Эльминстер. Рождение мага

В самых глубинах Замка Волшебства, где день и ночь сияют охранные заклинания, в тайной комнате некто устроился почитать.

– Гарадик, – безучастно позвал он, отпив из кубка. Покрытое чешуей чудовище, неохотно покинув тень, с опаской открыло Книгу Заклинаний Ондила, лежавшую на специальном столике в дальнем конце комнаты. Вокруг плотной завесой висели неусыпные защитные заклинания, но угроза ни мгновенной, ни медленной смерти не возникла. Открытая страница была пуста.

– Перенеси ее сюда, – последовал равнодушный приказ.

Когда столик с книгой оказался перед высоким мягким креслом, Илхундил отставил кубок с изумрудным вином и махнул своему чешуйчатому слуге отойти в сторону. Следующую страницу он перевернул сам.

Она была такой же пустой, как и предыдущая. Он перевернул ее обратно. То же самое повторилось и со следующей… Маг судорожно листал страницу за страницей… Все они были пусты! Лицо Илхундила застыло, вокруг глаз появились недовольные морщинки.

Чародей что-то сказал, и в комнате померк свет. Пол резко засветился, и одна из плит с грохотом отъехала в сторону. Тут же из невидимых глубин внизу поднялось любопытное щупальце. Оно нежно, почти ласкающе, коснулось книги, обвило ее и, разочарованно отпустив, скрылось обратно. Значит, ни тайнописи, ни порталов, ни связей с другими пространствами или другими волшебными книгами нет. Книга просто была пуста. Нахлынувшая волна ярости захлестнула Илхундила. Охваченный черной злобой, чародей вскочил с кресла и понесся через анфиладу комнат. При его приближении двери сами собой открывались, а занавеси – раздвигались. Пролетев ползамка, Илхундил остановился в совершенно пустой маленькой комнатке с большим искрящимся хрустальным шаром, стоявшим на черной подставке в окружении многих светильников. Чародей уставился в глубины шара, в котором замерцало пламя, вызванное к жизни его злобой. Илхундил всматривался в шар, и пламя медленно разгоралось. Его языки уже касались изогнутых стенок. Вдруг Сумасшедший Маг закричал:

– Я сокрушу ее кости! Если она утонула, я воскрешу ее и заставлю молить о пощаде, а затем раздавлю, как скорлупу яйца! Никому не позволено обманывать Илхундила! Никому!

Он позвал своего чешуйчатого слугу, прятавшегося в спасительной тени на другом конце замка. Гарадик поспешно предстал перед ним.

Не отрывая взгляда от хрустального шара, Илхундил силился вызвать в памяти образ горбоносой девушки. Огонь, меняясь, вспыхивал. Чародей собирал силу, чтобы своей волей, как мечом, обрубить ей ноги до колен, и заставить ее кричать, и корчиться от боли, пока не придет он, Илхундил… Тогда она узнает, что такое настоящая боль. Но когда в хрустальном шаре появилось изображение, на Илхундила смотрело совсем не то лицо, которое он ожидал увидеть. От изумления Сумасшедший Маг даже открыл рот.

Морщинистое лицо с бородкой, на котором отсутствовало привычное выражение легкой заинтересованности, спокойно улыбнулось чародею и, кивнув, поприветствовало:

– Добрый день, Илхундил, я так понимаю, ты занят с новой книгой заклинаний.

Илхундил плюнул Магистру в лицо. Коснувшись хрустального шара, плевок зашипел и задымился.

– Страницы пустые, и тебе об этом известно! Магистр снова улыбнулся, на этот раз сдержаннее:

– Да… но юная волшебница, которая предложила эту книгу в дар Мистре, об этом не знает. Ты же сам велел ей не заглядывать внутрь, и она повиновалась тебе. Такой честности и точности исполнения повеления еще поискать в этом мире сегодня, так ведь, Илхундил?

Зарычав, Сумасшедший Маг Калишара швырнул заклинание в хрустальный шар. Мир внутри шара вспыхнул и содрогнулся. На щеках Илхундила заплясали яркие отблески. Но Магистр только улыбнулся еще чуть более сдержанно. И тут заклинание Сумасшедшего Мага вернулось к нему обратно, вырвавшись из хрустального шара, и заметалось по комнате. Гарадик поспешно отступил, чтобы оно не обрушилось на него с полной силой, и отделался лишь тем, что его беспомощно бросало от стены к стене.

