Веселый прогульщик

— Да не нужно мне ничего!

— Знаю, знаю, — замахала руками Оля, — ты слушай. Ну, ты помнишь, как я вам игру показала. Артему вообще не понравилось, а ты про Остапа Бендера закричал, В общем, я тогда уже поняла, что, видимо, ты ни при чем. А потом ты мне еще и записку прислал. Ты уж не обижайся, что я тогда так с тобой говорила. Понимаешь… Мне не хотелось никого в это втягивать. Ведь даже Артем всего не знает. Я очень мало ему рассказала. В общих чертах.

— Почему же сейчас… — начал было Федя. — Потому что мне не к кому обратиться! — почти выкрикнула Оля. — Потому что опять ко мне пришла почта. Потому что я не хочу, чтобы меня заперли дома. Потому что я боюсь!

Последние слова она проговорила уже сквозь слезы. Федя робко обнял девочку за плечи.

— Ну не надо, не надо, бубнил он, не зная, как ее успокоить.

— Убери руку, — выпрямилась Оля. — Виктор где-нибудь рядом. Он подглядывает и все донесет папе. Тогда я и с тобой не смогу никак связаться. Я ему дала сегодня пару сотен баксов, чтобы он не говорил никому дома о нашей встрече, и обещала еще столько же. Но я ему все равно не верю.

— Ничего он никому не скажет, — спокойно сказал Федя.

— Ты его не знаешь, он сволочь.

Федя это знал не хуже Оли, но пришлось промолчать.

— Теперь я тебе почти все рассказала, — Оля поднялась с бревна, достала из кармана платочек, вытерла слезы, — и хочу, чтобы ты мне помог. Ты же сам предлагал мне помощь. Понимаешь, я уверена, что это кто-то из нашего класса. Кто-то очень близкий, он рядом. До вчерашнего послания я еще в этом сомневалась, хотя он и написал у меня на парте: «Братья Карамазовы». Но вчера я поняла, что это точно кто-то из класса. И это может быть кто угодно, кроме тебя и Артема.

— Так что же такого он прислал в этот раз? — спросил Федя.

Оля вынула из кармана куртки маленькую пухлую коробочку, нажала сбоку какую-то кнопочку, и коробочка сама распахнулась.

— Видишь, какое у меня колечко. Мне подарил его папа в этом году на день рождения. Колечко с александритом, — это мой камень, я родилась… Ладно, это тебе не интересно. Так вот, в пятницу я его впервые надела. А вчера получила по почте следующую записку, вот, я ее переписала.

Оля протянула Феде сложенную вчетверо бумажку- Он развернул и прочел: «Какое у тебя красивое колечко. Ты нам его подаришь? В следующий раз попросим больше. Братья Карамазовы».

— Понимаешь, — прошептала Оля, — теперь он пишет уже без ошибок. Это уже не телеграмма и не цитата. Дурачиться перестал. И это еще страшнее.

— Ты папе не говорила? — спросил Федя.

— У-У, — Оля отрицательно крутанула головой, в глазах у нее стояли новые слезы. — Но я боюсь. Откуда он все знает, и что он еще попросит?

— Или они, — задумчиво произнес Федя.

— Угу, — кивнула Оля. — Но все равно, он или они, какая разница.

— Хорошо, — Федя решительно взял с поваленного ствола еще теплую куртку и оделся. — То есть ничего хорошего, — поправился он, — но ты не бойся. Я знаю, что делать.

— Что? — спросила Оля.

— Раз уж ты мне доверилась, сообщай все, что бы с тобой ни случилось. Мы можем встречаться с тобой здесь, когда ты будешь гулять с собачкой.

— А Виктор?

— Виктора я беру на себя, не давай ему больше денег.

— Да что ты можешь? — усмехнулась Оля.

— Зачем же ты тогда мне все это рассказала?

Федя впервые увидел, как Оля покраснела.

— Не волнуйся, — как можно внушительнее сказал он, — я буду действовать не один. У меня есть друг, он известный сыщик, у него целое агентство. — Федя, конечно, немного приврал, но уж очень хотелось успокоить Олю. — Он мне поможет. Скажу больше, мы уже начали работу- Ты только не волнуйся.

Оля опять округлила глаза так, как умела одна она, — такой Федя ее уже видел. Только теперь было похоже, что изумление ее искреннее.

— На вот тебе мой телефон, — совсем, как Саша Губин, Федя записал свой номер, только не на листочке из блокнота, а на Олиной бумажке с текстом последнего из посланий. — Если что экстренное или особенно важное — звони. Папаше ничего не рассказывай, а то он и правда запрет тебя дома. А я думаю, просто кто-то глупо шутит. Ты права, это наверняка кто-то из нашего класса. Даю тебе слово, я его выведу на чистую воду.

