Действующая модель жизни

Женька наклонилась и обняла карлика. Потом бородатая женщина встала на колени и долго прижимала уродца к своей мощной груди. Игорь словно во сне пожал маленькую сухую ладошку. Карлик отвесил шутовской поклон, нахлобучил цилиндр поглубже и заковылял прочь от цирка, шаркая огромными лакированными штиблетами.

Чем дальше уходил карлик, тем неувереннее становились его шаги, а вся фигура горбилась и кособочилась. Потом раздался негромкий хлопок, и нелепый человечек стал облаком серебристой пыли, тут же унесённой порывом ветра.

— Это… Зачем он это сделал?

Женька только помотала головой, не отрывая от лица руки.

— Он был самым старым из труппы, — спокойно пояснила бородатая женщина. — Никто из нас не знает даже, сколько он путешествует с цирком. Страшно представить, как он устал за тысячи лет.

— Тысячи? — Игорь почему-то сразу поверил ее словам и внимательно посмотрел на Женьку. — Так в этом дело? Получается, что вы не стареете и не умираете?

— Ты нашёл причину остаться с нами? — Женька посмотрела на него с жалостью. — Из-за страха? Не выйдет. Если человека заставляют пройти по канату над пропастью под угрозой смерти, он обязательно сорвётся.

Взвизгнули тормоза.

— Игорь, твою мать! Где тебя носит?

Игорь обернулся. У обочины мягко урчал тёмно-синий «бумер» его коммерческого директора. Санёк стоял рядом, раздражённо постукивая мыском лакированного ботинка по гудрону.

— Чего бомбилу не тормознул? Бабла, что ли, не взял с собой? Идиот! Твоё счастье, клиент позвонил, что в пробке стоит. Быстро в машину!

— Погоди…

— Игоряша, ты ведь знаешь, как я тебя люблю и уважаю, — проникновенно сказал Санёк. — Ты талант, и нашу грёбаную контору на своём горбу тащишь к процветанию именно ты. Но когда начинаются эти твои «творческие закидоны», я тебя совсем перестаю любить и даже где-то уважать. У нас пятнадцать минут в запасе, а ты решил поглазеть на задрипанный балаган?

Игорь повернулся к Женьке и виновато развёл руками:

— Извини, я не могу сейчас. Если я их брошу, фирма разорится. И потом… у меня ведь жена.

— И недостроенная модель «Катти Сарк» на столе, — хмыкнула Женька. — Парусник, который никогда не узнает большую воду… Прощай, Игорь.

— Игорь, ужин на столе! Мы тебя ждё-о-ом!

Игорь усмехнулся этому «мы». Мы — жена и Ми-ми, маленькая, вечно дрожащая от холода собачонка, несмотря на свою безумную стоимость, напоминающая попавшую под кислотный дождь крысу. Сын давно живёт со своей семьёй, дочь — в Англии, в Кембридже. Санёк уже десять лет как на кладбище. Шальные 90-е одних вознесли на самый верх, а других — закопали. В буквальном смысле. А больше друзей у них с Лизой и не было, так что Новый год обещал быть весёлым.

Впрочем, Игорь никогда не любил шумные праздничные компании. Да и само пребывание за праздничным столом его не особо привлекало. Глупая трата времени. А ведь его всегда так мало! Лучше бы за эти два-три часа установить грот-мачту на… на…

Игорь нахмурился.

Название парусника, модель которого он строил вечерами последние два года, полностью выветрилось из памяти. Такого раньше не было. Да что там! Такого просто не могло быть — он же не безымянный баркас серия БРТ затёртого номера строил. Он выбирал самые известные в истории корабли! Взять хотя бы этот… как его?

Игорь в панике окинул взглядом кабинет. Большинство своих моделей он либо раздарил, либо перевёз в офис — в кабинете хранилось всего шесть самых любимых… кого? Он тупо смотрел на деревянные раскрашенные коробки с торчащими из них палками, драпированными тканью. Парусники? Он прекрасно знал, что такое парусники. Но эти нелепые безделушки никакого отношения к кораблям не имели.

