Страница 33 из 95
Для начала обращу внимание на сочинение убежденного сторонника рынка — видного современного предпринимателя А. С. Паникина. Оно было опубликовано в 1997 году в журнале «Новый мир» (№№ 11 и 12) под названием «Записки русского фабриканта»; в 1998 году вышло его дополненное книжное издание «Шестое доказательство».
А.С.Паникин родился в 1950 году в малоимущей семье, начал жизненный путь в качестве слесаря, но уже к середине 1970-х занялся разного рода «предпринимательством», преодолевая неизбежные тогда труднейшие препятствия. В 1988-м он создал крохотное поначалу текстильное предприятие, которое к нашему времени стало мощным концерном «Панинтер», производящим, помимо одежды, молочные продукты, а также имеющим свое издательство.
Рассказывая о своем жизненном пути, А. С. Паникин благодарно поминает множество людей, которые бескорыстно оказывали ему поддержку и помощь. Это и мальчик по кличке Фролик, который спас его, тринадцатилетнего, от нападения подростковой банды («поведение Фролика казалось необъяснимым… защитил новичка, незнакомого человека»), и «инвалид без ' обеих ног Славский», согласившийся безвозмездно да; вать незнакомому юноше уроки профессиональной игры на гитаре, и т. д.
А вот начало предпринимательской деятельности: «…недавний знакомец Виктор открыл все секреты, все тонкости… Его жест казался мне необъяснимым. Он поступил вопреки коммерческой логике… я все же становился конкурентом». И еще менее объяснимая «милая пожилая женщина», бесплатно доставившая (малыми порциями) сотню килограммов необходимого для производства вещества: «Скорее всего ей был интересен сам процесс участия в каком-то живом, человеческом деле».
И «главный архитектор Москворецкого района», предоставивший начинающему фабриканту помещения площадью в 330 кв. метров, за что «ничего не просил, помог как союзник» (союзник по духу, а не по взаимовыгодному делу). И чиновник (которых автор вообще-то весьма не жалует) Лебедев, который «невероятным ухищрением добился передачи склада нам», и «он был не единственным официальным лицом, оказавшим бескорыстную помощь».
А когда А. С. Паникин решил обзавестись подмосковным имением, где собирался построить молокозавод, директор местного совхоза «из доброго отношения… был готов нарезать участок рядом с деревней, где газ и вода». И еще о рабочих, строивших фабрику: «…энтузиазм как на ДнепроГЭСе», а когда случился пожар, «рабочие без специальной страховки, не слушая меня… лезли наверх, резали автогеном металл, оберегая оборудование…» и т. д. и т. п.
А. С. Паникин объясняет все описанное присущим русским людям «идеализмом», побуждающим их к действиям, не сулящим никакой материальной выгоды. И он говорит не только о том, что без этого «идеализма» окружавших его людей ему лично не удалось бы сделать ничего из задуманного, но и заключает свое сочинение утверждением, что вера в будущее России уместна лишь постольку, поскольку «несмотря на все издержки и поражения… мы сохранили… стремление к идеальному».
Мне представляется, что более правильно видеть в России не «страну идеалистов», а «страну-семью», члены которой помогают друг другу (хотя, конечно, не все и не всегда!) бескорыстно, не преследуя прагматических целей.
Могут возразить, что А.С.Паникину подобная помощь была необходима из-за того экономического и политического строя, который господствовал в стране до конца 1980-х годов и очень значительные «пережитки» которого существуют и сегодня. Вот если бы страна, скажут мне, являла собой всецело свободный рынок, будущий фабрикант добился бы своего (пусть и ценой напряженнейших усилий) без «семейной» помощи.
Но нельзя не обратить внимания на тот факт, что, согласно убеждению самого А. С. Паникина, будущее России немыслимо без «идеализма» ее граждан! А ведь рынок, напротив, подразумевает — что невозможно оспорить — последовательный «материальный» прагматизм всех и каждого…
Впрочем, и тут не исключено возражение. В самой, пожалуй, «рыночной» стране — США — огромное значение имеет комплекс представлений, называющийся «американской мечтой» («The American Dream») и не чуждый определенного «идеализма». Один из компонентов этой «мечты» — вера в то, что любой гражданин США имеет возможность добиться самого высокого положения в своей стране. Юридическое равенство людей — правда, только белых — было утверждено в самом начале истории государства США, и ярчайшими примерами этого равенства являются, скажем, судьбы Авраама Линкольна (1809–1865), который начал свой жизненный путь поденщиком (то есть батраком) на ферме и стал президентом страны, и Джона Форда (1863–1947), начавшего жизнь «учеником механика» (по-русски — подмастерьем) и ставшего хозяином гигантской автомобильной корпорации.
