Шантаж

Еще было известно, что Аарон Лэйк – правоверный католик и каждое воскресенье посещает церковь.

Тедди Мэйнард нажал на кнопку, и изображение мгновенно исчезло. Лэйк был мало известен как политик за пределами столицы, но не потому, что не обладал выдающимися способностями, а прежде всего в силу особенностей своего характера. Он тщательно охранял свой внутренний мир и не был карьеристом. Некоторое время назад Лэйка называли возможным кандидатом на пост губернатора Аризоны, но он опроверг эти слухи, так как любил столичную жизнь, обожал Джорджтаун с его студентами, ресторанами, всегда переполненными книжными магазинами и многочисленными недорогими барами, где всегда можно было выпить чашечку эспрессо. Кроме того, он любил театр и музыку и никогда не упускал возможности посетить со своей покойной женой тот или иной спектакль в Центре имени Кеннеди. На Капитолийском холме за Аароном Лэйком давно закрепилась репутация талантливого и яркого конгрессмена, в высшей степени трудолюбивого, исключительно честного, безупречно лояльного по отношению к властям и на редкость красноречивого. На территории его штата находились штаб-квартиры четырех крупнейших оборонных компаний, и именно поэтому он вскоре стал известным специалистом в области военного производства и систем боеготовности.

А это, в свою очередь, позволило ему занять весьма престижный в палате представителей пост председателя комитета по вооружениям и воинской службе. Таким образом, непосредственные служебные обязанности Аарона Лэйка должны были рано или поздно привести его к директору ЦРУ.

Тедди снова щелкнул кнопкой, и на экране появилось лицо Лэйка. Мэйнарда охватило чувство смутного беспокойства. Это было странное ощущение беспомощности – подобного давно уже не испытывал заслуженный ветеран самой могущественной разведслужбы в мире. Он знал семь иностранных языков и чего только не перенес в своей жизни: бывал под пулями, скрывался под мостами, замерзал в горах, травил чешских шпионов, стрелял в предателей – словом, пережил больше приключений, чем дюжина опытных агентов, вместе взятых. И тем не менее, глядя сейчас на спокойное лицо Аарона Лэйка, не мог избавиться от ощущения какой-то непостижимой загадки, решить которую почему-то никак не удается. И при этом Мэйнард понимал, что его ведомству предстоит сделать нечто такое, чего никогда раньше ЦРУ не делало.

Его управление почти в буквальном смысле вскормило сотню сенаторов, около полусотни губернаторов штатов, четыреста тридцать пять конгрессменов. Теперь предстояло серьезно поговорить с членом палаты представителей Аароном Лэйком из штата Аризона.

Тедди щелкнул кнопкой, и огромный экран на стене мгновенно погас. Ноги Мэйнарда были укрыты толстым пледом, на нем была его повседневная одежда – толстый свитер, белая рубашка и темного цвета галстук. Он подъехал на инвалидной коляске к двери и приготовился встретить гостя.

Пока Лэйк дожидался в приемной приглашения к хозяину кабинета, ему принесли чашку кофе и предложили на выбор несколько пирожных, от которых он отказался. Он был довольно высоким, поджарым, стройным, тщательно следил за своим весом, и если бы согласился съесть хоть одно пирожное, Тедди был бы крайне удивлен. Его агенты давно выяснили, что Лэйк никогда и ни при каких обстоятельствах не употреблял сахар. Однако кофе он любил крепкий, и пока медленно пил его, старался собраться с мыслями и наилучшим образом подготовиться к встрече с директором ЦРУ. Его предварительно проинформировали, что речь пойдет о все более возрастающем и в высшей степени настораживающем контрабандном потоке оружия на Балканы. Именно поэтому сегодня утром он на всякий случай пролистал несколько важных документов, касающихся поставок артиллерийских установок на мировой рынок.

В этот момент мягко прозвенел звонок. Дверь кабинета широко распахнулась, и из нее выкатилась инвалидная коляска, в которой сидел сам директор. Он выглядел достаточно бодро для своих семидесяти, четырех лет. Лэйк тут же ощутил крепкое рукопожатие, которое, впрочем, можно было легко объяснить ежедневными упражнениями с инвалидной коляской, требовавшими немалых усилий. После обмена приличествующими таким случаям фразами Тедди направился в кабинет, приглашая за собой гостя.

Усевшись друг против друга за огромным и необыкновенно длинным столом, доходившим почти до конца противоположной стены, которая в то же время служила своеобразным экраном, они перекинулись парой ничего не значащих фраз, а потом хозяин кабинета щелкнул кнопкой и повернулся к экрану. Лэйк всегда восхищался электронной начинкой кабинетов высокопоставленных чиновников, но этот кабинет был выше всяческих похвал. Можно было только догадываться, какими хитроумными приборами напичкано это помещение. Вряд ли он удивился бы, если бы ему сказали, что здесь можно мгновенно измерить его пульс с расстояния тридцати футов.

На стене появилось сильно увеличенное изображение мужчины.

– Узнаете его? – прищурился Тедди.

– Да, похоже, я где-то видел этого человека. Во всяком случае, лицо его кажется мне знакомым.

– Это Николай Ченков. Бывший генерал, а в настоящее время член того, что осталось от российского парламента.

– Он также известен под именем Никки, – гордо добавил Лэйк.

– Именно так, – кивнул Тедди. – Твердолобый коммунист, тесно связанный с военными кругами России, необыкновенно умен, хитер, безгранично амбициозен, глубоко эгоистичен, коварен и беспредельно жесток. Словом, не будет преувеличением сказать, что в настоящее время это самый опасный человек в мире.

– Правда? – удивился Лэйк. – Никогда бы не подумал.

Еще один щелчок – и на экране появилась другая картинка. На сей раз Лэйк увидел непроницаемое каменное лицо под козырьком парадной военной фуражки.

– А это Юрий Гольцов, второй человек в военной структуре того, что осталось от некогда могущественной Советской армии. А вместе они, Ченков и Гольцов, сейчас заняты разработкой грандиозных планов.

Тедди еще раз щелкнул кнопкой, и на экране появилась подробная карта местности к северу от Москвы.