Страница 31 из 32
40. Буджум
— Вставай же! — полковник Ван Белл отвесил Джеку пощечину, но тот не заметил удара. Его словно пропустили через мясорубку. Не осталось части тела, которая бы не вопила о себе режущей болью. Одежда превратилась в лохмотья.
— П-полковник, — усмехнулся Джек. — Решили п-присоединиться?
— У этих тварей передо мной должок, — сказал Ван Белл. — Команда, о которой можно только мечтать… Плохо умирать не отомстив.
Джек закашлялся.
— Вставай, — Ван Белл подхватил Джека под руки и поставил на ноги. Он повис, как тряпичная кукла. В то же время, Джек ощущал, что огромная, почти непреодолимая сила тянет его вперед, к сцене.
Джек поднял голову. Перед глазами все плыло. В тело словно вонзились тысячи раскаленных иголок. Превозмогая боль, Джек огляделся.
Хрустальный Дворец выглядел так, будто внутри взорвалась бомба — не было ничего целого, не изувеченного прокатившейся птичьей волной. Переломанная мебель, разбитая посуда, раскиданные по полу остатки изысканных яств… Люди — те что были живы — кричали и стонали, кто-то пытался подняться, кто-то полз к сцене… Рядом лежали окровавленные ошметки. Среди этого безумия расхаживали фламинго — целые и невредимые.
Джек посмотрел на сцену. Там где раньше стояла Фиона, пульсировала черная клякса, похожая на размазанную по воздуху огромную амебу. Большая черная дыра, внутри которой не было ничего. Только пустота. Из глубин дыры дул пронизывающий ледяной ветер.
Одновременно ветер дул и внутрь. Чудом уцелевшая стойка микрофона закрутилась в воздухе и скрылась в черных глубинах. Буджум рос, пожирая, все до чего мог дотянуться. Джек не увидел братьев Твидлов и не хотел знать, что с ними случилось.
Из-за кулис выскочил один из униформистов, пригибаясь под напором ветра. Захохотав, он прыгнул в центр пульсирующей чернильной амебы. Стоило ему коснуться Буджума и бедняга исчез. Дыра в пустоту стала больше.
Джек вдруг понял, что ему тоже хочется прыгнуть внутрь, стать частью этой пустоты. Чтобы не осталось ничего. Славный и глупый конец — упасть, провалиться, исчезнуть в вечном сне без сновидений.
— Восемь… — говорит Бармаглот.
— П-поздно, — сказал Джек. — Мы ничего не можем п-поделать…
Ван-Белл отвесил ему еще одну пощечину.
— Чепуха! Так не бывает…
— Б-бывает, — сказал Джек. — Сон заканчивается, превращается в кошмар, а потом п-перестает существовать…
— Идиот! — крикнул Ван Белл. — С чего ты взял, что это сон?
— Потому что в этом нет н-никакого смысла. Нет связи и л-логики, нет п-порядка…
— Много ли ты видел в жизни смысла и порядка! — сказал Ван Белл. — Пойми, наконец! Это поиски снарка, важен процесс, а не результат. Смысл жизни в том чтобы жить, ничего более.
Он оттолкнул Джека. Тот пошатнулся и рухнул на колени — сил, чтобы стоять, не осталось.
— Г-глупо, — сказал Джек. Пятно Буджума дернулось разрастаясь. Джек подставил лицо ледяному ветру. Скоро, очень скоро Буджум доберется и до него.
— Семь…
— Глупо — не повод сдаваться, — огрызнулся Ван Белл.
— Один раз вы с-сдались, — сказал Джек. — На Острове…
— На Острове я делал все, чтобы выжить. И я сделал это. Я жил и живу.
Джек не ответил. Он смотрел на расширяющуюся пустоту и думал о Человеке-Устрице. Дурацкая мозаика сложилась — Джек понял ради чего все было затеяно. Полковник Ван-Белл ошибался в главном, просто жить недостаточно. Поиски снарка не имеют смысла, если нет самого снарка. Человек-Устрица потерял все — семью, колонию… У него осталась только пустота. Он ее искал и нашел. Единственный возможный вариант, здесь и где бы то ни было.
— Шесть…
Полковник Ван Белл зарычал. Схватив обломки стула, он швырнул их в Буджума. Они исчезли, едва коснулись пустоты. Полковник выругался и бросил в Буджума следующий стул.
