Ночь Дракона

И затем, с лавой вокруг них и нехваткой места для ослабленного синего, чтобы преобразоваться, материализовалась удивительная фигура. Человеческий волшебник с огненными волосами. Кейлек знал достаточно и от Верисы, и от своей собственной стаи о смертных волшебниках, чтобы сразу же понять, что им мог быть только Ронин Драг'сифаль…, хотя великий Малигос называл его „Драконоголовым“, что было скорее преувеличением, так как справедливо или нет, Аспект Магии считал его самым сносным из его несносного рода.

В этом и других вещах, у Кейлека были большие разногласия со своим повелителем, но в данный момент его заботило только то, что этот человек был другом высшей эльфийки и мог вытащить ее отсюда.

„Вериса!“ закричал Ронин, увидев ее. Как Кейлек и следопыт в данный момент он был окружен щитом. Однако его щит был еще ближе к тому, чтобы разрушиться, чем щит синего. Кейлек должен был действовать быстро.

„Возьми ее с собой!“ приказал он, толкая ее ему в руки. „Вытащи ее отсюда! Этот проход скоро затопит, также как и те, что ниже!“

„А как же ты?“ спросила Вериса. „Как же ты?“

Видя их вместе, молодой синий задавался вопросом, что бы было, если бы его судьбы и Анвины была такой же. Для него этого было достаточно. Он не стал ждать, явно, утомленного человека, чтобы тот попытался увести высшую эльфийку в безопасное место. Кейлек сделал это за него.

Прозрачный, синий шар, окружил обоих. Появилось заметное изменение щита уже находившегося вокруг него. Ронин и Вериса хотели, было возразить, но Кейлек не дал им шанса.

„Своей магией ты сможешь управлять им! Ступай!“ Толчком, он привел сферу в движение, предполагая, что волшебник будет достаточно умен, чтобы поддерживать нужное направление. Шар и его обитатели стали прорываться через рушащиеся стены.

Теперь, наконец, Кейлек мог попробовать то, чего он не смел делать, боясь подвергнуть опасности свою спутницу. Это требовало полной сосредоточенности, всей его оставшейся силы… и всей веры в него, которая когда-либо была у Анвины.

Он преобразовался, в то же время формируя большой щит вокруг его расширяющейся формы. Когда это произошло, синий также попытался подняться.

Кейлек прорывался сквозь тонны тяжелых камней и земли. Он двигался не вверх, а немного в сторону, поскольку желал добраться до одной из обширных пещер, которые, как он знал, находились в том направлении. Он направлялся туда, где содержался дракон пустоты, и намерением синего было посмотреть, был ли другой исполин все еще заключен там. Кейлек знал, что он один не сможет бросить вызов Даргонаксу, но с помощью дракона пустоты, если бы ее можно было добиться, надежда оставалась.

Лава продолжала распространяться по Грим Батолу. Это не было естественным извержением, в этом он был уверен. Гора должна была быть намного более устойчивой. Он мог только предположить, что это работа супруги Смертокрыла, вероятно как превентивная атака против красного дракона. Кейлеку было жаль, что он не мог пойти и помочь, если Кориалстраз был все еще жив, но он чувствовал, что Даргонакс большая угроза. Зловестина не знала, что она создала. Где-нибудь, когда-нибудь, мерзость превратилась бы из слуги в хозяина.

Скала перед ним внезапно обвалилась. Его морда вошла в разрушенную пещеру, которая так же еще не была затоплена лавой. Благодарный этому, синий дракон пролез в нее.

Сильное черное сияние нахлынуло на него. Кейлек взревел, затем ударился о край пещеры. Его лапы онемели. Он не мог пошевелиться.

„Итак, не этого глупца я ожидала!“ где-то в темноте злорадствовала Зловестина. „Но ты сгодишься…“

Ее когти обернулись вокруг его лап, и она унесла его с собой.

Зераку умирал. Ириди могла одновременно видеть и чувствовать это. Она знала, что сущность дракона пустоты была не бесконечна и после стольких пыток, оставалось совсем немного. Он, конечно, осознавал свою неизбежную гибель, но все же, Зераку жаждал избежать ее.

