Обвенчанные утром

Лео направился к апартаментам Ратледжей и, небрежно постучав, вошёл в прихожую. И увидел Поппи,  взволнованно выбежавшую ему навстречу.

* * *

— Это ты… — начала она с облегчением в голосе, но затем замолчала, увидев вошедшего. — Лео. Я всё спрашивала себя, когда же ты вернёшься. Я не знала, куда ты отправился, иначе непременно послала бы за тобой…

— Что такое, сестричка? — мягко спросил он, сразу поняв, что стряслось нечто очень плохое.

Поппи выглядела несчастной, лицо её побледнело, а в широко распахнутых глазах стыла тревога.

— Этим утром Кэтрин не спустилась к завтраку. Сначала я подумала, что она решила поспать подольше, ведь иногда её мучают кошмары…

— Да, я знаю, — Лео стиснул ледяные ладони сестры,  и нетерпеливо взглянул на нее: — И что же, Поппи?

— Час назад я послала к ней в спальню горничную, чтобы та посмотрела, не нуждается ли Кэтрин в чём-либо. Но её там не оказалась, хотя на прикроватном столике лежали её очки.  

Поппи протянула дрожащую руку и отдала ему новые серебряные очки.

— А…  на её постели остались пятна крови.

Лео потребовалось мгновение, чтобы подавить приступ паники. И в тот же самый миг его всего — с головы до пальцев ног — охватило иное чувство, от которого с неистовой яростью забилось сердце — неуправляемая, слепая жажда убийства.

— Гостиница обыскивается, — сквозь рёв в ушах услышал он голос Поппи. — Гарри и мистер Валентайн опрашивают слуг.

— Она у Латимера, — с трудом произнёс Лео. — Он кого-то подослал за нею. Я вырву кишки из его собачьего нутра и подвешу на них этого…

— Лео, — прошептала Поппи, поднеся дрожащие пальцы к его губам. Чувства, отразившиеся на  лице брата, испугали её. — Прошу тебя.

Поппи вздохнула с некоторым облегчением, когда в комнату вошёл её муж.

— Гарри, удалось ли тебе хоть что-нибудь разузнать?

Ратледж выглядел мрачным и сосредоточенным.

— Один из коридорных, дежуривших вчера вечером, рассказал, что видел, как  мужчина, одетый в форму служащего гостиницы, спускался по задней лестнице с мешком для грязного белья. Коридорный подумал, что это один из недавно принятых на службу работников и обратил на него внимание только потому, что поведение новичка показалось ему странным, ведь смена белья вменяется в обязанности горничных, и те никогда не занимаются этим среди ночи.

Гарри положил руку Лео на плечо, словно пытаясь удержать от опрометчивых поступков, но тот резким движением стряхнул его ладонь.

— Рэмси, держи себя в руках. Я догадываюсь о твоих предположениях, и скорее всего они верны. Но ты не можешь броситься туда, словно умалишенный. Нам нужно…

— Тогда попытайся меня остановить, — глухо прервал его Лео.

И прежде чем Гарри успел сделать хотя бы вдох, он уже покинул комнату, потому что не было силы, способной усмирить демонов, вырвавшихся у него из-под контроля.

— Господи, — пробормотал Гарри,  запустив ладони в свои тёмные волосы. Он рассеянно взглянул на Поппи. — Найди Валентайна, — попросил он. — Он всё ещё беседует со старшим по этажу. Передай ему, чтобы он отправлялся к специальному констеблю [45] Хембри или к любому другому, кого ему удастся застать на Боу-стрит.

Пусть он расскажет им обо всём, что произошло. Первым делом Хембри следует послать своего человека в дом лорда Латимера. Попроси Валентайна сказать, что велика вероятность совершения убийства.

— Лео не станет убивать лорда Латимера, — сказала Поппи, побледнев ещё сильнее.

— Если его не убьет он, — произнёс Гарри с холодной решимостью, — это сделаю я.

* * *

Кэтрин очнулась от странной эйфории, чувствуя вялость и головокружение. Пробуждение избавило её от страшных видений, но, открыв глаза, она поняла, что  действительность ужаснее любого кошмара. Она очутилась в комнате с плотно задёрнутыми шторами, заполненной клубами тошнотворно-сладкого дыма.

Только спустя какое-то время ей удалось собраться с силами и напрячь зрение, чтобы разглядеть что-либо без очков. Челюсть саднило, во рту нестерпимо пересохло. Кэтрин  отчаянно нуждалась в свежем воздухе и в глотке холодной воды. Её руки были крепко связаны за спиной. Она сидела на диване, неудобно завалившись на бок, в одной лишь длинной ночной рубашке. Неуклюже поведя плечом, она попыталась отбросить с лица длинные, спутанные пряди волос.

Даже видя так расплывчато, Кэтрин узнала эту комнату. Как узнала и тощую, одетую в чёрное старуху, которая сидела возле неё. Двигая худыми руками с проворством насекомого, женщина ухватила тонкий кожаный шланг, прикрепленный к вазе кальяна. Обхватив его губами, она сделала глубокий вдох, задержала дыхание и выпустила облачко белого дыма.

— Бабушка? — хрипло пробормотала Кэтрин, с трудом ворочая распухшим языком.

Женщина приблизилась настолько, что Кэтрин со своим слабым зрением смогла её разглядеть. Напудренное белое лицо, ярко-красные губы. Застывшие, знакомые глаза, обведённые тёмными тенями для век.  