– Норов, Илхундил, – это слабое место многих глупых, начинающих чародеев, – все с тем же спокойствием сказал Магистр.

Яростный вопль Илхундила эхом разнесся по комнате. В его глазах ясно читалось желание убивать. Он злобно швырнул огненный шар в своего слугу, еще не оправившегося от предыдущей трепки.

Менестрель пел в тускло освещенной общей комнате постоялого двора «Рог единорога», когда туда устало вошла молодая горбоносая женщина. Двор стоял среди ферм, где разводили овец, довольно далеко к западу от Аталантара. Чтобы добраться до него, Элмара, голодная, шла весь день, выпив только немного воды из ручья.

Хозяин гостиницы слышал, как заурчало у нее в животе, когда она проходила мимо. Он дружелюбно поприветствовал ее:

– Стол и тушеных овощей прямо сейчас, добрая женщина? А потом можно и жаркое с бутылочкой вина добавить…

Девушка кивнула, и едва заметная улыбка чуть тронула ее губы.

– Стол в углу, где потише, потемнее и поменьше народу, если такой имеется.

Хозяин постоялого двора кивнул:

– Да у меня много таких… вот этот, или хоть тот… или вон тот.

На этот раз странница в самом деле улыбнулась и позволила провести себя к столу. Ее темная одежда была совсем поношенной. Даже трудно было определить, что на ней надето, но, судя по поведению, она получила образование и не принадлежала к низкому сословию. Хозяин гостиницы не стал спрашивать деньги вперед, но его удивило, когда худощавая девушка, со вздохом облегчения сняв сапоги, бросила ему через стол золотую монету.

– Скажешь, когда придет время добавить, – пробормотала она, и хозяин со счастливым видом заверил ее, что все будет исполнено.

Крепкое рубиново-красное вино было хорошее, жаркое – отличное, а пение – приятное. Плиты каменного пола холодили ноги, поэтому Элмара снова натянула сапоги, завернулась в плащ и, привалившись к стене, задула единственный светильник – плошку на столе.

Окутанная полумраком, она расслабилась, слушая, как менестрель поет о драконихах и храбрых женщинах-рыцарях, спасающих закованных в цепи юношей, которых собираются принести в жертву этим драконихам. Хорошо, добравшись до границ Аталантара, сытой сидеть в тепле, даже если завтрашний день сулит опасность и смерть.

И тем не менее надо поторапливаться: именно этого ждет от нее Мистра.

Сладкий голос менестреля стал громче, заставив Эл-мару оторваться от раздумий о том, что Мистра разочаровалась в ней. Подавшись вперед, девушка внимательно прислушалась к словам. Эту балладу Элмара никогда прежде не слышала. В хвалебной песне королю Утграелу Аталантарскому, ее венценосному дедушке, которого она никогда не видела, звучали теплые слова уважения. Эл почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Вдруг мелодичный голос изменился, стал грубее и в конце концов превратился в хриплое карканье. Взглянув из тени в сторону очага, около которого сидел менестрель, Элмара напряглась.

Сидя на стуле, певец хватался руками за горло и бился в конвульсиях, в его глазах застыл ужас. Вытаращив глаза, он неотрывно смотрел на человека, который, поднявшись со своего места за соседним столом, протянул к нему руку. На столе, из-за которого он встал, возвышался настоящий лес опустошенных бутылок, кубков и мехов, вокруг него сидели надменные, одетые в длинные богатые одеяния люди, насмехавшиеся сейчас над менестрелем. Элмара заметила у них на поясах не только кинжалы, но и жезлы… чародеи.

– Что вы делаете? – одернул их толстый купец от другого стола.

Чародей медленно сжимал горло менестреля. Обернувшись, он ответил купцу:

– Мы не желаем, чтобы в Аталантаре упоминали имя этого покойника.

– Но вы не в Аталантаре! – раздался голос из-за другого стола. Менестрель захрипел и беспомощно задергался.

Пожав плечами, чародей равнодушным взглядом обвел комнату:

– Мы – Верховные Чародеи Аталантара. Скоро и эта земля станет частью нашего королевства. – В его голосе прозвучало безразличие.