Чаща

— Потому что вы красавица?

— Да.

Я пожал плечами:

— Если мужчина любит жену, не имеет значения, сколь привлекательна другая женщина.

Сингл Шейкер состроила гримаску:

— Пожалуйста!

— Что «пожалуйста»?

— Вы прикидываетесь? Так ли много усилий придется мне приложить, чтобы заставить коротышку из аптеки взглянуть на меня?

— Взглянуть — это одно. Все остальное — другое.

Сингл посмотрела на Мьюз:

— Он всегда такой?

Мьюз молча пожала плечами.

— Вот что я вам скажу, — продолжила Сингл. — Я провела тридцать или сорок тестов на верность. Догадайтесь, сколько женатых мужчин отвергли меня?

— Понятия не имею.

— Двое.

— Признаю, удручающая статис…

— Подождите, я не закончила! Эти двое, что отвергли меня. Знаете почему?

— Нет.

— Они догадались. Поняли, что все подстроено. Вовремя задались вопросом: «Почему, почему такая роскошная женщина заинтересовалась мной?» Они увидели расставленный капкан и только поэтому не попали в него. Вы считаете, они лучше остальных?

— Да.

— Почему?

— Они не попали в капкан.

— Но главное — почему не попали? Один парень сказал — нет, поскольку боялся, что его поймают. Неужели он более честен, чем тот, кто не испугался? Может, парень, который не испугался, любит жену сильнее. Может, он лучший муж. Может, тот, кто мне отказал, тоже очень хочет сходить на сторону, но ему просто не хватает духа на это решиться.

— И что?

— Его останавливает не обручальное кольцо, не брачные обеты, а страх. Так кто из них лучше? Что является определяющим, действия или сердце?

— Сложные вопросы, Сингл.

— А кому отдаете предпочтение вы, мистер Прокурор?

— Вы правы. Я прокурор. Так что для меня важны действия.

— Нас характеризуют действия?

— В юридических терминах — да.

— Поэтому парень, который испугался… он чист?

— Да. Потому что он ничего не сделал. А почему — значения не имеет. Никто не говорит, что он должен соблюдать обеты из-за любви. Страх — причина не хуже любой другой.

— Ну и ну… — Сингл покачала головой. — Я не согласна.

— Это ваше право. Но к чему вы клоните?

— К тому, что «Эс-вэ-эр» нужна грязь. И они добывают ее любым путем, подгоняя реальность к желаемому результату. То есть если муж верен жене, нужно подослать к мужу кого-нибудь вроде меня. Теперь понимаете?

— Думаю, да. Я должен соблюдать осторожность не только в том, что делал, но в том, что делаю теперь, и в том, во что меня могут вовлечь.

— Бинго.

— И вы понятия не имеете, кто снабдил их информацией для этих сочинений?

— Пока нет. Но вы же не нанимали меня для работы против них. Кто знает, что я смогла бы накопать. — Она встала. — Могу я помочь вам чем-нибудь еще?

— Нет, Сингл, думаю, я узнал все, что хотел.

— Отлично. Между прочим, я принесла счет по делу Дженретта — Маранца. Кому передать?

— Я его возьму, — ответила Мьюз.

Сингл отдала счет ей и улыбнулась мне:

— В суде вы мне понравились, Коуп. Здорово приложили этих сукиных сынов.

— Без вашей помощи ничего бы не вышло.

— Да ладно. Я видела многих прокуроров. Вы — настоящий.

— Спасибо. Но есть вопрос: пользуясь вашей терминологией, мы… э… подгоняем реальность?

— Нет. Добываем честную информацию. Никаких капканов. Да, я воспользовалась внешностью, чтобы узнать истину. Но в этом нет ничего плохого.

— Согласен.

— Вот и отлично. На этой ноте давайте и расстанемся.

Я переплел пальцы, закинул руки за голову.

— «Эс-вэ-эр» наверняка недостает вас.

— Я слышала, мне подыскали замену. Говорят, она хороша.

— Уверен, вам не чета.

— Не рассчитывайте на это. В любом случае я постараюсь увести ее от них. В моей фирме всегда найдется место красотке, тем более мы с ней такие разные.

— В каком смысле?

— Я белая, блондинка. Новая девушка «Эс-вэ-эр» — темнокожая.