— Она умерла. Теперь это мой дом и мой бизнес.

Алтея, поняла Кэтрин в безнадёжном ужасе. Точнее, похожее на мумию подобие прежней Алтеи. Бывшие когда-то привлекательными, черты её лица высохли и загрубели. Толстый слой пудры, скрывавший главные изъяны рано постаревшей кожи, не мог спрятать сеть морщин, и потому её лицо походило на растрескавшийся фарфор. Тётка внушала Кэтрин гораздо больший страх, чем когда-то прежде бабушка. Взгляд её остекленевших, вытаращенных, словно у птенца, глаз  был безумным.

— Уильям рассказал мне, что видел тебя, — произнесла Алтея. — И я объяснила ему, что ты чересчур загостилась, и нам пора забрать тебя домой. Ему понадобилось немного смекалки, но он прекрасно справился.

Она взглянула в скрытый тенями угол:

— Ты — хороший мальчик, Уильям.

В ответ раздалось невнятное бормотание. Во всяком случае, Кэтрин не смогла ничего разобрать сквозь сбивчивый пульс, громко стучавший у неё в ушах. Казалось, все внутренние системы организма полностью перестроились, нервные каналы и окончания стали работали по-другому, и ей никак не удавалось подчинить их своей воле.

— Могу ли я попить? — хрипло попросила она.

— Уильям, предложи нашей гостье немного воды.

Он подчинился, подошёл к Кэтрин и неуклюже наполнил стакан. Поднеся его к её губам, Уильям наблюдал за тем, как осторожно она принялась глотать воду. Кэтрин с жадностью выпила всё до последней капли, ощутив, как прохладная жидкость смочила пересохшие губы, рот и саднящее горло. Вода имела затхлый, солоноватый привкус, но возможно это было всего лишь противное послевкусие снотворного.

Уильям отступил, и Кэтрин застыла в ожидании,  в то время как её тётя задумчиво курила кальян.

— Мать так и не простила твой побег, — сказала Алтея. — Лорд Латимер в течение многих лет преследовал нас, требуя либо вернуть ему деньги…  либо тебя. Но ты плевать хотела на неприятности, в которых мы оказались по твоей милости. Ты никогда даже не задумывалась о том, чтобы вернуть свой долг.

Кэтрин прилагала огромные усилия, чтобы держать голову приподнятой, так как она по-прежнему сидела, завалившись на бок.

— Я не должна была жертвовать вам своё тело.

— Ты решила, что слишком хороша для этой участи и захотела избежать моего падения. Тебе требовался выбор, — Алтея сделала паузу, словно ожидая от Кэтрин подтверждения своих слов. Но, не услышав в ответ ни звука, возбуждённо продолжила: — Но почему ты должна была получить то, чего была лишена я? Собственная мать однажды ночью пожаловала в мою спальню и сказала, что привела с собой милого джентльмена, который поможет мне подоткнуть одеяло. Но для начала он собирается показать мне несколько новых игр. После той ночи в моём теле не осталось ни одной невинной части. В ту пору мне было всего лишь двенадцать.

Ещё одна длинная затяжка в кальяне, и ещё один выдох одуряющего дыма. Не в силах больше сдерживаться, Кэтрин сделала глубокий вдох. Комната, казалось, мягко закачалась, словно палуба плывущего по морю корабля. Она заскользила в невесомых, убаюкивающих  волнах, вслушиваясь в исступлённые слова Алтеи. Кэтрин начала испытывать к ней сострадание, но чувство это, как и прочие  эмоции, было туманным, скрытым в сумрачных глубинах сознания.

45

Специальный констебль — лицо, назначенное мировым судьёй для выполнения специального поручения в качестве констебля.

Надо заметить, что институт "специальных констеблей" (special constables) — чисто британское изобретение, он регулируется актом 1831 г.

По сути, это нечто вроде гибрида добровольной народной дружины советских времён с отрядами черносотенцев. Их созывали в тех случаях, когда регулярная полиция не могла справиться с наведением порядка собственными силами. Многочисленные бунты и демонстрации в XIX веке сделали их роль значительно более важной, чем это было до 1800 года. Большей частью это были мелкие лавочники и приказчики из более крупных фирм, готовые отстаивать своё имущество от беснующихся толп. Их оружием были дубинки, причём иногда полиция раздавала им дубинки штатного образца, а иногда в призывной повестке указывалось, что они должны явиться с собственным оружием. Часто эти добровольные констебли являлись просто с открученной ножкой стола или поленом, но временами хозяева дубинок прилагали усилия сделать их красивыми и оригинальными, с резьбой и росписью.

Брокгауз и Ефрон сообщают, что «специальные констебли могут быть назначаемы из числа местных граждан, по распоряжению двух мировых судей или министра внутренних дел, в случае бунта или серьёзных беспорядков, для усиления обычного контингента полицейских сил. Отказ в принятии этого назначения карается штрафом в 5 фн. ст. Права и обязанности специального К. те же, что и обычного. За свою службу он имеет право получать вознаграждение в размере 3 шил. 6 пенс. в день.

При назначении специальных К. звание это предоставляется и каждому желающему добровольно вступить в их число. Этим правом пользуются и иностранцы, находящиеся в Англии. Так, напр., когда в 1848 г., с целью предупреждения беспорядков вследствие движения чартистов, были назначены специальные К. из разных слоёв общества, в их число вступил и проживавший в это время в Лондоне принц Бонапарт, впоследствии Наполеон III».