Но следует поразмыслить о причинах американского «культа» таких человеческих судеб. Дело в том, что, во-первых, преобладающее большинство президентов и мультимиллионеров США начинали не «с нуля», а опирались на успехи, достигнутые их отцами, дедами и т. д., а во-вторых, в России, несмотря на юридическое бесправие основной массы ее населения, имели место не менее или даже более поразительные «карьеры».
Характерно, что, в отличие от США, особого восхищения судьбы таких людей у нас не вызывают. Если сообщить кому-либо о наших вроде бы невероятных карьерах, можно в ответ услышать примерно следующее: «Ну и что? Чего только не бывает!» — имеется в виду, бывает в России… И американский культ людей, поднявшихся из низов на самые верхи, объясняется, очевидно, тем, что в условиях жесткой или даже жестокой конкуренции для подобного «взлета» в «стране-рынке» необходимы поистине исключительные способности и энергия.
Но обратимся к «бесправной» России и вспомним, что вторым по значению лицом при царе Алексее Михайловиче — Патриархом Всея Руси Никоном — стал (и всего лишь на пятом десятке лет) сын мордовского крестьянина Никитка Минов, а при императоре Петре I — сын конюха Алексашка Меншиков, обретший к тридцати годам титул «светлейшего князя», а затем и «генералиссимуса»… Могут возразить, что эти беспрецедентные карьеры — результат «капризов» самодержцев, но в России были и такие «взлеты», которые нельзя истолковать подобным образом.
Знаменитый в свое время литературный, научный и государственный деятель А. В. Никитенко (1804–1877) родился в семье крепостного украинца (тогда — малоросса) и только в двадцатилетнем возрасте получил «волю» и тем не менее вскоре же поступил (без гимназического образования!) в Петербургский университет.
Достоверно известно, что способному и энергичному юноше оказывали помощь различные имевшие влияние люди, которые, надо думать, видели в нем как бы члена своей «духовной семьи».
И этот «раб» достиг 3-го по рангу (фактически даже 2-го, ибо 1-й имел тогда всего лишь один человек) государственного чина тайного советника, удостоился звания действительного члена Императорской Академии наук (более того — стал членом управлявшего ею Комитета), был председателем Общества любителей российской словесности, стал «потомственным дворянином», «на равных» общался с князьями-рюриковичами П. А. Вяземским и В. Ф. Одоевским и т. д. и т. п. И это вовсе не единичная судьба: крепостными начали жизнь современники Никитенко — прославленный историк, академик М. П. Погодин, видный писатель и литературный деятель Н. Ф. Павлов и др.
Что же касается крупнейших промышленников России, большинство из них начали свой путь как крестьяне, в том числе и крепостные. Так, знаменитый С. Т. Морозов (1770–1862) только в пятьдесят лет «выкупил» себя и сыновей у помещика, но к этому времени он уже владел крупнейшими текстильными фабриками. Важно отметить, что Морозов, как и целый ряд других богатейших российских предпринимателей его времени, принадлежал к старообрядцам, которые подвергались тяжким притеснениям со стороны церкви и государства, но именно это особенно усиливало в них «семейный», «братский» дух, выражавшийся во всесторонней взаимопомощи.
Нельзя отрицать, что абсолютное большинство населения России не имело тех прав, которыми обладали граждане стран Запада, и, между прочим, один из главных лозунгов В. И. Ленина — «борьба с российским бесправием». Однако отец Ленина, И. Н. Ульянов (1831–1886), родился в семье беглого крепостного, который к тому же умер, когда его сыну Илье было всего пять лет. И нашлись люди — в частности, влиятельный астраханский протоиерей Николай Ливанов, — которые помогли отцу Ленина окончить на казенный счет гимназию и университет, и он за свою не столь уж долгую жизнь достиг чина действительного статского советника (то есть штатского генерала), должности директора народных училищ губернии и звания потомственного дворянина…