— Афроамериканка?

— Нет. — Я почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног, когда Сингл Шейкер добавила: — Думаю, она из Индии.

Глава 31

Сингл Шейкер ушла, но Мьюз осталась. Я позвонил на мобильник Райе Сингх.

Она откликнулась после третьего гудка:

— Алло?

— Возможно, вы правы.

— Это вы, мистер Коупленд?

Акцент был такой искусственный. И как я мог на него клюнуть? Или в глубине души все знал с самого начала?

— Зовите меня Коуп.

— Хорошо… э… Коуп. — Голос потеплел. В нем зазвучала игривость. — Так насчет чего я, возможно, права?

— Откуда мне знать, что вы не та самая женщина? Откуда мне знать, что вы не сможете осчастливить меня?

Мьюз закатила глаза. А потом изобразила, сунув в рот указательный палец, что блюет.

Я попытался договориться о встрече этим вечером, но Райа мне отказала. Я не настаивал. Иначе у нее могли возникнуть подозрения. И мы договорились на следующее утро.

Я положил трубку и посмотрел на Мьюз.

Она покачала головой.

— Даже не начинай, — предупредил я ее.

— Она действительно сказала, что осчастливит тебя?

— Я же просил: не начинай.

Она вновь покачала головой.

Я взглянул на часы. Половина девятого.

— Пожалуй, поеду домой.

— Хорошо.

— Уже поздно. Иди и ты.

Она словно меня не услышала.

— Дженретт и Маранц… Крепко они за тебя взялись.

— Вывернусь.

— Знаю, что вывернешься. Но удивительно, на что готовы пойти родители, чтобы защитить своих детей.

Я уж собрался ответить, что понимаю все это — у меня самого дочь и я бы сделал все, чтобы уберечь ее от беды. Но прозвучало бы это слишком назидательно.

— Меня ничто не удивляет, Мьюз. Ты работаешь здесь изо дня в день и знаешь, на что способны люди.

— Об этом я и толкую.

— В каком смысле?

— Дженретт и Маранц в курсе, что ты стремишься занять более высокую должность. Они исходят из того, что это твое слабое место. Вот и пытаются узнать о тебе все, чтобы напугать. Это сильный ход. Многие в таких ситуациях ломаются. Процесс-то продолжается. Они подумали, ты пойдешь на сделку, осознав, какой они располагают информацией.

— Они ошиблись. И что?

— Так ты думаешь, они сдадутся? Ты думаешь, они интересовались только твоим прошлым? Или считаешь, что есть другая причина, по которой судья Пирс хочет видеть тебя завтра в своем кабинете во второй половине дня?

По приезде домой меня ждало электронное письмо от Люси.

Помнишь, как мы давали друг другу прослушать песни, которые нам нравились? Не знаю, слышал ли ты эту, но посылаю ее тебе. Не могу набраться храбрости и попросить думать обо мне, когда будешь ее слушать. Но надеюсь, что подумаешь.

С любовью,

Я загрузил присланную в приложении довольно редко исполняемую песню Брюса Спрингстина «Вновь в твоих объятиях». Сидел за компьютером и слушал. Брюс пел о безразличии и сожалении, о том, что потерял, о желании все вернуть, о стремлении вновь оказаться в ее объятиях.

Я заплакал.

Сидел, слушал песню, думал о Люси, о той ночи, и плакал, в первый раз после смерти жены.

Потом загрузил песню в ай-под и унес с собой в спальню. Прослушал второй раз, третий, и через какое-то время меня сморил сон.

Следующим утром Райа ждала меня у бистро «Джейнис» в Хо-Хо-Касе, маленьком городке в северо-восточной части Нью-Джерси. Никто не знал, откуда взялось это название. Некоторые, впрочем, утверждают, что слово «хохокас» произнес вождь индейского племени, которому принадлежала эта территория в 1698 году, узнав, что голландцы начали строить там свое поселение. Но убедительных доказательств тому нет.

Райа прибыла на встречу в темных джинсах и белой блузке с отложным воротничком. Разила наповал. Просто наповал. Красота — страшная сила, пусть я и знал, для чего она используется. Я злился из-за того, что едва не угодил в капкан, однако все еще чувствовал влечение к ней, за что себя ненавидел.