Страница 38 из 114
Однако я тут же обратила внимание, что когти держат меня хоть и плотно, но очень аккуратно: нигде ничего не болело и, похоже, я не получила ни единой царапины. Отрадно, с одной стороны, но с другой — это ещё ни о чём не говорит. Может, мой похититель — гурман-эстет, и он любит, когда пища выглядит красиво. Мой шеф, например, на банкете по поводу пятилетия создания нашей конторы брезгливо отодвигал вилочкой чуть помятые шпротины, выбирая те, которые сохранили форму. Так почему бы и дракону — я уже не сомневалась, что висю в когтях этой летучей заразы, — не придерживаться тех же гламурных принципов?
Да, я находилась в когтях дракона, и он под покровом ночи куда-то меня тащил. Мы летели: я ощущала мягкие волнообразные рывки — мой похититель равномерно взмахивал крыльями. На какой высоте проходил наш полёт, я не понимала — темно, ни хрена не видно, — а этот грубиян не удосужился проинформировать об этом (а также о температуре за бортом и о времени прибытия в пункт назначения, как это принято на лайнерах всех нормальных авиакомпаний) свою единственную недобровольную пассажирку, то есть любимую меня. Да, сервис тут плохой — похоже, мне никто не собирается предлагать прохладительные напитки, не говоря уже о чём-нибудь более существенном. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Я покрутила головой, насколько мне позволяло моё упакованное положение, однако не обнаружила ничего интересного: темно, вокруг звёзды, внизу мрак, сверху нависает тень — надо полагать, фюзеляж, то есть драконья туша. Очертания драконьих лап еле различимы, а потрогать их невозможно — руки прижаты к телу. Но вообще-то поза моя ничего, терпимо, — лежу на боку, ноги не болтаются, голова чуть приподнята. Похоже, этот тип с крылышками имеет большой опыт по транспортировке живого груза на внешней подвеске. Скорость не чувствуется — ни ветра в лицо, ни свиста в ушах, — хотя мы явно не стоим на месте: дракон машет и машет крыльями. Приглядевшись, я заметила слабое свечение, обливавшее всё мое тело, и предположила, что дракон заключил меня во что-то типа магического защитного кокона — чтобы не причинять, значит, неудобств при полёте на больших скоростях. Спасибо, конечно, только это ещё не повод надеяться на то, что дракон меня не сожрёт — может, ему портит аппетит даже растрепанная причёска жертвы. А может, этот птеродактиль всё-таки не будет меня есть? Может, у него насчёт меня какие-то другие планы имеются? Какие там ещё альтернативные варианты в фэнтези предусмотрены? Вот с такими мыслями я незаметно и задремала, а потом крепко уснула — защитная нервная реакция организма называется.
Проснулась я на рассвете, но не от солнечных лучей, а оттого, что затекли руки-ноги: всё-таки такой способ — обездвиженный пассажир находится вне салона — вряд ли может быть рекомендован для полётов на большие расстояния. Я беспокойно задёргалась — с нулевым эффектом — и тут же услышала рокочущий бас, прозвучавший у меня где-то под темечком:
— Потерпи, мы скоро прилетим — уже недалеко.
Особой доброжелательности в этом голосе я как-то не уловила — типа автоответчик сообщил о том, что линия занята, — однако содержание фразы обнадёживало: какой смысл призывать к терпению жертву, которую по прилёту немедленно съедят? Утешившись этим лучом света в тёмном царстве, я осмотрелась по сторонам.
Передо мной расстилалась панорама Эххленда с высоты драконьего полёта. Внизу под нами тянулись жёлтые пески пустыни, кое-где прореженные зелёными пятнами оазисов, а впереди вставала величественная горная цепь. Летели мы высоко — километров пять, не меньше, — и мне стало сильно не по себе. Я вообще высоту не люблю — голова кружится, — а тут ещё гадай: вдруг у дракона зачешется лапа, и он возьмёт да и разожмёт когти? Падать с такой высоты — да я помру ещё в воздухе от разрыва сердца, не долетев до этой обширной песочницы! Но потом моё внимание привлекли горы прямо по курсу, и я забыла о своих страхах — потрясное это было зрелище.
