможно, еще когда-нибудь расскажу. Когда время придет. А пока до свидания!