Кто съел кенгуру?

— Да я его не знаю.

— Не бреши.

— Сам брешешь. Нет у него ничего.

— Хочешь верь, хочешь не верь. Только фотография у него твоя есть. Можешь прийти в зоопарк, поговорить с ним и сам убедиться. Он там завтра после трех будет, а в субботу и воскресенье с утра.

— Да на фиг нужно, — отмахнулся Димка. — Ты что-то напутал. Я с удавом никогда в жизни не фотографировался.

— Ну, может, и правда не ты. — Я сделал вид, что сомневаюсь.

— Ну, конечно, не я, — подтвердил Димка.

Мы попрощались у моего дома, и я вошел в подъезд с чувством удачно проведенной операции. Димка, конечно, попытался скрыть свою заинтересованность фотографией, но явно клюнул. Теперь надо было ждать, что он предпримет.

Я «старый рыбак», и мне уже приходилось закидывать удочку, чтобы раскрыть преступление. Правда наживку тогда схватил совсем не тот человек, для которого я ее готовил. Но в этот раз я был уверен в успехе. Потому что, кроме Димки, никого рядом не было.

Я очень быстро готовлю уроки, сижу за учебниками и тетрадями редко когда больше одного часа. Так что в тот вечер у меня еще осталось время, чтобы хорошенько выгулять Тамерлана. Максов я звать не пошел, мне не хотелось компании, хотя маме сказал, что мы пойдем вместе, а то будет волноваться.

Впрочем, она понимала, что с бультерьером меня вряд ли кто посмеет тронуть. Тронул один такой, да угодил в больницу. Это случилось как раз тогда, когда я в первый раз закинул удочку с целью поймать преступника. Если бы не Тамерлан, отвинтил бы мне он голову, в прямом смысле этого слова.

Я шел по Крылатским холмам и вспоминал тот случай. Действительно, мне пришлось тогда плохо, а ведь могло быть еще хуже. Если бы не Тамерлан… А все потому, что у меня не хватало улик, как и сейчас. Пришлось провоцировать подозреваемого мною человека на действия. А себя я предложил вместо наживки, поэтому чуть жизнью и не поплатился. Вот сегодня опять у меня нет улик, и опять я закинул удочку. Только…

Тут я похолодел. Неприятно мне стало и даже стыдно. Я вдруг понял, что провоцирую своего друга, а наживкой сделал другого знакомого мне человека. Не дай Бог что случится!

Я поднял глаза от дороги, на которую смотрел, идя в раздумье. Прямо передо мной виднелась наша церковь, храм Рождества Богородицы в Крылатском. Я перекрестился на всякий случай, чтобы чего-нибудь не вышло. И все равно в душе у меня оставался осадок, будто я сделал какую-то гадость.

От церкви мы с Тамерланом повернули назад к дому. Прогулка потеряла для меня всю свою прелесть, я шел и думал, что может теперь случиться, если моя уловка сработает. Да ничего особенного, утешал я себя. Самое большое, придет Димка в зоопарк, и я сведу его с Валеркой. Там все и узнаю. Что еще может произойти? В конце-то концов, Димка же не убийца, а так — прогульщик. Но ведь есть же какая-то тайна, которую от меня тщательно скрывают и он и Валерка. И в том, что эта тайна как-то связана с зоопарком, а может, и с гибелью кенгуру, я просто уверен. Недаром ведь все известные мне факты ложатся в одну корзинку. Так что не зря, не зря я провоцировал Димку. Пусть встретится с Валеркой и разберется, откуда у того его фотография. А я постараюсь быть в этот момент с ними рядом. Чтобы узнать их тайны, а заодно и приглядеть, как бы чего не вышло.

Мне приснились похороны. Сон был цветной, яркий. Ярче, чем бывает на самом деле. Я точно помню, что обивка гроба была алого цвета, как у нашего соседа по лестничной клетке, который помер от старости прошлой весной. Тогда крышка его последней обители целый день стояла у дверей соседней квартиры.

И что самое удивительное, я ни разу на похоронах не был. А тут все так увидел реально. И кладбище, совсем не похожее на то, где мне пришлось пережить немало страшных мгновений в ноябре прошлого года, когда я ловил призраков в деревне Светкиных предков. И увидел я гроб в могиле, и как разбиваются о крышку комья земли. И все время меня преследовало чувство ужаса и смутной вины. А потом я увидел отца. Лицо его было серьезно, и он смотрел на меня, но ничего не говорил.

