Сезон клубники

Однажды она решила эту акцию провести в подвале, где хранились консервы. В тот вечер в квартире ждали гостей, а женщина, как обычно, поссорившись с мужем и взвинтив себя до истерики, выбежала из дома, спустилась в подвал – все это с криками, демонстративно, и стала ладить петлю для самоповешения.

В другом случае муж ее бы хватился и спас, но тут стали приходить гости. Муж их встречал, помогал раздеться, включал музыку... В общем, когда о хозяйке дома вспомнили и стали ее искать, она уже успела отдать Богу душу.

К чему я это веду? Да к тому, что человеку, жене, например, может надоесть постоянно бегать за своей половиной и спасать его от самого себя. Я убеждала себя, что ничего не смогу поделать. Не стоит и нервничать. Захотел уехать, пусть катится, но в конце концов не выдержала и позвонила Таньке.

– Тань, представляешь, он все-таки уехал.

– Да, как волка ни корми, а у слона больше... – меланхолически отозвалась она. – Такой он у тебя, видать, дикий. А ты как?

– Не знаю. В другое время сидела бы и ждала, а сейчас... думаю: как я доживу до его возвращения?

– На чем он поехал?

– На нашей машине.

Я почувствовала, как на место прежнего возбуждения и возмущения холодной струйкой вползает страх. Словно прежде эту мысль я изо всех сил гнала прочь, а теперь взяла и озвучила. Таня это почувствовала и грубовато заметила:

– Ладно, не бзди, прорвемся. Я тебе минут через пять перезвоню.

Я поняла, что она собирается звонить своему Андрею. Странно, насколько Татьяна прежде была особой самостоятельной и ни с чьим мнением не считающейся, настолько теперь она каждый свой шаг сверяла с мнением этого ершистого мента.

– И что твой Андрюша говорит? – спросила я, заслышав в трубке ее голос.

– Ругается, – задумчиво ответила она. – Мол, что, у него больше дел нет, как спасать всяких дураков, которые суют голову тигру в пасть, да еще использовать при этом свои честно заработанные отгулы.

– Ты что, хочешь сказать, что он собирается ехать? – обрадовалась я.

– Ну да, только при условии, что мы дадим ему честное слово сидеть в машине или там, где он скажет, и не высовывать головы. Как ты думаешь, дадим?

– А что нам еще остается? – сказала я.

Глава девятнадцатая

Через полчаса у нашего подъезда остановились знакомые «Жигули» и раздался сигнал клаксона. Но я и так все время выглядывала в окно, потому выскочила сразу.

– С моими условиями согласна? – ворчливо поинтересовался Андрей в ответ на мое пожелание ему здравствовать.

– Согласна.

Можно подумать, что мне предоставляли выбор. Впрочем, я все же сказала свое слово:

– Давай хоть за бензин заплачу.

И протянула водителю купюру в тысячу рублей. Думала, кстати, что не возьмет. Но Андрей взял.

– За всякую глупость надо платить, – буркнул он.

– Ты считаешь, мне не стоило ехать?

– При чем здесь ты, – отмахнулся Танькин бойфренд. – Это твой ненормальный мужик. Думаешь, я о нем беспокоюсь? Я боюсь, что он перейдет дорогу местным операм и испортит им все дело. Они как раз объявили охоту на местного авторитета.

– Неужели в таком небольшом городе их несколько? – удивилась я. – Или свято место пусто не бывает?

– На дорогах вроде бы промышляет один и тот же.

– А разве он не погиб в той машине, что упала с виадука?

– Представь себе, его там не было. Этот бугор имеет какое-то особое чутье на опасность. Посадил своих ребят в битую машину, а сам, под предлогом того, что ему нужно руководить всей операцией, вернулся домой. А в машину подсадил еще двоих, которые к тому времени подъехали на подмогу. И вот тебе пожалуйста, пресловутый Рафик пересел в хороший джип, а его боевики так и двинулись в путь в «Жигуле». Все погибли, Рафик опять выкрутился.

– Но тогда Артем... он же в опасности!

– А я о чем тебе толкую?

– И что же мы тащимся?! – закричала я.

– Девяносто километров – не так уж и тащимся. А когда повернем на трассу потише, прибавим скорость...

