Сумерки сгущаются

— Ветер холодный, — промолвил Ривен.

Кейл в изумлении обернулся. Раньше он убийцу не замечал. Ривен уселся в излюбленное кресло-качалку Тамалона. Материалом для него послужила древесина орехового дерева из Аркендейла.

Странно, но правый глаз Ривена оказался пугающей пустой дырой. Кейл готов был поклясться, что на самом деле Драйзек лишился не правого, а левого глаза. Значит, это не Ривен? Во мраке пустой глазницы, казалось, вспыхивали далекие звезды. Кейл наклонился, чтобы получше разглядеть их…

…и без предупреждения Ривен схватил его за плечи и заорал: «Проснись!»

Кейл распахнул глаза, сердце его отчаянно билось, как бывает всегда, когда приснится кошмар. Костер рядом с ним прогорел до едва тлевших угольков. Убийца неподвижно лежал и смотрел в небо, даже ночью все еще затянутое облаками. Что же значил странный сон?

Внезапно он услышал звук, словно кто-то медленно разорвал кусок ткани. Точно такой же звук издавали порванные ветром портьеры в его сне. Кейл замер в тревоге. Поднявшись на локте, он через костер посмотрел на Джака…

Хафлинга заживо разделывал монстр из самых кошмарных снов.

— Джак! — Кейл молнией вскочил на ноги, с мечом в одной руке и священным символом — в другой. Вот только когда же он успел вытащить маску?

Чудовище издало удивленное шипение и приготовилось к схватке, увидев Кейла.

Справа от убийцы, судорожно глотая воздух, проснулся Ривен и в то же мгновение сжал в руках лежавшие рядом сабли. Ему хватило секунды, чтобы понять происходящее.

— Проклятие! — прорычал он и вскочил на ноги.

Существо, даже сгорбившись, казалось выше Кейла. Его болотно-зеленая шкура была грубой и сморщенной, как старая кожа. Рядом с ним Джак, явно парализованный каким-то заклинанием, выглядел маленьким ребенком. Лапы, толщиной с ногу взрослого человека, заканчивались длинными черными когтями. Ноги стали неуклюжими лапами, в обхвате равными человеческой талии. Вены, мускулы и сухожилия проступали под кожей при каждом движении чудовища. Плоская голова со здоровенной пастью и рядами острых зубов сидела на короткой толстой шее. Мордой существо напоминало Кейлу какое-то подобие амфибии, скорее всего отвратительную жабу. Узкий разрез безжалостных серых глаз. Глаз их пленника.

Так вот какая она, настоящая форма Серрина, понял Кейл. И, как и тогда, при встрече с теневым демоном Ирсиларом, он сразу же почувствовал, что существо это не принадлежало к обитателям Торила.

Когти существа были покрыты кровью Джака, качавшейся при свете углей черной.

— Все чувствуют боль, — проговорило существо и подмигнуло Ривену.

А затем дочиста облизало когти.

Кейл с рычанием бросился на врага. Перепрыгнув через тлеющий костер, к нему присоединился Драйзек, прокричав то самое слово, что порой повторял во сне: «Vredlaul!»

Слово это заставило могучее существо отпрянуть, словно ударило его в грудь. Кейл занес клинок для удара…

…и тут противник произнес слова силы, и на мир вокруг них обрушилась непроницаемая тьма. Кейл не видел ровным счетом ничего. Меч он опустил, но клинок встретил лишь пустоту. Пригнувшись и застыв на месте, убийца прислушался.

— Здесь, — прошипел он, чтобы Ривен смог понять, где находился Кейл.

— Здесь, — раздался слева шепот Драйзека.

Напряженно прислушиваясь, Кейл шагнул вперед, готовый нанести молниеносный удар в любом направлении. Он примерно представлял себе, где стоял Джак, и двигался к нему.

— Здесь, — повторил он.

— Здесь, — отозвался Ривен несколькими шагами впереди и все еще по правую руку от Кейла.