— Игорь? Ну, ты где? — донесся из залы голос жены. Пока спокойный, но нотки близящейся грозы уже слышны. — Скоро уже часы бить будут! Ми-ми голодная!

Игорь опустил взгляд на руки. «Золотые руки», которыми он так гордился. Годы, бессмысленно потраченные на строительство парусников, которые никогда не поплывут.

— Игорь!!! — уже с нескрываемой злостью крикнула жена. — Хватит уже хернёй заниматься!!!

И правда… Накатила волна резких, знакомых, но непривычно отчётливых запахов. Перебивал всё волнующий запах молодого снега. Захотелось сорваться с места и бежать — проваливаясь в наст и взламывая его грудью, словно воду…

Игорь не мог встать и уйти — мешало… Что-то держало его…

— Игорь!!!

Он отчётливо понял, что его держит. И что необходимо сделать.

Дверь распахнулась и, в сопровождении истерично тявкающей Ми-ми в кабинет влетела Лиза.

Он повернулся к ней, сжимая в левой руке стамеску.

Испуганный женский крик подбодрил его и он начал наносить удары уверенней.

Женщина завизжала пронзительно и страшно.

Этот визг напугал его. Он бросился бежать и бежал долго, пока не выдохся.

Зрение странно изменилось. Он словно стал намного ниже ростом. И цвета поблёкли. Зато запахи вливались в его ноздри необычно насыщенной рекой, дорисовывая окружающий мир. Пахло морозом, снегом, лесом. Пахло друзьями, которые ждали его там.

Лес был далеко, за вонючими многоэтажными коробками и ещё более вонючими дорогами, по которым неслись, разбрызгивая снеговую кашу машины. Да, кажется, это называется «машины». Мысли стали какими-то короткими и простыми. Но всё равно путались.

Он почувствовал усталость. А ещё — голод и боль. Голова кружилась, его качало, а на снегу оставался кровавый след. Люди шарахались от него, кто-то бросился бежать.

Сначала он учуял умопомрачительный запах мяса. В желудке взвыло от голода. Запах еды скрутил и как на поводке потянул к себе. Впереди замаячил тусклый светлый прямоугольник открытой двери. Едой пахло оттуда.

— Собачка! Зачэм прышол, собачка?!

Голос звучал настороженно, но вполне дружелюбно.

— Еда хотель? А деньги есть? Нэт? Вай! Дэнег нет — еда нет! Ыди давай отсюда, собачка!

Голова кружилась всё сильнее, и он не понимал, что говорят ему люди. Он пошатнулся и завалился набок.

— Вай! Собачка больной?!

— Смотри — у него рана! — другой голос, моложе, без акцента. — Крови много потерял. Это хорошо — смотри какой здоровенный! Целый баран…

Следователь Антон Нубисов убрал мобильник во внутренний карман пальто и с удовольствием посмотрел на сосредоточенно шагающую рядом Марию Ган. Младшая коллега ему нравилась. И вообще — ему всё нравилось. Жить нужно в кайф — слова из песенки когда-то очень понравились А.Нубисову, он считал их бесхитростно верными — как и положено истинной мудрости.

— Ну-с, будем искать нашего волка?

— Да бросьте! Волк с отсечённой лапой? Кто его видел?

— Жена.

— Учитывая, что она почти сразу потеряла сознание, её слова можно сбросить со счёта. Любой врач подтвердит, что это — галлюцинации, вызванные шоком.

— Ее трудно винить. Увидеть как благоверный, которого знаешь как облупленного, сам себе руку стамеской отрубает — не всякая женщина такое выдержит. Впрочем, вы-то не испугались при виде отрубленной руки?

— Подумайте, сколько я их повидала… на своём-то веку.

— Да… — Он заметил впереди палатку. — А вот и наши мортаделы. Давайте-ка возьмём по шаурме. Что-то во мне проснулся просто-таки волчий голод!

Следователь вонзил в шаурму мелкие острые как у хищного зверя зубы, усмехнулся:

— Странный привкус, не находите?