Шантаж

Рикки, не могу дождаться апреля, чтобы снова увидеть тебя.

Я уже сообщил жене, что в Орландо в этом месяце состоится международная выставка бриллиантов, но она не проявила абсолютно никакого интереса и даже не собирается ехать туда со мной».

– В апреле? – переспросил Бич.

– Да, Рикки уверен, что его освободят в апреле.

– Хорошенькое дело, не правда ли? – хмыкнул Ярбер и улыбнулся. – Значит, у Кертиса есть жена и дети?

– Кертису сейчас пятьдесят восемь лет, и у него, помимо троих взрослых детей, есть еще два внука.

– А где же чек? – полюбопытствовал Бич.

Спайсер проигнорировал его вопрос, перевернул страницу и продолжил чтение.

– «Я должен знать абсолютно точно, что мы встретимся с тобой в Орландо, – прочитал Спайсер и сделал многозначительную паузу. – Ты уверен, что освободишься в апреле? Пожалуйста, напиши, что мы увидимся в Орландо. Я думаю о тебе каждый Божий день и час и постоянно держу твою фотографию на своем рабочем столе. А когда я смотрю на нее, то вспоминаю твои глаза и мечтаю о том времени, когда мы будем с тобой вместе».

– Какая трагическая любовь, – ехидно проронил Бич и весело захихикал. – Даже не верится, что этот парень из Техаса.

– А что тут удивительного? – вмешался Ярбер. – Я давно знал, что в Техасе немало милых и симпатичных мальчиков.

– А в Калифорнии их нет, по-твоему? – парировал Бич.

– Дальше все в таком же духе, – сказал Спайсер, быстро пробежав глазами второй лист письма. – Думаю, у нас еще будет время прочитать его до конца. – С этими словами он достал из конверта чек на тысячу долларов и продемонстрировал его коллегам. Пройдет немного времени, и эти деньги будут благополучно переведены на их тайный депозитный счет.

– Ну и когда мы собираемся кинуть его? – поинтересовался Ярбер.

– Давайте немного подождем и получим еще несколько писем. Пусть Рикки почувствует себя по-настоящему несчастным. Это в наших интересах.

– Может, устроить ему «темную» или что-нибудь в этом роде? – предложил Бич. – К примеру, какой-нибудь охранник может отлупить его как следует.

– Там нет никаких охранников, – напомнил ему Спайсер. – Это же не тюрьма, а реабилитационный наркологический центр. Там только врачи и медсестры.

– Не может этого быть! – решительно возразил Бич. – Насколько я понимаю, это закрытое учреждение с заборами, воротами, контрольно-пропускным пунктом и так далее. Значит, должна быть и охрана, разве нет? А что, если на Рикки нападет какой-нибудь сексуальный маньяк в душевой или в его палате? Ведь может же он стать невинной жертвой сексуального домогательства со стороны себе подобных?

– Нет, это не должно напоминать сексуальное домогательство, – задумчиво произнес Ярбер. – Иначе Кертис непременно заподозрит неладное. Нет, он должен думать, что Рикки подхватил какую-то заразу или что-нибудь в этом роде.

В течение нескольких минут они увлеченно спорили относительно дальнейшего развития событий и в конце концов придумали трогательную историю о несчастной судьбе бедного Рикки. Некоторое время назад они достали фотографию весьма симпатичного парня, которому еще не скоро предстояло выйти на свободу, размножили ее и разослали по разным адресам Северной Америки. На фотографии был изображен весело улыбающийся выпускник колледжа в военно-морской форме, с дипломом о высшем образовании в руках. Это действительно был красивый и в высшей степени обаятельный парень, который не мог оставить равнодушным ни единого поклонника однополой любви.

После непродолжительного совещания собратья решили, что в течение нескольких дней судья Бич разработает новую легенду Рикки и напишет очередное письмо Кертису. Кроме того, Рикки, роль которого с таким упоением играл судья Бич, должен был сочинить новую фантастическую историю о бедном красивом парне, который попал за решетку и ищет любвеобильного друга на свободе. Вскоре было решено, что к этому весьма доходному делу должен подключиться и судья Ярбер, которому суждено было сыграть роль смазливого юноши Перси, изнывающего в реабилитационном наркологическом центре от тоски по мужской ласке. Ярберу предстояло изготовить и забросить на волю не менее восьми крючков с наживками для стареющих сладострастных мужчин, готовых раскошелиться ради удовлетворения своей похоти.

Что же до судьи Спайсера, то он был координатором всех этих махинаций, так как ничего путного написать не мог. Он должен был помогать в составлении легенд, придавать им вид непосредственной и душещипательной истории, поддерживать связь с адвокатом, который постоянно доставлял им письма из внешнего мира, и, что самое главное, переводить полученные от любвеобильных богатых клиентов деньги на тайный счет в местном банке. Когда все основные вопросы были решены, Спайсер взял со стола очередное письмо и торжественно объявил:

– Ваша честь, наконец-то мы получили весточку от Квинса.

Бич и Ярбер уставились на конверт, не скрывая удивления. Квинс был довольно богатым банкиром из небольшого городка в штате Айова, что стало им известно из предыдущих шести писем, адресованных Рикки. Как и всех остальных, собратья отыскали его фамилию в журнале для гомосексуалистов, который хранился в потайном месте библиотеки. Он был их вторым по счету клиентом, а от первого пришлось отказаться, так как он показался им подозрительным и постоянно исчезал из поля зрения. В журнале была помещена фотография Квинса, где он был изображен обнаженным по пояс на берегу какого-то озера вместе с членами своей семьи. Фотография была настолько некачественной, что невозможно было определить достоинства этого человека. Он был высоким мужчиной примерно пятидесяти лет, худощавым, с редеющими седоватыми волосами и совершенно неясными чертами лица.

Собратья пришли к выводу, что он снялся так специально, чтобы никто не смог вычислить его по этой фотографии.

– Не желаешь ли ты, Рикки, ознакомиться с этим посланием? – шутливо предложил Спайсер и протянул конверт Бичу.

Тот нехотя взял его и долго рассматривал. Обратного адреса не было. Сам текст был отпечатан на машинке и производил неплохое впечатление.