Тут я проснулся.

Я долго сидел на кровати, таращась в темноту. Ощущение ужаса и вины все еще оставалось. Оно притаилось в моей груди шевелящейся жабой, и я понимал, что, пока не избавлюсь от него, о сне нечего и думать.

Не включая света, я встал и вышел в коридор. Все спали. Тихонько ступая босыми ногами и шаря рукой по стенке, чтобы не напороться на что-нибудь во тьме, я прошел на кухню. Тут можно и зажечь свет. Я поставил чайник и сел за кухонный стол.

Совсем беззвучно взять чайник и поставить его на плиту у меня не получилось. Слабого позвякивания крышки и стука о конфорку оказалось достаточным, чтобы из стенного шкафа, громыхая дверьми, сопя и потягиваясь, вылез заспанный Тамерлан. Он треснул лбом в кухонную дверь и явился, со стоном зевая на ходу.

— Иди спать, дурень, — сказал я псу.

Но сонная зверюга, еле разлепляя маленькие дырочки глаз, влезла на стул и уселась там почти как человек, свесив ноги с сиденья. Теперь будет так сидеть, ждать подачки, мигать дырочками, зевать, а потом и скулить. Ну да ладно, вдвоем веселее.

Я налил себе чаю.

Может, рассказать отцу, пока не поздно, о всем том, что мне удалось узнать, и что я сделал? Он ведь меня предупреждал, чтобы я не совался в дела Димки. Мол, навредить могу и ему и всем. Небось поэтому мне и сны такие снятся. Конечно, это отец заронил мне в душу сомнение. И что я ему расскажу? Про фотографию? Про то, как ночью на волка в зоопарке любовался? И все? А ну как окажется, что и фотография — это ерунда? Нет, рассказывать пока нечего. Пусть Димка себя как-нибудь проявит, а там посмотрим.

Тамерлан заскулил тоненько-тоненько. Не заскулил даже, а засвистел носом, как чайник, который собирается закипать. Спать хочет.

— Ладно, пошли, — я хлопнул его по загривку. Пес тут же, будто ждал этого, с шумом свалился со стула. Мы прошли мимо собачьей лежки в стенном шкафу прямо ко мне в комнату и забрались в одну постель. Чай я так и оставил не выпитым.

ГЛАВА XV Последняя разборка

Димка подошел ко мне уже на второй перемене.

— Сань, — сказал он, — ты когда в зоопарк поедешь, в кружок свой?

— Сегодня, — ответил я. — После уроков.

— Я с тобой, ладно? Ты мне этого, Каткова, покажешь?

— Покажу, — кивнул я, даже не спрашивая зачем.

— Значит, договорились, после шестого урока перед школой?

— Договорились.

Настроение у меня резко улучшилось. Все складывалось удачно. В зоопарк поедем вместе, там я покажу Димке Валерку и сам буду присутствовать при их встрече — то, что мне и надо. Прямо очная ставка получится, как полагается по всем правилам детективного искусства.

И погода способствовала весеннему настроению. Снег сошел еще не полностью, но солнце уже высушило асфальт посередине дорог и тротуаров, лишь там, где встречаются проезжая и пешеходная части, вдоль невысоких бордюрчиков, бежали веселые ручьи. Уже не такие широкие и бурлящие, как днем раньше, но все еще стремительные. В открытые фрамуги классов врывался теплый ветерок, раздувая тонкие легкие шторы и неся с собой головокружительный, непонятно на чем замешанный, но самый настоящий запах наступившей городской весны.

Учиться не хотелось, и не только мне. Одноклассники галдели, вертелись, перекидывались записками и плевались из трубок. Для учителей уроки превратились в адское испытание, хриплыми голосами призывали они нас к порядку, грозили карами и двойками, убеждали, что учебный год еще не кончился. Все напрасно — по выражению Дяди Хими, нас захватила «гормональная буря».

Я еле досидел его урок — последним была как раз химия. Мы болтали напропалую с Наташкой, Любкой и Бирюковым, а Дядя Химя нас даже не рассаживал.

Наконец занятия окончились. Я пулей слетел вниз по лестнице, заскочив только в раздевалку накинуть куртку и переобуться. Как и было условлено, на выходе у колонны меня ждал Димка.