Страница 23 из 47
За своим плечом я обнаруживаю официанта, с нетерпением ждущего моего заказа. Я выбираю семгу на гриле, папочка заказывает седло ягненка.
– Знаешь, все это красное мясо когда-нибудь убьет тебя.
– Ты говоришь, прямо как твоя мать.
– Боже упаси.
Я сбрасываю под столом сандалии. Кладу ногу к нему на колени.
– Что думает Дебра обо мне в роли Почтальона– Потрошителя?
– Сидней говорит, это многое объясняет.
– А ты с этим согласна?
– Я сказала ему, что ты – врач. Что ты слишком уважительно относишься к человеческому телу, чтобы обращаться с ним, как с почтовыми каталогами.
Он сжимает мои лодыжки. Это возбуждает. И волнует.
– А что говорит твоя мать?
– Сидней считает, ты ее развратил. Вот почему он ей ни в чем не доверяет. Он говорит, что ты всех нас развратил. Сделал нас всех мешугге.
– Его словечко, я уверен.
– А мама просто сидит за этим гребаным обеденным столом и кивает головой. Сидней ведь совсем не привлекателен.
– Знаешь, пожилые женщины иначе на это смотрят.
– Ты всегда говорил, что она была твоей девочкой.
– Ты моя девочка, принцесса.
Папочка пытается поцеловать меня через стол, но я отшатываюсь и выпрямляюсь в кресле, аккуратно разложив на коленях салфетку.
2
– А мне плевать, что вы обычно имеете дело с нашими распространителями, – отчетливо заявляю я в телефонную трубку, чтобы удостовериться, что никакие помехи на линии или языковые барьеры не исказили мои слова. – Я, мать вашу, главный редактор. И если вы хотите, чтобы мой журнал по-прежнему продавался в вашем дерьмовом «7-11»…
Управляющий магазином, которому я звоню насчет проблем с продажами, прерывает меня, чтобы спросить, не являюсь ли я бывшей подозреваемой в убийстве.
– Да, подозреваемой, бывшей подозреваемой, если хотите знать. И вопрос в том, что я не желаю, чтобы вы ставили «Портфолио» на ту же полку, что и ваши гребаные женские журналы. Не врите мне, я видела эти полки по пути на работу. Это подрывает наш престиж. Под-ры-ва-ет наш престиж. Вашу мать, вы когда-нибудь читали «Портфолио»?… Давно?… А теперь его даже не крадут из ваших магазинов?… Ну, это ваша вина, как бы вас там, черт побери, ни звали. Я и сама не стану красть «Портфолио», если буду считать его просто еще одним «Гламур» или «Вуманз Дэй»… Вы не слушаете меня. Не бросайте трубку. Я не желаю, чтобы продажи моего журнала падали на хрен из-за какого-то клерка с четырьмя классами образования… Че-тырь-мя клас-са-ми об-ра-зо-ва-ния… Алло?
– Алло? – Кто-то появляется в дверях. Черные волосы, черный лак на ногтях, байкерские ботинки – все это украшает тщедушное бесцветное тельце. Это существо почему-то кажется мне знакомым.
– Чем могу помочь?
– Не возражаете, если я войду? – Риторический вопрос, если учесть, что она уже переступила порог и втиснулась в одно из кресел напротив моего стола. – Нам нужно поговорить.
– А вы, собственно, кто?
– Рэнди. Одна из ваших стажеров.
Я делаю круглые глаза, но говорю по-прежнему вежливо.
– Мне нужно сделать несколько важных звонков, Рэнди и хотя я ценю ваше желание помочь, но я ничего…
– Я не об этом. Понимаете, я ухожу.
Я снимаю трубку и начинаю набирать номер бакалейного магазина, куда мы заходили с Эмили и где «Портфолио» стоял рядом с «ТВ-Гайдом». Я поднимаю глаза. Она все еще здесь.
– Так уходите.
