Патология

Петра напряженно искала объединяющий фактор.

Семь дней. Наметил ли преступник свою жертву? Какими критериями он пользовался? Что выделяло его жертв?

Зачем понадобилось проламывать черепа? Такой способ куда более рискован, чем выстрел или удар ножом. Что это должно было означать?

Алекс Делавэр говорил ей когда-то о людоедах, поедавших мозги своих жертв, чтобы завладеть их душами. Уж не возрождение ли это каннибализма?

А может, так убийца хвастался: «Я — мозг».

Новоявленный гений? Множество психопатов ставят себя неизмеримо выше других людей. Этому преступнику много лет удавалось выходить сухим из воды. Может, он и в самом деле так умен.

Если это так, то лучшим оружием в ее арсенале был Большой Мозг. Но куда он запропастился?

Всему причиной юношеская эмоциональность. Сначала Айзек бегал вокруг нее, как щенок, а сейчас вдруг отстранился, почему? Потому что она его отпугнула? Или все дело в синяке? Петра, конечно же, не поверила в то, что он налетел на стену.

«Плохая из меня нянька».

А что если Айзек в беде? Она представила множество самых скверных сценариев, перед ее глазами замелькали газетные заголовки, статьи с упоминанием ее имени и оценкой «нерадивый коп».

Рейс потребует сдать ему полицейский жетон.

Желудок окатило кислой волной.

«Перестань, у него все нормально. Работает в библиотеке. Скоро защитит вторую докторскую диссертацию. Что ему здесь делать? Ты ведь не дала ему задания».

А может, Айзек не кажет носа, потому что у него ничего не выходит с 28 июня? Если гению не удается решить эту загадку, то куда уж ей?

Она положила шесть дел обратно в ящик. Попыталась понять, отчего болит душа. Напомнила себе, что это она вышла на Омара Селдена.

Избитый способ — бесполезный для 28 июня…

Петра обратилась мыслями к Эрику.

Она не видала его со среды: ранним утром, хромая, он ушел из участка, пока разбирались с Лайлом Леоном. Эрик отвел Петру на лестничную площадку, поцеловал и поспешно ушел.

Позвонил всего раз. Утром обнаружила сообщение.

Скоро дам знать. Э.

Ушел, где-то продолжает делать свое дело. Означает ли это, что скоро он снова погрузится в продолжительное мрачное молчание?

Попыталась представить вкус его губ. Не удалось. Удовлетворение, связанное с Селденом, начало таять. Потому что поимка ублюдка не вернет Марселлу Дукет и других жертв «Парадизо».

Позвонила на отделение биостатистики Калифорнийского университета. Ей сказали, что Айзек к ним приходит редко, но она может оставить сообщение.

К черту! Она убьет следующий час, разъезжая по улицам и притворяясь, что наблюдает за территорией, контролируемой бандой гангстеров. Нет, лучше пойдет пешком, избавится от нервной энергии.

Взяла сумку, вышла из участка. На автомобильной стоянке увидела двух мужчин, топчущихся возле ее машины.

Она их не узнала. Темные костюмы, на нагрудных карманах опознавательные таблички. И тут вдруг сообразила, что видела их раньше. Два дня назад они разговаривали и смеялись на этой же стоянке.

В тот раз они ее проигнорировали.

Сейчас они ее поджидали.

Петра пошла к ним. Оба мужчины были усаты. Один белокожий, другой — смуглый. У того и другого синий галстук.

Светлый мужчина сказал:

— Детектив Коннор? Лью Родман, отдел по борьбе с организованной преступностью.

Тон деловой. Ни следа улыбки. Над бескровными губами усы цвета сухой травы. Усики его партнера, словно линия, проведенная черным карандашом.

Эти мужчины хотят поговорить с ней о Селдене? Потому что именно она его опознала? Приятно, когда тебя одобряют.

Петра улыбнулась.

— Рада встретиться с вами. Каковы ваши планы в отношении Омара?

Родман и Черный Карандаш переглянулись.

— Кто такой Омар? — спросил Карандаш. Одобрения в их глазах не было и в помине.

— В чем тогда дело? — поинтересовалась Петра.

— Можем мы поговорить в укромном месте?

— Прежде объясните, в чем дело.

Родман взглянул на партнера. Смуглый человек сказал:

— Дело касается практиканта, которого вы опекаете. Айзека Гомеса.