И это было не из-за гордости и не из-за того, что Даргонакса нужно было остановить. Нет, как Ириди поняла ранее, это должно было быть потому, что дракон пустоты надеялся, так или иначе, спасти других от смерти, спасти ее.

Но я не могу позволить этому случиться! Я не позволю ему жертвовать собой ради меня или кого-то другого! отчаянно думала дренейка. С этими мыслями она проскользнула мимо дворфов и даже рапторов, которые вернулись к горному хребту, получившему свое название от них, и направилась туда, где она могла наблюдать за двумя противоборствующими гигантами настолько близко, насколько было возможно. Ириди понятия не имела, сработает ли ее план, но раз Даргонакс мог питаться силой посоха, то аналогичное должно было быть доступно и Зераку.

Вызвав посох, она указала большим кристаллом на дракона пустоты. Жрица вспоминала все свое обучение в области внутренней концентрации; ее ничто не должно было отвлекать. Все ее внимание было сосредоточено на этом моменте.

И на том, чтобы помешать Зераку, отдать жизнь за нее.

Она пристально вглядывалась в кристалл, направляя силу дара наару на гигантское животное… и молилась.

Мощный прилив энергии наполнил Зераку. Вместе с этим пришло удивление от этого чуда, удивление и затем понимание. Он знал источник и знал точно, чего это стоило дренейке.

И факт того, что она желала снова пожертвовать собой, чтобы спасти его, наполнил Зераку тем, что он никогда раньше не испытывал… гордостью не только из-за того, кем он был, но и кем он стал. У драконов пустоты не было истинного прошлого, истинного наследия, к которому они могли бы стремиться; они были, как он узнал от других, рождены из искаженных яиц той же стаи черных драконов, к которой относился и Даргонакс.

Единственное различие было в том, что, в отличие от Даргонакса, Зераку теперь отвергал любую подобную связь. Ему не было предназначено стать злым; его судьба зависела от него, будь то жизнь или смерть.

Переливаясь светом, дракон пустоты снова призвал свою магию. Новый и более бурный ураган разрядов молний атаковал Пожирателя, который отпрянул в удивлении.

Зераку рассмеялся… и нырнул вслед за чудовищем.

Два титана кружились вокруг пылающей горы, как будто пара огромных отвратительных ворон, сражающихся за мертвечину на поле битвы. Даргонакс навалился на дракона пустоты, но оба лишь прошли сквозь друг друга.

Ириди чувствовала, что Зераку все еще был недостаточно силен, чтобы победить создание Зловестины. Дренейка опустилась на одно колено, чтобы не потерять сознание, поскольку она передавала еще больше сил, как от посоха так и от себя.

Как только новый выброс энергии достиг его, Зераку прорычал дренейке, „Ты не должна больше этого делать! Уходи! Теперь это моя битва!“

Но Даргонакс, всматриваясь на жрицу внизу, проревел дракону пустоты, „Не бойся за свою маленькую зверушку! Она и сила, которой она владеет, скоро сделают из тебя прекрасное пиршество…“

Ириди знала, что большинство драконов были очень умны, но хитрость Даргонакса сильно опережала его возраст. Все аспекты развития сумеречного дракона были несопоставимы с нормальной скоростью взросления. Зловестина непомерно ускорила его физический и умственный рост. Каким смертельным будет Даргонакс, если проживет хотя бы год?

Этот страх предал ей еще больше решительности. Жрица нашла в себе ту малую часть, что была спрятана почти в любом смертном существе. Все же, ради Зераку, Ириди не могла позволить себе не попробовать.

Поэтому она отдала и эту часть себя. Через посох, все, чем она была и даже больше, она отдала дракону пустоты.

Зераку снова увеличился. Более ужасающий, чем когда-либо, дракон пустоты взмахнул своими крыльями, создавая ими и своей магией бурю, которая ударила Даргонакса. Дракон сумерек стал бесплотным, и всё же крылья Зераку сильно били его, поскольку в этом ветре были также сильные энергии, которые посох и Ириди передали ему.