Страница 3 из 3
— Да, — заверил меня Эндрю, — и он сказал, что беспокоиться не о чем. Просто это чуть больнее, чем любая другая рана.
— Рад слышать это, мой мальчик. Но ты и впрямь должен быть более осторожным.
По правде говоря, я был обеспокоен сильнее, чем старался показать, но за ужином кровь снова прилила к щекам Эндрю и он поел с присущим ему аппетитом. К тому времени, когда взвинченное состояние нервов односельчан достигло предельной точки, сложившаяся ситуация полностью завладела моим сознанием. Не то чтобы я винил их, ведь сейчас, в вечернее время, я нервничал ничуть не меньше, чем любой из жителей нашей деревни, и это несмотря на тяжелый маузер, который я держал в ящике прикроватной тумбочки. Мэр приказал снабдить оружием всех дееспособных взрослых мужчин. Подобно ему, я не принимал теории об оборотне, которую многие жители нашей деревни открыто поддерживали, но был вынужден допустить, что существует немало ужасных и необъяснимых вещей, связанных с этой страшной серией происшествий.
Шея бедняги Бадуа заживала довольно долго, и его пришлось перевезти в городской госпиталь, что находится в пятидесяти километрах от нас. Но, как это ни удивительно, позже мы проследовали за его гробом на местное кладбище, это были последние в череде душераздирающих похорон. Мы надеялись, что одолели волка, ранив его в последней схватке, и что теперь он скроется высоко в горах. Однако этого не случилось.
Спустя два дня зверь вновь напал на деревню. Лишь ему одному известно, как ему удалось спрятаться в дровяном сарае, практически в самом центре деревни. Его наглость была такова, что он, вероятно, оставался там весь день. Едва наступил вечер, несчастная старая женщина, хозяйка соседнего дома, вышла за дровами для печи. Открыв дверь во внутренний двор в полутьме, она подверглась нападению волка, перегрызшего ей горло с первой попытки. Женщина умерла тут же. Зверь, не столь уж сильно обеспокоенный полученными три дня назад ранами, оттащил ее тело на задний двор, где и принялся за еду. И все же группа стрелков была собрана не настолько быстро, чтобы застать волка на месте преступления.
Когда мы с Эндрю добрались до места происшествия, Лекутр спорил с суеверными односельчанами.
— Говорю вам, разве животному под силу сделать такое? — произнес бесстрастный и почтенный житель деревни с моржовыми усами после того, как вопрос закрытого сарая был объяснен. — C'est le loup-garou![4]
— Черт бы побрал этого оборотня! — прошипел Лекутр, задыхаясь от ярости. — Пули станут ему достойной отплатой, так же как и любому другому волку.
Едва я успел сказать односельчанам, что пропавшая женщина, возможно, еще жива и что мы должны начать преследование зверя, как из темноты до нас донеслось ужасное рычание. А потом мы услышали пугающий звук какой-то возни и треск ломающихся костей, отчего несколько человек из числа присутствующих почувствовали дурноту. Мы бросились на звук через лабиринт задних дворов. Кто-то выкатил вперед мотоцикл с включенной фарой.
Серая тень метнулась на стену, и в тот же миг вспышка от выстрела осветила ужасную сцену в стиле Гойи. В то время как одна часть группы осталась, чтобы позаботиться о тех, кому стало плохо, и накрыть истерзанные останки брезентом, вторая, человек двенадцать, бросилась за волком, дабы отомстить этому дьявольскому отродью. Мы с Лекутром объединились с двумя жандармами. С собой же я взял и Эндрю и, насколько это было возможно, старался, чтобы он держался позади нас: под нашим с Лекутром присмотром с ним ничего не должно было случиться. Но, когда мы услышали рычание, которое доносилось из кустов, возникших на нашем пути, Эндрю, несмотря на мои окрики, ринулся вперед, держа в руках фонарик и толстую палку. Пока я звал его, чтобы он вернулся обратно, наши компаньоны окружили куст. Что меня пугало больше всего, так это пули, выпущенные неверной, дрожащей рукой, ведь глупо было вообразить, будто волк остановится.
Он появился неожиданно, со сверкающими глазами. Грянуло несколько выстрелов, но зверю удалось сбежать. Оказавшись на месте, где он стоял, мы не обнаружили следов крови. И тут у меня за спиной появился Джекил, его глаза горели от возбуждения, а грудь вздымалась от напряжения.
— Там, там! — произнес он взволнованно.
Взглянув в указанном направлении, я увидел качающиеся ветки кустарника.
— Вот он! — крикнул Джекил. — Человек-оборотень!
Он вскинул свою винтовку раньше, чем я успел остановить его. Этот выстрел оставил глубокую рану на моем сердце, словно пуля была выпущена в меня самого.
Кто-то, пошатываясь, вышел из кустов, а затем рухнул почти что у наших ног. В ужасе я бросился вперед. На земле, раскинувшись, лежал Эндрю, темная струйка бежала из его рта, капая на снег.
Я приподнял его голову, почти не понимая, что делаю. Перевязанная рука находилась у него на груди. Среди столпившихся у меня за спиной участников поисковой группы раздался вздох.
Эндрю открыл глаза.
— Я порезался, когда рубил дрова, — сказал он очень четко по-английски. — Это правда, папа.
С этими словами он умер.
— Я верю тебе, мальчик мой, — сказал я.
Собравшиеся вокруг нас пропустили доктора Лемэра. Яркий электрический фонарь осветил толпу.
Джекил, фронтьер, запинаясь, шептал мне на ухо извинения.
— Простите, это ужасная трагедия, но все же я оказался прав. Le loup-garou! Повязка на его руке!
Я почти не слушал его. В глазах Джекила читался странный триумф, и я многое понял.
Когда он повернулся, я увидел, что на его правой руке тоже была повязка.
4
Это человек-волк (фр).