Страница 39 из 53
Поймав мой изумленный взгляд – никогда прежде жена Саши при мне не философствовала, – Лилия осеклась и перевела разговор на другое:
– Саша всегда говорил мне: «Змея ты, Лилька, особо ядовитая! Тебе бы подошло имя Зоя». А мне, представь себе, нравилось, все же змея лучше, чем серая мышь... Змея может жить и одна. И отравляться собственным ядом...
– А ты не думала, что Саше могла нравиться его работа? – спросила я у Лилии, но словно у себя; ведь и я в отношении Артема никогда прежде об этом не задумывалась.
– Что в ней любить-то? Дорога она и есть дорога. Серая лента, как сами шоферы и поют. А дорога серою лентою вьется! Серая лента, завязанная узлом на шеях жен. Твои авторы еще не создали такой образ?
– Ты можешь быть первой, – с усмешкой откликнулась я.
Наверное, мне пора было уходить. Но едва я стала приподниматься из кресла, как Лилия ухватила меня за руку:
– Погоди, неужели я не заслуживаю никаких подробностей? Я хочу знать, как умер мой муж.
– Подробности теперь может сообщить только патологоанатом. Предварительный диагноз – обширный инфаркт.
– Не притворяйся. Я не эти подробности имею в виду! – рассердилась Лилия. У нее странным образом менялись периоды опьянения с чуть ли не полной трезвостью.
– Думаю, Саша разволновался из-за этой клубники. Как-то в суматохе сборов он, видимо, о таком не думал, а чем ближе мы стали подъезжать к этой базе, тем больше его стала точить мысль, что Валерия ведет нечестную игру. Конечно, он и представить себе не мог того, что случилось на самом деле. А тут еще машину занесло на глине, которую натаскали трактора. Фура развернулась на шоссе, прицеп оторвался...
– Опять не то. Ты говорила, что в вас стреляли. Когда ранили Артема? На обратном пути?
– На обратном. Тогда у нас не было груза, а был лишь дипломат с деньгами, его подарила Артему «добрая» Валерия Степановна. За нами сразу кинулись две машины с бандитами. Едва мы отъехали от города. Веришь, кабину фуры в решето превратили. Из автомата стреляли. Хорошо, мы об этом узнали заранее, и Артем за дверцами поставил такие толстые металлические листы. Двери получились как бы бронированные...
– Постой! – Лилия протянула вперед руку с растопыренными пальцами и в эту минуту опять будто враз протрезвела. – А как он узнал, что в вас будут стрелять?
Так получилось, что мне в третий раз пришлось рассказывать, как я невольно подслушала разговор директора торга Валерии Степановны с неким Рафиком, главарем местных бандитов.
– Это что же получается, – неожиданно разволновалась Лилия, – значит, не случись у Шурика сердечного приступа, его все равно могли бы застрелить с подачи этой сучки?
– Не знаю, – вздохнула я, – может, Саше и Артему вдвоем удалось бы больше, чем мне. Но то, что они заранее приговорили их обоих к смерти, это точно! Что-то у них, видимо, горело, для чего-то немедленно понадобились деньги, если они за мной даже в погоню кинулись. В чужой город. На неисправной машине...
– Откуда ты знаешь, что на неисправной?
– Я ведь тебе рассказывала, что машина эта слетела с дороги и перевернулась на крышу. Удар был такой силы! Я, конечно, не специалист, но скорее всего машина пострадала серьезно. По крайней мере Артем говорил, что в таких случаях машину ведет: стойки гнутся, что-то еще нарушается. Словом, в любой момент машина может отказать...
Я еще не успела рассказать Лилии, что бандиты и сами погибли в аварии, как невольно замолчала, взглянув на лицо вдовы, осветившееся странным зловещим светом. Словно узнавая от меня подробности случившегося, она все больше укреплялась в каком-то своем решении. Ее взгляд, опять ставший нетрезвым, приобретал хитроватость лисы из мультфильма.
– Что ты задумала? – не выдержав, спросила я.
– Тебе, Белла, все равно такое не по зубам, а я еще заставлю ее носом землю рыть!
– Кого – ее?
Впрочем, на этот вопрос я и сама могла бы ответить.
– Лерочку эту, северную вампиршу!
С чего вдруг Лилию потянуло на поэтические образы?
