Страница 53 из 56
У других клиенток были противоположные задачи. Как раз им необходимо было привязать к себе серьезных мужчин, недоверчивых, избалованных женским вниманием и нередко обремененных женами и детьми. Хотя наличие семьи не мешало некоторым ревновать своих подруг и даже устанавливать за ними слежку.
Он вспомнил недавнюю довольно забавную ситуацию, когда одну его клиентку как бы застукали у него и устроили ей с Алексеем сцену ревности. Хотя это была всего лишь очередная консультация...
Еще один поклонник клиентки Алексея, известной певицы, поступил проще и поручил установить в его офисе жучки. И, прослушав их разговор о его достоинствах и недостатках, сделал Чедаеву предложение правильно настраивать свою пассию по отношению к себе. Но Алексей встретил это предложение с благородным негодованием.
«Стоп! Прослушка?! – Чедаев почувствовал надвигающееся озарение. – Точно! Нас слушали!» В его ушах прозвучала прощальная фраза майора насчет выполнения обязательств... И тут его осенило: неужели это Жихарев?!
«Надо ехать к Жихареву, – подумал Алексей, – и прояснить ситуацию».
... И вот он стремительно проходит мимо насмешливо смотрящей на него секретарши и сразу, без обиняков, спрашивает у Жихарева, не он ли заказал этот наезд. Тот вначале отпирается, а потом говорит, что поскольку Алексей не только не выполнил условия их договоренности, а даже, наоборот, сделал все, чтобы Сергей еще более укоренился в своем неприятии к бизнесу, то наезд ОБЭП – это штраф и первое предупреждение. Ему также намекают, что в следующий раз у него могут найти оружие или наркотики. Но у Чедаева еще есть возможность исправиться, если он «правильно» поработает с Сергеем.
Алексей категорически отвергает этот вариант и, произнеся напоследок речь, смысл которой сводится к тезису «Не могу поступиться принципами!», уходит...
«...Это, конечно, красиво и очень эффектно, но что, если меня и в самом деле „закроют". Из принципа. Ведь такие серьезные люди, как Жихарев, не прощают несерьезного отношения к себе...»
Мысленно вернувшись из офиса Жихарева, Чедаев представил себя теперь узником на нарах.
«А вот и развитие темы – ТЮРЬМА. Жаль, что если меня и посадят, то не как политического борца с системой, а за... А собственно, в чем мой грех? Взял деньги за консультацию. Каждый труд должен быть оплачен! Ну так не украл же я эти американские рубли!.. А может, это вызов?! Да, точно, это мой вызов системе! Системе, где воровство в больших масштабах вызывает уважение и воры сидят известно где... становятся почетными гражданами. А попадаются те, кто по большому счету уважает закон, но позволяет себе так, по мелочи, случайно... Чем больше человек, тем больше его проблемы. У VIP соответственно VIP-проблемы. Так стоит ли стремиться к VIP-статусу? И неужели в России быть VIP – значит быть лицемером, прощелыгой и вором? Вседозволенность – это непременный атрибут VIP? Важен ли для меня собственный статус или важнее самоощущение правильности того, что делаешь? И то, что произошло сегодня, это случайность или закономерность? Да, я сделал это сознательно, из принципа! И если раньше это был неосознанный протест, то сейчас это протест сознательный! Так что, сатрапы, судите меня как политического!»
Чедаеву понравились эти рассуждения, он почувствовал какую-то приподнятость. И настроение его, как ни странно, улучшилось.
На волне своей приподнявшейся гражданской и личностной самооценки он сподвигся позвонить Жихареву. До визита к майору оставалось еще полтора часа, и Алексею не терпелось выразить гневный протест и продемонстрировать решительность и непреклонность.
Чедаев, приосанившись, сообщил, что он сейчас едет в ОБЭП к майору Зубкову и никакие козни и подставы не изменят его позиции, поступаться принципами он не намерен, потому что Сергей – личность и должен сам сделать свой выбор!
Не дождавшись ответа, он с наслаждением, энергично нажал кнопку off на дисплее, превратив тем самым затянувшуюся паузу на том конце линии в свое ситуационное преимущество.