— Я тоже думаю, что это какой-то дурак, — прерывисто вздохнула Оля. — Но знаешь, все-таки страшно.

— Плюнь, — хорохорился Федя. — Мы его вычислим, может быть, даже сегодня или завтра, говорю же тебе, что уже началась работа. Я ведь не случайно приходил сюда в лес, когда ты мне ничего не сказала. Уже тогда я все понял и подключил этого сыщика.

— Ты единственный, кто догадался, — печально проговорила Оля, — Артем все еще не верит.

«Или не хочет», — подумал про себя Федя, и снова былые подозрения всплыли в его памяти.

— Пошли, ты меня проводишь до тропинки, а дальше уж я пойду сама. Мама и так будет волноваться, что я сегодня слишком долго гуляю, — сказала Оля и подозвала Чарли. — Вот кто сегодня нагулялся.

Из маленькой пасти подбежавшего разгоряченного пекинеса валил по холодной погоде парок. «Действительно, как паровозик, — умилился Федя на собачку. — А у Саши — как трактор».

У тропинки они попрощались.

— Значит, запомнила, — дал последние наставления Федя, — если что, звони, а так — здесь по вечерам, ладно?

Оля кивнула и пошла прочь по тропинке, сопровождаемая верным Чарли. Федя стоял и то ли ждал чего-то, то ли думал, какой ему теперь выбрать путь, чтобы поскорее выйти из леса поближе к своему дому. Отойдя на несколько шагов, Оля остановилась.

— Спасибо, — сказала она, обернувшись, и помахала Феде рукой.

— Не за что, — расплывшись в улыбке, ответил ей Федя.

Сашу Губина искать в лесу не было смысла: скорее всего он уже выгулял своего бультерьера и ушел домой. Но хотя бы позвонить ему было необходимо: Федя был переполнен сведениями, как кубышка медными пятаками.

Он все-таки заскочил на тот уголок, где обычно встречался с Сашей, но, как и ожидал, никого там уже не застал. Чтобы скорее попасть домой, он пересек под землей Рублевку и вернулся на сто двадцать седьмом, как показал ему давеча Саша.

— Мне никто не звонил? — спросил он еще с порога.

— А кто тебе должен был позвонить? — тут же поинтересовалась мама.

— Парень один из класса.

— Нет, из класса тебе никто не звонил.

— А не из класса? — вынужден был расколоться в следующем вопросе Федя и про себя подумал: «Вот ей бы в милиции работать, она бы кого хошь допросила».

— И не из класса никто не звонил, — довольная выведанной информацией, ответила мама и вернулась к себе в комнату. — Кстати, — она опять на мгновение выглянула из-за двери, — ужин на плите, я тысячу раз разогревать не буду.

Федя скорчил рожу и показал ей язык — разумеется, когда дверь в комнату закрылась, — но в принципе остался доволен, что все так мирно закончилось. Он сходил на кухню, включил под сковородкой конфорку, даже не посмотрев, что там под крышкой, и пошел звонить Саше Губину.

Саша оказался дома.

— Есть новости? — уже привычно поинтересовался он.

— Сколько хочешь, — гордо ответил Федя, которого просто распирало.

— Да ну, — оживился Губин, — что же ты узнал?

— Все, — заявил Федя.

— Так уж все, — засомневался Саша.

— Ну, почти все, — сознался Федя, — а точнее, все, кроме самого главного. Я не знаю, кто и зачем все это затеял. Но все остальное Оля мне рассказала.

— Сама? — переспросил Саша недоверчиво.

— Сама, — выпалил Федя, не сумев скрыть своей радости.

— Ну, поздравляю. Значит, надо встретиться. А Костя еще не звонил?

— Нет.

— Жаль, потому что к нему не пробиться. Впрочем, понятно, почему. Слышь, Федь, тебе обязательно надо встретиться сегодня?

— Нет, можно и завтра утром, — скрепя сердце ответил Федя.

— Ну, тогда до завтра, может, и Костя еще позвонит.

Но Костя не позвонил, а Федя так и не смог уснуть до поздней ночи. Не потому, что караулил звонок, а потому, что не устоял — к нему вернулись мечты и фантазии. Правда, перед тем как отправиться в постель и погрузиться в мир замечательных приключений, он еще долго отскребал угольки со сковородки, так и не узнав, что же мама приготовила ему на ужин.