Человек-Устрица… Чем он от него отличается? Джек тоже потерял все — свой дом, свой мир, Джил. Даже ее отражение. Осталось сделать последний шаг — потерять себя. Растущее пятно пустоты приближалось, протягивая ложноножки. Осталось закрыть глаза.
— Дорогая Джил, — сказал Джек. Он не стал искать диктофон. — Это мое последнее письмо. Ты его не получишь, но это не важно… Ты добилась своего — я принял мир таким, какой он есть. Раз так, значит, я тебя не увижу. Придется это признать. Но ты же будешь меня вспоминать, когда я исчезну — совсем и навсегда? Ведь если будешь, значит это не абсолютная пустота… Хорошо, что ты не услышишь этого прощания — я не это хотел сказать. Я хотел сказать, что люблю тебя…
Полковник Ван Белл отволок его от сцены.
— Да придумай что-нибудь! — заорал он. — Ты же Джек!
— Пять? — Бармаглот начинает нервничать. Все было сделано правильно, четкая партия, в которой выверен каждый ход. Не может быть, чтобы он ошибся…
Джек посмотрел на полковника.
— Да, я Джек, — сказал он. — Всего лишь Джек…
— Тебе мало? — крикнул Ван Белл. Он швырнул в растущего Буджума вазу.
— Я лишь п-пешка, — сказал Джек. — Партия п-проиграна, п-полковник. Шах и мат.
— Пешка! — выдохнул Ван Белл. — Черт возьми — ты дошел до края доски, пора превратиться в ферзя!
Джек не ответил. Что-то исправить невозможно. Чтобы что-то исправить нужно повернуть время вспять, а кому это под силу? Только Бармаглоту, но тот заперт там, откуда ему не выбраться.
— Четыре…
— ДЖЕК!!!
Джек дернулся. Крик донесся из-за Буджума — испуганный и плачущий голос Джил. За растущим пятном пустоты было не видно, кто именно кричит. Фиона? Но ведь ее больше нет… Она же стала этим пятном пустоты. Значит, Джил пришла за ним? Когда ее отражение исчезло, она заняла его место?
— Она жива! — выдохнул Ван Белл. — Эта тварь…
Схватив ножку стула, полковник бросился к сцене. Длинное щупальце Буджума метнулось навстречу, но полковник ловко увернулся.
— Не трогай его! — проорал он.
— ДЖЕК!!!
Джил… Джек не мог позволить ей исчезнуть. Кто угодно, что угодно, но только не Джил.
Раскачиваясь на ледяном ветру, мимо прошел фламинго. Слегка повернув голову, птица посмотрела на Джека.
— Теперь ты наконец понял, что опоздал? Что ты можешь сделать, Джек?
— П-превратиться в ферзя, — сказал Джек.
Фламинго заклекотал, над головой в истеричном хохоте зашлась кукабарра.
— В ферзя, Джек? Ты убил, ферзя Джек. Ты убил Бармаглота.
— Я знаю.
Полковник Ван Белл поскользнулся на луже крови и упал на спину. Щупальца и ложноножки Буджума зависли над ним, трепыхаясь, как рваная тряпка. Джек отвернулся.
— Три…
— ДЖЕК!!!
Протянув руку, Джек поднял осколок стеклянной тарелки. Есть один путь освободить Бармаглота — увидеть отражение своих глаз. А это можно сделать лишь одним способом. Острым краем тарелки, Джек чиркнул по вене. Хлынула кровь. Мир тонул в розовом тумане, оставалось только черное пульсирующее пятно Буджума.
— Прощай Джек! — хором выкрикнули птицы.
— Два…
Джек размазал кровь по осколку тарелки. Это не зеркало, но в этом мире единственной вещью, в которой он мог увидеть свое отражение, был он сам. Значит, он и должен стать зеркалом.
— А это синица, которая в темном чулане хранится, в мире который построил Джек…
— Один…
Джек поднес измазанный кровью осколок тарелки к глазам.
Удар был такой силы, что Джека подбросило в воздух. Осколок окровавленной тарелки выпал из руки. Это было последнее, увидел Джек, прежде чем все исчезло.
Если не считать длинного и острого хвоста, мелькнувшего на самом краю зрения.
— Ноль!