Алексей чувствовал, что Жихарев был явно удивлен этим звонком, хотя и делал вид, что не понимает, о чем речь.
«Ага! Не ждали! – с гордостью думал Алексей. – Знай наших!»
Потом на дисплее мобильника еще несколько раз определялся номер Жихарева, но Чедаев принципиально не отвечал...
Диалог с ОБЭПовцем вначале напомнил Алексею сцену тактических разводок следователя из «Преступления и наказания», когда тот хитро и многозначительно обкладывал Раскольникова, переходя от обсуждения концептуальных идей к бытовым деталям. В случае с Чедаевым это был финансовый аспект его практики.
«Так я преступник или нет? – допытывался он у майора. – И чего от меня больше: вреда или пользы?»
Алексей также заявил, что виновным себя не считает и соответственно совесть его не мучает.
И даже наоборот!..
Жаль, что это не произошло раньше!
Что именно, Алексей и сам до конца не осознавал. Но явно это было нечто значительное.
«Да, значительное!
А ведь VIP – это очень значительная персона!
Значит, человек, делающий что-то значимое, и есть VIP?!
Нужно изменить критерии VIP и поставить во главу угла отнюдь не статус или богатство! Сила духа. Сила мысли. Сила... И в чем же моя сила? И есть ли она, или это просто сила инерции, доедание старых запасов? Не пойму, откуда такое самобичевание, вроде все неплохо. Но все же чего-то не хватает. Чего-то значительного... VIP или не VIP? Вот в чем вопрос!..
Вот и Гамлет подключился – значит, скоро будет смертельная схватка!»
Рассуждая подобным образом, Чедаев время от времени улыбался, чем вызывал недоумение у майора...
Наконец Алексей решил, что пора приступать к самому главному.
Он стал выяснять у майора, кто же заказал его. Но тот стойко держался и лишь многозначительно усмехался, делая неопределенные намеки.
Потом майор сделал торжественную паузу и объявил, что по материалам проверки он будет возбуждать против Алексея уголовное дело: наличные, да еще в валюте, и еще что-то насчет бухучета, кассовых операций... Он явно наслаждался и ситуацией, и своим положением. И внимательно следил за реакцией Чедаева.
Но тот в ответ только хмыкнул и поднес к майору руки, как бы предлагая надеть на них наручники.
– Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности вашего положения! – Голос майора был строг, а его лысина покрылась испариной. – Вы знаете, чем это вам грозит?
Алексей ответил, что не знает и знать не хочет, так как преступником себя не считает, и, наоборот, несет добро, а не зло.
– Добро?! А то, что вы разрушаете судьбы, счастье других, это что? Да только за это вас надо наказать очень серьезно! Э-эх, была бы моя воля...
– Что вы имеете в виду?
– А вот что!
И майор, презрительно поджав губы, после некоторого промедления достал из ящика листок с обращением, который недавно уже приносила Чедаеву Ольга. Не успел Алексей ответить, как на столе майора зазвонил телефон.
«Да, он сейчас у меня, – ответил он кому-то. – Хорошо, сейчас буду». Майор исподлобья сверкнул в Алексея угрюмым взглядом, взял со стола документы, которые только что заполнял, и вышел, попросив сидящего за соседним столом коллегу побеседовать с Алексеем.
Минут через десять он вернулся. И, стараясь не глядеть на Чедаева, сообщил, что на сегодня у него все и Алексей свободен.
Выйдя из проходной ОБЭП, Чедаев все еще не понимал, что же произошло. Почему его так быстро отпустили. И тут завибрировал в кармане его пиджака мобильный.
Это звонил Жихарев.
Он поинтересовался, все ли в порядке у Алексея с ОБЭП, и попросил приехать к нему.
«Это называется: ты породил мою проблему, ты же ее и убьешь! Ну, если я такой принципиальный, надо отказываться от этой услуги Жихарева, возвращаться к майору и пусть он сделает-таки свое черное дело! Что, слабо? – подначивал Чедаева внутренний голос. – Неужели испугался?»