Страница 21 из 34
«Все сгорело дотла»
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
В то лето 1996-го, сразу после выборов, мы переехали за город — в дом, который строили шесть лет, это примерно в ста километрах от Питера. Мы там прожили полтора месяца. Шили шторы, убирали, обустраивали, расставляли мебель. Как только мы все это сделали, дом сгорел. Это скучная история. Он сгорел дотла.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
Мы поехали на машине на дачу Путиных. Они только что построили ее. Причем поехали не очень рано, уже ближе к вечеру. Мы с мужем хотели вернуться в этот же день, но Владимир Владимирович и Людмила Александровна стали говорить: «Да что вы, мы сейчас баньку затопим, попаримся». И их девчонки заголосили: «Пусть Светуля остается!» Светуля — это наша дочка.
Дом был кирпичный, но изнутри обшит деревом. В тот день я был на даче с женой и детьми, мы недавно туда заселились. К нам приехала Марина Ентальцева, мой секретарь, с мужем и дочкой. Мы, мужики, пошли в сауну, прямо в доме, на первом этаже. Попарились, искупались в речке и вернулись в комнату отдыха. И вдруг я слышу какой-то треск. Потом дым — и вдруг пламя как бабахнет! Я закричал своим командирским голосом, чтобы все бежали из дома. Горела сауна.
Катя сидела на кухне и что-то ела. Она оказалась самой дисциплинированной. Когда я крикнул: «Вон из дома!» — она ложку на стол шмырк и выскочила, даже не стала спрашивать почему. И потом уже на улице стояла и смотрела. А я побежал наверх.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
Мы уже пошли укладывать девочек. Катя была еще внизу, а Маша уже ложилась спать.
Моя Светуля пошла на первый этаж, и Людмила Александровна там была.
Дом у них двухэтажный, не скажу, что большой. А лестница на второй этаж в центре, налево и направо от нее по комнате. Я была первый раз в этом доме. И когда сауна загорелась, во всем доме отключилось электричество. Короткое замыкание, наверное. Стало темно.
Я сразу почувствовала угарный газ и растерялась. Тут Владимир Владимирович кричит «Все вон!» или что-то в этом роде. А мне же дорогу не найти!
И пламени пока нет, только дым и угарный газ. Просто задыхаешься. Темнотень. Я куда-то побежала. Они мне снизу кричат: «Марина, спускайся вниз!» Я кричу: «Не могу найти дорогу!» Это было последнее, что я крикнула. Ползаю и ищу руками лестницу. Думаю: должна же где-то здесь быть лестница. Выяснилось потом, что я проползла мимо нее и очутилась в другой комнате.
Дыма было столько, что не видно лестницы, по которой надо спускаться. На втором этаже и Марина, и Машка, старшая дочка, вертятся и не могут понять, куда им бежать, и даже друг друга не видят. Я Машу взял за руку и на балкон вывел.
Потом содрал с кровати простыни, связал их, привязал к балконной решетке и говорю Маше: «Спускайся!» Она испугалась: «Не полезу, боюсь!» Я пригрозил: «Я тебя сейчас возьму и как щенка отсюда выброшу! Ты что, не понимаешь, что дом сейчас сгорит?!»
Взял ее за шиворот, перекинул через решетку, внизу ее приняли.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
И тут моя рука наткнулась на руку Владимира Владимировича. Он, видимо, поднялся на второй этаж. Он меня и вытолкнул на балкон.
Тут все загорелось. Сначала вообще не было огня, а потом разом все загорелось.
Не как в кино: сначала половичок, потом шторка… Все это ерунда. Все вспыхнуло мгновенно, моментально. Мне рассказывали, выделяется какой-то летучий газ, который очень быстро загорается. Короче говоря, столб пламени.
После Маши я Марину спустил. Связал несколько простыней и перебросил через балкон. Она, когда по простыням скользила, испугалась и разжала пальцы. Там можно было очень сильно удариться, потому что ступеньки отделаны из камня. Но ее муж поймал, правда, выбил при этом руку из сустава. Ничего, потом вправили.
И тут я вспомнил, что в комнате остался «дипломат» с деньгами, все наши сбережения. Я думаю: как же без денег?
Вернулся, поискал, руку запустил туда, сюда… Чувствую, что еще пару секунд пошарю — и все, можно уже не спешить… Бросил, конечно, искать свой клад.
Выскочил на балкон, пламя вырывается. Перелезаю через перила, хватаюсь за простыни, начинаю спускаться. И тут нюанс: я же был в чем мама родила, успел только обмотаться простыней. И вот, представляете, картина: пылает дом, голый человек, обмотанный простыней, ползет вниз, ветер раздувает паруса, и вокруг на пригорке выстроился народ и молча, с большим интересом наблюдает.
Рядом с домом две машины стояли. Они довольно сильно раскалились. А ключи от них в доме. Машины на передаче, дверцы заперты.
МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:
Мы же остались без ключей, все было в доме. Людмила Александровна говорит:
«Давайте толкать». У нас «девятка» была. Я кричу в истерике: «Да черт с ней, с машиной! Дом ведь горит!» Она на меня очень удивленно посмотрела. И говорит: «Да ладно, пригодится еще». Берет камень и кидает в стекло. Потом снимает машину с передачи, и мы ее кое-как толкаем. И вторую так же.
А потом я стояла и молча смотрела, как горит дом. Это был полнейший шок для меня. А Людмила Александровна первое что сказала: «Слава богу, что все живы и здоровы!»
Дом как свечка сгорел. Пожарные приехали. Но у них сразу вода кончилась. А озеро буквально рядом. Я говорю: «Как кончилась вода? Целое озеро же есть!» Они согласились: «Озеро есть. Но нет шланга». В общем, пожарные приезжали и уезжали три раза, пока все не сгорело дотла.
Девочкам было хуже всех в этой истории. Они ведь перевезли сюда из квартиры все свое богатство — все игрушки, всех Барби, которые у них скопились за все детство. Маша потом рассказывала, что несколько месяцев после этого спать не могла. Все самое родное, что у них было, они перетащили в ту комнату.
Пожарные, когда сделали экспертизу, пришли к выводу, что во всем виноваты строители: они неправильно сложили печку. А раз они виноваты, то обязаны возместить ущерб.
Первый способ — заплатить деньги. Но непонятно было, какие. Дом сгорел в 96-м году. Строили мы его лет пять. Хорошо помню, как в 91-м покупал кирпич по три рубля за штуку. Потом этого не хватило, и я докупал, но уже по семь рублей. Это были уже другие цены… В общем, непонятно, как индексировать.
Поэтому второй способ мне понравился больше. Заставить их восстановить все в прежнем объеме. Что и было сделано. Они поставили точно такую же коробку, сами наняли польскую фирму, и она все доделала. Строители сделали все это за полтора года. Все стало как до пожара и даже немножко лучше. Только сауну мы попросили вообще убрать.
ЛЮДМИЛА ПУТИНА:
Я отнеслась к потере дома философски. После этой истории я поняла, что ни дом, ни деньги, ни вещи не стоят того, чтобы ради них сильно напрягаться в жизни.
Знаете почему? Потому что в один момент все это может просто сгореть.
— Такая уж традиция у нас в стране — все важные вопросы решать в бане. Как же вы теперь?
— В бане вообще-то мыться надо. Мы и в тот раз никаких вопросов не решали. Это были поминки по прежней должности, если хотите.