– Я не то имела в виду. Я хотела сказать, я насовсем ухожу.
Я пожимаю плечами.
– Так уходите насовсем. – Продолжаю набирать номер.
– Мне нужно быть с моей семьей. Я только что получила результаты анализов – у меня положительная реакция на ВИЧ.
– Мне ужасно жаль. Это все? – И лишь через минуту я понимаю, что в ее словах есть какой-то смысл, они значат больше, чем слова на страницах журнала. Рэнди? Кто она – бывшая помощница гробовщика из Сиэттла? Выпускница философского факультета из Амхерста?
– Мой бойфренд тоже сожалеет.
– Бойфренд?
– Сожалеет. А я нет. – Она пытается рассмеяться. – Мне больше нет нужды притворяться. Я могу… все рассказать.
Зачем она мне говорит все это? Зачем эти подробности и почему я должна все это выслушивать? Неужели я так безлика? Лишена индивидуальности, как исповедник? Вездесуща, как господь бог? Я бросаю взгляд на отчет о продажах, точно там может найтись ответ, но, разумеется, цифры ничего не отвечают. Цифры только спрашивают. Властно спрашивают. А Рэнди продолжает говорить:
– Я хочу сказать, что, если я заболею, это будет паршиво, но по крайней мере теперь есть время подготовиться, найти стержень в жизни, а мне это необходимо, я так чувствую.
– Гм.
Я изучаю колонки цифр и пытаюсь провести собственные подсчеты: Пи-Джей не спал с Рэнди. Она не во вкусе Дмитрия. Кто еще? Спал ли кто-то с Пи-Джеем, кто спал с кем-то, кто спал с ней? Шесть ступеней, разделяющие нас.
– Мой бойфренд уже болен, если хотите знать. Возможно, я получила это от него, а не от кого-то из редакции. Я ему особо не изменяла. Теперь его мучает совесть, и это почти разрушило на хрен наши отношения, но тут есть и положительные моменты. Я хочу стать ближе с ним. А он этого не может понять.
Продажи стремительно падают, редакторы становятся все более невыносимы. Может, мне угрожает смерть, а Рэнди хочет лишь обрести близость. СПИД сделал секс таким грязным. Ловкость не имеет значения, презервативы так неизящны. СПИД сделал секс серьезнее, важнее, чем когда-либо.
– Вы понимаете, что это затрагивает не только вас, – вежливо напоминаю я ей. – Есть ведь и другие.
– Не понимаю.
– Полагаю, и не поймете. – Я делаю паузу, чтобы выровнять сбившийся подплечник пиджака. Изгоняю все сочувственные порывы из своего организма, потому что это и означает быть главным редактором: руководить, не обращая внимания на эмоции. – Послушай, Рэнди. Я не знаю, с кем из редакции ты спала, но я не могу позволить себе держать редакторов, больных СПИДом и кричащих о своей нетрудоспособности.
Мой голос становится сдержанным. Сдержанным и холодным, каким и должен быть. Я руковожу, выполняю свою работу.
– Я должна управлять журналом. Я нахожусь под куда большим давлением, чем ты или кто-то из твоих маленьких больных бой-френдов.
Я открываю ящик стола, нахожу ручку («Монблан») и протягиваю ей через стол.
– Я хочу, чтобы ты составила список. Всех связанных с «Портфолио» людей, с кем ты имела сексуальные контакты, и как вы предохранялись. Это важно. Мне нужно все обдумать.
– Но я…
– Можешь начать с Дэна.
Первый месяц работы в «Портфолио» Рэнди практически жила у Дэна. Они даже приезжали на работу в одном автобусе.
Рэнди встает и бредет к двери, ручка в одной руке, бланк «Портфолио» – в другой.
– У меня нет времени на все это дерьмо, Рэнди. Мне хватает проблем с падением продаж. Ты – всего лишь гребаный стажер. Напиши мне этот список.