– Я заставлю ее за смерть мужа заплатить все, до копейки!..
Интересно, во сколько вдова Коваль оценила Сашину смерть?
– Человек с больным сердцем мотался по дорогам, рисковал жизнью, чтобы обеспечить семью, а эта дрянь... Бандерша! Я ей покажу!
Оставалось надеяться, что это всего лишь пьяный бред. Поэтому я осторожно попыталась вернуть Лилию к действительности:
– Лиля, выбрось ты эту глупость из головы! Валерия Степановна – опасная женщина. Для этого есть правоохранительные органы...
– А у меня есть свои органы!
– Поверь, эта Валерия – слишком крепкий орешек.
– А у меня есть для нее хор-рошие щипцы! Расколем, не боись! Я поеду забрать тело Шурика, а перед тем загляну к ней на огонек...
Подозревая, что Лилины речи исключительно на публику, то есть для меня, я решила с ней проститься.
– Извини, мне пора. Если хочешь, я зайду к тебе, когда мы вернемся.
– Заходи в любое время. Поговорим. Привет Артему!.. Везет же людям: любовь, ревность, любящая жена у постели раненого героя, ля-ля-тополя...
В ее голосе прозвучала злая зависть. Будто это из-за Артема умер Саша. Или из-за нашей семьи жизнь Лилии роковым образом не сложилась.
Я спускалась по лестнице, уговаривая себя не думать больше о Лилии. Мне предстояла серьезная поездка, и я дала слово Таньке перед отъездом непременно заехать к ней домой. Сегодня рабочий день, но моя подруга продолжала прогуливать.
Рынок, который я собиралась посетить, чтобы закупить Темушке все самое свежее, самое лучшее, просто гору витаминов, был как раз на выезде из города. В любом случае я бы мимо него не проехала. А вот родные...
Да, я не заехала ни к своим родителям, ни тем более к родителям Артема. Они не знали о несчастье, и я решила, пусть пока побудут в неведении. Вот поставлю любимого мужа на ноги, тогда им его и предъявлю.
У Татьяны дома меня ждал и Андрей. Он передал мне какую-то папку:
– Это для Льва Гавриловича. Привет от наших ребят. Кое-что ему передали по факсу, но получить от тебя документы лично, наверное, будет ему приятно. Постарайся с ним встретиться.
– У вас есть общие знакомые в тех местах? – изумилась Танька.
Она уже и забыла, что я рассказывала ей о Могильном, который обещал покарать бандитов, нападавших на водителей большегрузов. Пришлось ей напомнить.
– Вот, я приготовила для Артема, – между тем сказала мне Танька и протянула большую корзину, прикрытую белой марлей.
– Ты думаешь, я не в состоянии ему все купить?
– Такое – не в состоянии. Здесь все самое свежее: творог, сметанка, куры копченые, клубника...
– Что – клубника?
Меня будто по голове ударили: клубника! Татьяна ничего не понимала, глядя на мое обалделое лицо. Ничего особенного, самая распространенная в конце весны южная ягода.
– Думаешь, он ее переел? – осторожно поинтересовалась подруга.
– У тебя, как всегда, черный юмор, Шедогуб!
– Тогда чем ты недовольна? Клубника, поверь мне, не чета той, что вы возили. Мама сегодня ее с дачи привезла. Новый сорт. Посмотри, какая огромная! Такая и в рот не влезет, ее разрезать надо... Что ты на меня так смотришь? Спроси у врачей: для тех, кто потерял много крови, нет ничего лучше клубники!
На меня нашел какой-то ступор: я не знала, плакать или смеяться.
– Не вздумай реветь! – предупредила подруга и даже пальцем погрозила. – Я же не виновата, что нынче сезон клубники.
– Ранней клубники, – пробормотала я.
– Уже и не ранней. Пока ты ездила туда-сюда, она повсюду стала созревать. Сезон клубники недолог, он длится всего пару недель... Или ты боишься, что не довезешь?
Не довезу! Мне захотелось смеяться. Совсем недавно... Ну да, всего два дня назад мы привезли ее в один небольшой северный город целую фуру!
– Конечно, довезу.
– И скажи Темке, что он – мой любимый мужчина. После Андрюши, конечно.
– Смотри, Татьяна, я не ревную, но зло берет! – заметил Андрей.