Андрей едва скрывал раздражение. Наверняка Татьяне пришлось пустить в ход все свое красноречие. Мало того, что он ехал в незнакомые края, вынужден был вмешиваться не в свое дело, да еще и тащил за собой двух упертых баб...

За окнами опять тянулась знакомая дорога. Только на этот раз сухая, безо всяких там комьев грязи.

Какой он все-таки безразличный, Танькин Андрей, какой осторожный! Будь я за рулем, я бы уже к этому проклятому городку подъезжала. Если бы доехала...

Но рано или поздно все кончается. Кончилась и дорога. Андрей остановился у здания местной милиции, а мы с Татьяной остались в машине его ждать.

Зачем вообще я дала ему это дурацкое честное слово!

Не знаю зачем, но я до боли в глазах вглядывалась в тот отрезок дороги, который вел в сторону офиса Валерии. Мне казалось, что вот сейчас я увижу нашу машину и живого-здорового Артема за рулем. И станет ясно, что я зря подняла бучу и никакой опасности в поездке моего мужа сюда нет, а Лилия не приехала в этот город потому, что... мало ли, решила выйти из автобуса, отстала, ее вещи уехали с автобусом, а она без денег осталась на какой-нибудь остановке, где и жилья всего ничего, пара домиков...

Короче, если у людей словоохотливых это называется словесным поносом, то у тех, которые себе вечно что-нибудь придумывают, мысленным извержением? Но что только не придумывается, чтобы оправдать себя или свое нежелание в чем-то участвовать.

– О чем?

Татьяна обрубила вопрос до минимума – мы и так понимали друг друга.

– Думаю, где Артем. Судя по всему, он мчался не останавливаясь. В противном случае мы бы его догнали.

– Вряд ли, – задумчиво проговорила подруга, – Андрей далеко не такой водитель, как твой муж.

– Но не сунется же он в это бандитское логово прямо с разгона, – продолжала я озвучивать свои мысли. – Это все равно что сдуру лезть в ловушку, о которой заранее все известно.

– Да уж, твоего мужа глупцом не назовешь, – поддержала Татьяна.

Теперь мы обе задумались, так что даже не сразу обратили внимание на то, что Андрей усаживается на водительское место.

Он тоже был какой-то задумчивый, потому что сказал будто самому себе:

– Парни говорят, что Решетняк в город не въезжал.

– Что за ерунда! – разозлилась я. – Мы выехали из дома где-то через час после него и в дороге не догнали. Не мог же он поехать в объезд?

– Насколько это длиннее?

– Артем говорил, километров на пятнадцать.

Просто не город, а Бермудский треугольник, в котором все и всё пропадают. Лилия сюда якобы не приезжала. Артем якобы не въезжал.

– И что ты решил? – спросила я, лихорадочно соображая, что делать.

– Слушай, Белла, не представляю, как ты с ним живешь. Наверное, это сплошная нервотрепка. Теперь я понимаю, почему ты решила поехать с ним в рейс...

Но видимо, такая я поперечница, потому что едва Андрей стал критиковать Артема, как я тут же кинулась на его защиту.

– Просто у него такие понятия о дружбе, – пояснила я нарочно медленно. – Он считает, что в знак памяти о своем друге должен позаботиться о его жене.

– А если ее давно нет в живых?

– Тогда найти то, что от нее осталось, и похоронить ее рядом с мужем. Он считает, что Сашина дочь должна знать, где могила ее матери.

– Благородное намерение, – буркнул Андрей.

– Перестань, Громышев, – встрепенулась Татьяна, – что ты хочешь от Белки? Довести ее до сердечного приступа?

– Ребята обещали послать парочку оперов – пусть пошарят на подворье у Валерии, – сказал он, как-то безразлично глядя перед собой. Непонятно было, зачем он вообще потащился в такую даль. Татьяна попросила? Они продолжали лениво перебрасываться фразами, в то время как я была как на иголках.

– Она живет не в квартире?

У меня к тому же вовсю заработало воображение. Подвал, пыточная камера, наручники, бензопила... Впрочем, с последним, кажется, получался перебор... И на фоне всего этого возникла вначале Лилия, а потом мой муж Артем, привязанный к какой-то металлической балке. А-ля терминатор.