— Айзек? С ним все в порядке?

— Это, — сказал Карандаш, — мы и пытаемся выяснить.

Их бронзовая «краун виктория» стояла в дальнем конце стоянки. В машине было душно, стало быть, какое-то время они там находились. Петра села на заднее сидение, а Родман и Карандаш — его звали Бобби Люсидо — поместились впереди и открыли свои окна. О Петре не подумали и воздуха ей не дали.

— Жарко, откройте окно.

Родман повернулся, раздался щелчок, и она наконец-то могла дышать.

Люсидо оглянулся. Его редеющие волосы были напомажены, черные пряди полосами перечеркивали лысину.

— Так что вы можете нам сказать о Гомесе?

— Ничего, — сказала Петра, — пока не объясните мне причину вашего любопытства.

Люсидо бросил на нее раздраженный взгляд и отвернулся. Слышно было, как он вздохнул. Потом он снова обернулся и посмотрел ей в глаза.

— Вы ведь его нянька. Петра не ответила. Люсидо ей улыбнулся.

— Ситуация такова: Гомеса заметили в обществе известного наркоторговца и прочих очень плохих парней.

Синяк на лице. Мальчик действительно попал в беду.

— Вы, похоже, не удивлены.

— Конечно, удивлена. Вы, наверное, шутите.

— Да, мы затейники, — сказал Родман. — Сегодня выступаем в телешоу «Фабрика смеха», завтра — в «Ледяном доме».

— Кто этот «плохой парень»?

— А вы не знаете?

Она почувствовал, как вспыхнуло лицо:

— Я ему нянька в полицейском деле. То есть на работе он рядом: работает на компьютере, ездит вместе со мной, куда требуется. А знаю я то, что он гений: он поступил в медицинский колледж, ради удовольствия готовится защитить вторую докторскую диссертацию, и это в двадцать два года. Вы хотите рассказать мне, что происходит? Пожалуйста. Хотите драмы? Учитесь тогда актерскому мастерству.

Черная нитка усов на лице Люсидо опустилась и вновь поднялась. — Докторская диссертация ради удовольствия?

— Не может быть, — сказал Родман. Петра молча на них уставилась.

— Ну, хорошо, — сказал Люсидо, — возможно, ему нужны разные удовольствия.

Он снова от нее отвернулся, и Петра услышал шелест бумаги. Ей передали что-то через сидение.

Черно-белая глянцевая фотография семь на восемь. На ней Айзек и тощий парень. Сидят рядом друг с другом. Парень действительно тощий — втянутые, как у наркомана, щеки, опущенные уголки глаз. Сидят они, похоже, в кабине ресторана. Обитые фанерой стены, еды на столе нет. Возможно, дешевый бар. На наркомане черная одежда, над верхней губой жалкие усики. Агрессивно вызывающая прическа: макушка обрита наголо, на висках волосы оставлены, через правое плечо перекинута косичка, длинная и тонкая, как угорь.

Айзек выглядел как Айзек: аккуратный, чистый, рубашка застегнута на все пуговицы. Только глаза смотрят по-другому.

Более напряженно. Сердито?

Они с наркоманом сидят очень близко друг к другу. Камера поймала их в серьезный момент.

— Кто этот тощий? — спросила Петра.

— Флако Джарамилло, — сказал Бобби Люсидо. — По-испански это так и звучит — «тощий». Флако Джарамилло или Мауси или Кун Фу — это из-за косички. Настоящее его имя — Рикардо Исидор Джарамилло. Он известный наркоторговец. Говорят, что он за деньги убивает людей, хотя никогда за это не привлекался.

— Из какой он банды?

— Он не член банды, — сказал Родман, — хотя знается с бандитами Восточного и Центрального Лос-Анджелеса.

Омар Селден хватался Марселле, что выполняет поручения различных банд. Уж нет ли здесь связи? Петра пригляделась к фотографии.

— Где это снято?

— Так много вопросов… — протянул Бобби Люсидо.

— Если вам требуются ответы, то вы обратились не по адресу.

— Как случилось, что вы стали работать с Гомесом?

— Мне его направил капитан. Он действовал в соответствии с приказом заместителя начальника участка Рэнди Диаса, а тот получил распоряжение от члена муниципального совета Рейса.