Никаких других звуков Эревис не смог уловить. Куда делась эта треклятая тварь?

Так же внезапно тьма рассеялась. Кейл и Ривен действительно стояли недалеко друг от друга. Чудовище испарилось.

Эревис старался не смотреть пока на Джака. Сейчас нельзя было терять бдительность.

— Он невидим. По моему сигналу, — прожестикулировал он Ривену.

Драйзек кивнул.

Через мгновение убийцы синхронно бросились к костру, вспарывая воздух клинками. Никакого сопротивления.

— Исчез, — произнес Ривен, задыхаясь и обливаясь потом.

— Оставайся на страже, — попросил Кейл и бросился к Джаку.

Заклинание все еще действовало. Чудовище сломало хафлингу все пальцы, и теперь они застыли под такими немыслимыми углами, что Кейл с трудом сдержал тошноту. Кожа и мышцы на груди были содраны, обнажая сердце. В алой массе белели обломки ребер. Серрин сделал с беднягой то, что грозился с ним самим сотворить Ривен.

Эревис перестал дышать, стараясь уловить дыхание Джака. Есть! Он еще был жив, несмотря на адские муки. Кейл с трудом мог вообразить боль, что испытал и все еще чувствовал Флит. На глаза навернулись слезы, но он сумел взять себя в руки.

— Прости меня, дружище. Прости.

Они должны были убить мерзкую тварь! Должны были растерзать и превратить ее в прах, как и советовал Ривен. Кейл никогда не повторит этой ошибки. Ни с одним из этих существ. Дважды два — четыре, ублюдки.

Он уже успел этой ночью, ровно в полночь, вознести молитвы Маску, прося даровать ему заклинания исцеления. Бог откликнулся на его просьбу: сверх испрошенного, послал еще одно заклятие. Кейл раньше никогда о нем не слышал. К счастью, оно и не понадобилось.

Со слезами ярости на глазах убийца произносил магические слова, в каждое вкладывая всю свою боль и страх за друга. Второе заклятие. Затем третье, четвертое.

Страшная рана на груди Джака закрылась, оставив лишь белые шрамы. Кости срослись, дыхание стало мягче. Тело исцелилось. Но что будет с душой?..

— Подожди немного, — попросил Кейл.

Стиснув в руке маску, он вознес молитву и освободил Джака от заклятия чудовища.

В то же мгновение Флит, глотая воздух, упал как подкошенный, но Кейл успел его поймать. Обнимая хафлинга, убийца чувствовал дрожь и рыдания несчастного. Он не произнес ни слова, просто ждал, когда друг успокоится и придет в себя.

Джак тоже молчал, безмолвно изливая в плечо Кейлу всю боль и ярость, что ранее не дала ему выплеснуть магия.

— Прости меня, Джак, — прошептал наконец Кейл.

— Во имя всех богов, Кейл, тебя-то за что прощать? — Голос Ривена был холоднее самых лютых морозов. — Если бы Флит смог сделать то, что должен был, этого бы никогда не случилось.

Кейл кинул на убийцу взгляд, исполненный такой жгучей ярости, что даже Ривен увял, поняв: стой он чуть ближе, Эревис убил бы его без всяких раздумий.

— Закрой рот, или я проткну его мечом, а затем порублю тебя на куски и сожгу дотла, понятно? Понятно?

Ривен отступил подальше.

Джак качнул головой и высвободился из рук Кейла. Он вытер слезы и осмотрел свои пальцы, стараясь не встречаться взглядом с убийцами.

— Нет, Кейл, он прав.

Эревис хотел возразить, но Джак прервал его:

— Нет! — Встретившись с другом взглядом, убийца заметил нечто, чего раньше там никогда не видел: ненависть. — Он прав. Я снял булавку, и больше я не арфист. Пришло время запачкать руки.

На это Кейл ничего не смог ответить. Он никак не мог понять, добром или злом была перемена в Джаке. Сефрис назвал Джака семнадцатым. Убийца боялся, что теперь уравнение изменилось.