Горная цепь напоминала шеренгу седоголовых воинов-ветеранов в чёрной броне, стоящих плечом к плечу, — от них веяло суровой силой. Это вам не весёленькие Восточные горы с их гладкими боками и торными дорогами — по этим горам на лошадке не поскачешь. Да ведь это же… Ну да, конечно, как я сразу не догадалась — это же Западные горы, а пески — это полоса пустынь, тянущихся к западу от Поперечного леса. Спасибо дяде Причесаху за его урок географии. Так вот они какие, Западные горы, граница между Полуденной стороной и владениями Вам-Кир-Дыка, гнездо гордого клана князей Отданонов, орлов и… драконов? А что? Самое место для драконов, стопудово!
Горы быстро приближались, и вскоре мы до них долетели. Дракон ещё набрал высоту, и то ему приходилось огибать самые высокие пики. Внизу промелькнуло ущелье, похожее на след от удара исполинским топором, и пошли мелькать скалы-утёсы — острые, словно клыки дракона раз этак в тыщу больше того, который меня волочил. Мне хотелось увидеть хотя бы один замок моих "родственников", но от этого каменного оскала у меня начала кружиться голова, и я закрыла глаза — в больших дозах такое экстрим-шоу утомительно. Потом дракон заложил широкий крутой вираж, и я поспешила вновь "активировать свой визуальный канал восприятия", как пишут фантасты, — похоже, мы подлетали.
Перед нами возникла каменная гора — пониже самых высоких пиков, но тоже нехилая, — на самой её вершине я заметила какое-то строение типа крымского Ласточкина Гнезда, только помрачнее, в серо-чёрных тонах, а потом мы нырнули в быстро сужающееся ущелье. Дракон сложил крылья, проскочил с разгону узкость, и мы влетели в громадную пещеру. Сзади залязгало — наверно, закрылась входная решётка, ворота или что-нибудь в этом роде, повернуться и посмотреть я не могла, — а впереди показалась как бы посадочная площадка, освещённая голубым светом, сочащимся прямо из стен пещеры. "Прилетели, блин горелый" — подумала я с замиранием сердца.
Дракон на секунду завис над посадочной полосой и… разжал когти. Я задавленно вякнула, однако ничего страшного со мной не случилось: я шлёпнулась на что-то мягкое и пружинящее. Я поднялась, подозрительно оглядываясь — света тут было вполне достаточно. Змей Горыныч куда-то исчез, зато ко мне подошли два мрачных типа в чёрных латах и в шлемах с опущенными забралами — типа служба безопасности аэропорта — и молча, но очень убедительно предложили похищенной мне следовать за ними. Я возражать не стала — какой смысл выпендриваться?
Мои неразговорчивые провожатые долго вели меня по каким-то галереям, переходам и крутым лестницам, пока мы в итоге не оказались в каком-то просторном помещении. Здесь мои конвоиры меня и покинули, так и не сказав ни слова, ни полслова, и я осталась в гордом одиночестве.
Так… Нет, это не тюремная камера — далеко не. Это что-то типа номера "люкс" в крутой гостинице: стены с барельефами, изображающими каких-то фантастических существ среди диковинных цветов; мраморный пол, на который постелен пышный ковёр. Направо — не слишком бросающая в глаза дверь (наверняка удобства), налево — огромное ложе класса "сексодром", а прямо — очень сильно бросающийся в глаза стол, сервированный как для VIP-банкета. При виде этого стола у меня сразу слюнки потекли — я тут же вспомнила, что вчера осталась без ужина, да и завтракать сегодня ещё не завтракала. Как я размышляла, выйдя из леса к домику Причесаха? — Пусть хоть сожрёт, только сначала пускай накормит! Вот и буду придерживаться той же линии поведения. И потом, мне почему-то всё больше кажется, что меня намерены использовать не в качестве еды, а в альтернативном варианте.
Придя к этому выводу, я проследовала к столу, ухватила аппетитную птичью ножку с поджаристой корочкой и вгрызлась в неё. М-м-м — вкуснятина! Набулькала чашу напитка вишнёвого цвета — вино, и не хуже королевского. Утолив первый голод, я ознакомилась с планировкой своего нового жилища — не шёлковая коробочка Шумву-шаха, но тоже ничего, всё при всем, — и приступила к трапезе уже основательней, то есть с разбором. И вздрогнула, услышав рокочущий голос: