Страница 10 из 114
— Леди Активиа, — услышала я, — нам надо двигаться дальше.
Оказывается, сотник уже завершил операцию — рука воина была искусно перевязана и даже зафиксирована на груди раненого. От костра тянуло смрадным запахом жженой кости — да, от источника такого благовония лучше держаться подальше.
— Поехали, рыцарь, — милостиво согласилась я, бросая шип на землю.
— Я не рыцарь, я всего лишь начальник сотни наёмников, — смущённо пробормотал сотник, однако было видно, что ему приятно такое обращение. Мужикам надо периодически льстить, и тогда умная женщина всегда добьётся от них всего, что ей нужно. Главное в этом деле — не переборщить: мужики быстро привыкают к лести и принимают её как обыденную повседневность — эффективность применения резко снижается. А вот в точно рассчитанных медикаментозных дозах — самое то. Вот и сейчас — тупоголовый сотник сомлел и пустился в объяснения, хотя я их и не просила.
— Это был песчаный попрыгун — зверь редкий и очень опасный. Он умеет целиком зарываться в песок или в землю, да ещё маскируется при помощи отводящей глаза магии. Простому эхху спрятавшегося попрыгуна и не разглядеть, — виновато пояснил он, — поэтому-то мы не заметили его, пока он не бросился на нас. И вот ещё что, — сотник внимательно посмотрел на меня, — песчаные попрыгуны почти никогда не пересекают реку — они водятся там, в пустыне и предгорьях. За всю свою жизнь я впервые встречаю песчаника здесь, и я думаю ("О, ты ещё и думать умеешь? Ну-ну…"), что этот попрыгун шёл по вашему следу, леди Активиа. Песчаники очень умны — он не стал бы нападать на шестерых вооружённых воинов, даже если был бы очень голоден. Он хотел убить вас, леди, — именно вас! Наверно, это слуга Вам-Кир-Дыка! — торжественно подытожил начальник сотни наёмников.
— М-м-м… — пробормотала я, изображая глубокое раздумье. — Я что-то припоминаю… Ну да, следил за мной кто-то, шуршал листвой, кряхтел и плотоядно чмокал. А было это, — я вспомнила географические описания лесника, — как раз на границе пустыни и Поперечного Леса. Наверно, этот гад крался за мной от самых предгорий. Я бы и сама его замочила, да вот беда — моя магия, как бы это сказать, немного протухла после того, как наш замок накрыло Тупое Облако.
— Не расстраивайтесь, леди, — сотник поспешил меня утешить. — Властительница Окостенелла — могущественная магесса, она вам поможет обрести все ваши прежние умения.
"Хотелось бы верить, — подумала я, — только это — вряд ли…"
— А пока мы будем вас охранять: один раненый воин и один раненый конь — это не цена за спасение жизни дочери Отданонов. Правда, нам придётся остаться там, — он кивнул в сторону зелёной рощи, — на ночлег: раньше завтрашнего утра раны не заживут, а если на вас идёт охота, то шесть мечей всяко лучше пяти. Я отправил туда двоих воинов — на разведку: если по вашему следу шёл песчаный попрыгун, то в этой безобидной роще может прятаться и древесный ползун-душитель. Вон, они уже возвращаются.
Да, этот сотник вояка опытный — всё успевает. Пожалуй, не буду его вешать. Хотя… Он мне ещё заплатит за холодец, дебил армейский, — на всю оставшуюся жизнь запомнит!
— В роще никого нет, — доложил один из вернувшихся воинов.
— И не было, — добавил второй, — по крайней мере, со вчерашнего дня.
— Поехали, — коротко распорядился сотник.
На сей раз мы двигались куда медленнее, и не только потому, что мои охранники буквально обнюхивали каждый подозрительный придорожный бугорок, — раненый воин еле держался в седле, а другой шёл пешком, оберегая своего порезанного коня. В охранении осталось только трое бойцов: они ехали впереди тесным клином, положив обнажённые мечи на конские гривы. А за ними следовали мы — сотник собственноручно вёз любимую меня, ведя светскую беседу и не забывая одновременно шарить глазами по сторонам.
Беседа получилась содержательной. В частности, я узнала, что Окостенелла — одна из наиболее значимых удельных правителей, что с ней считается сам Шумву-шах, и что до её резиденции осталось примерно полдня конного пути — доехали бы сегодня к вечеру, если бы не визит невежливости редкого насекомого. Узнала я и о том, что сотник со своими воинами гонялся за шайкой степного разбойника Дастар-хана, но рано утром получил от Окостеннелы посланный с волшебным ветром приказ насчёт ведьмы — то есть насчёт меня, — бросил все дела и помчался выполнять полученное распоряжение. А потом сотник заявил следующее:
— Я восхищён вашим мужеством, леди Активиа, — я знавал мужчин, срывавшихся на поросячий визг при виде тени песчаного попрыгуна. А вы… Я знаю, что стражи Порталов не лгут, но у меня, — он запнулся, — были… некоторые сомнения в том, что вы та, за кого вы себя выдаёте. Но теперь, когда я увидел, как вы ведёте себя в минуту крайней опасности… Простите меня за то, что в вас усомнился, леди Отданон!
"Во, блин, — подумала я, — не знаешь, где найдёшь, где потеряешь!". Да если бы я не оцепенела от феерической быстроты и бредовой нереальности всего происходящего на моих глазах, то завизжала бы так, что кони попадали, и сам этот попрыгунчик из песочницы мигом откинул клешни, не доводя дело до поножовщины. Тоже мне, нашёл героиню-комсомолку! Но сотнику я, понятное дело, ничего такого не сказала — зачем разрушать новорождённую легенду об отважной Отданонке? Если этот мир даёт мне фору, её надо брать!
— Ладно, чего уж там, прощаю — дело прошлое, — великодушно уронила умная я, и сотник тут же расцвёл, как дикая орхидея.
А я вдруг вспомнила, что до сих пор не знаю, как его зовут: они же тут сами, видите ли, не представляются — вежливые типа. А, какая разница — мне с ним детей не крестить и даже, надо полагать, в одной койке не лежать. Хотя насчёт последнего — это ещё неизвестно. Ночь впереди, а парень он лихой — вон как своей железякой ловко орудовал, только брызги летели. Да и вообще он ничего, хоть и не в моём вкусе, если честно.
Однако я решила отложить ритуал знакомства на потом — мы уже подъезжали к роще.
* * *
Снаружи этот лесок выглядел малогабаритным, словно квартира-"хрущовка", однако внутри оказался просторным и где-то как-то даже комфортабельным. В глубь рощи вела широкая утоптанная тропа — правда, пришлось спешиться: ветки нависали слишком низко. Деревья стояли сплошной стеной, а их переплетённые кроны смыкались вверху шатром — красиво, блин. Тропка вскоре вывела нас на небольшую полянку, чем-то похожую на ту, на которой я очухалась сегодня поутру, только размером поменьше, да не было видно неба над головой — его заслоняла крыша из листьев. А так — всё по местному фэнтастандарту: миленькая травка под ковролин, по периметру очень натуральные могучие древесные стволы; у корней одного из них весело булькал чистенький родничок. Такой вот мотель придорожный для усталых путников-тараканобоев, типа "приют убого чухонца". Зной и пыльный ветер остались там, снаружи, а здесь всё было клёво. Нет, в общем и целом этот мир совсем даже неплох.
Я уселась на траву, привалившись спиной к шершавому дереву, скинула кроссовки и носки и с наслаждением пошевелила босыми пальцами — просто кайф, удовольствие, равное половому. А мои охраннички не расслаблялись и времени зря не теряли — затрещал костерок, возле которого появилась снедь: немудрёная, но, судя по всему, вкусная и экологически чистая. И что мне понравилось — та троица, которая была по уши извозюкана в содержимом потрохов безвременно почившего попрыгуна, быстренько помылась-почистилась и привела себя в божеский вид. И я так поняла, это им сотник приказал — заметил, глазастый, как я морщила нос, глядя на этих его ударников разделочного труда (и особенно принюхиваясь к ним). Хм, может, и не стоит его вешать? Ладно, посмотрим на его дальнейшее поведение.
Покамест он вёл себя нормально. Зыркнул мельком, отметил, что усталая я отдыхаю безмятежно, — и занялся своими прямыми обязанностями полевого командира на привале. Одного воина поставил готовкой заниматься — назначил дежурным по кухне, — троих снарядил в лес. Двое из них вскорости вернулись, волоча подбитую стрелой крупную птицу (третий, я так думаю, остался в карауле на тропе — чтоб никакая очередная пакость к нам без спросу не заявилась). Птичку тут же резво ощипали, распотрошили и подготовили к жарёхе. Раненого бойца командир тоже пристроил к делу — следить за костром, а заодно и за общей обстановкой на полянке, — сам же занялся врачеванием пораненной лошадки. Я видела, как под его пальцами затягивался кровоточащий разрез на лошадином боку — филиппинские хилеры отдыхают. Коняга вздрагивал, всхрапывал, переступал с ноги на ногу и вскидывал голову, но на людей не кидался — сотник ему что-то нашёптывал на ухо, не забывая при этом зорко смотреть по сторонам и держать руку на пульсе событий. Не, свои погоны — или что у них тут офицеры носят? — он заслужил честно.