Страница 16 из 97
Хелм кивнул:
– Да ладно, все равно здорово, когда хорошенько ударишь и действительно хоть немного да попортишь жизнь этим волкам. Да и ты молодец, хорошо поддал им жару! – Он с восхищением указал на объятые пламенем палатки. – Надеюсь, палатка с провизией не пострадала!
Эльминстер только хохотнул в ответ, так как они ворвались на полном скаку в ряды бегущих и кричащих защитников лагеря. Рыцари рубили наемников, а их лошади становились на дыбы и затаптывали раненых и убегающих. Вскоре лагерь затих.
Хелм выкрикивал приказания:
– Давайте-ка дозорных туда, туда и туда, парами и верхом, нет, вон туда в темноту. Остальные – по шестеро на палатку, и докладывайте, что отыскали. Помните: ничего не уничтожать. Если найдете живого чародея или еще кого способного драться, прикончите его!
Рыцари охотно принялись за работу. Радостные крики ознаменовали обнаружение походной кухни и нескольких санок с мясом, картошкой и бочонком пива. Угрюмые рыцари также несли Хелму книги с заклинаниями и свитки, но раненый чародей бесследно исчез. В лагере не осталось в живых ни одного человека из тех, кто служил Верховным Чародеям.
– Значит, так… эту ночь мы проведем здесь, – сказал Хелм. – Соберите всех, каких найдете, лошадей и давайте отменно попируем. Утром заберем все, что сможем, и смотаемся обратно к Замку, а эти палатки раскинем в ущелье около Пещеры Ветров как навесы для лошадей. И тогда молитесь все Орилу и Талосу, чтобы пошел снег и покрыл все наши следы!
Послышался общий одобрительный рокот, а Хелм, наклонившись ближе к Эльминстеру, сказал:
– Ты хотел оставить эти горы, парень, и сдается мне, что чародеев ты понял правильно. Мне нужно спрятать эти книги и другие колдовские штучки, и я подумал о той пещере на лугу над Хелдоном. Там много камней… их хватит, чтобы в укромном уголке завалить все это чародейское добро, ну ты знаешь где… а ты можешь охотиться на оленей или еще кого, так и прокормишься до лета, а там я навещу тебя опять. Если в округе будут рыскать наемники, перебирайся в Высокий Лес и схоронись на время там. Они не осмелятся забраться туда слишком далеко. – Он поскреб подбородок. – Ты, парень, никогда не будешь носить доспехи как воин-всадник, и я бы даже сказал, что ты достиг большего, чем просто научился стрелять из арбалета, размахивать мечом и, как разбойник, дрожать в пещерах. Возможно, узкие улочки и толпа Хастарла на время лучше укроют тебя… да и к Верховным Чародеям поближе будешь… Вызнавай о них все, что сможешь, прежде чем решишь, что пора нанести им сокрушительный удар. – Рыцарь с интересом посмотрел на юного принца. – Что скажешь?
Эльминстер медленно кивнул.
– Да-а… хороший план, – пробормотал он.
Хелм усмехнулся, хлопнул Эла по плечу и только успел подхватить его, когда Эльминстер вдруг как-то боком осел в снег, мир закружился вокруг него зелено-желтой дымкой и земля поплыла куда-то из-под ног… Сил не осталось совсем, темнота обрушилась на него, и Эльминстер почувствовал, что его снова куда-то уносит…
– А наемники эти неплохо устроились, как на прогулку приехали! – резко высказался на следующее утро Хелм, когда они поедали копченый окорок и грубый хлеб с чесночным маслом. Довольные восклицания и грубая отрыжка со всех сторон говорили, что большинство из давно не евших досыта рыцарей с жадностью поглощали еду. Храп из-за пустых бочонков возвещал, как другие провели эту ночь.
Эльминстер кивнул.
Хелм пристально посмотрел на него:
– Что это ты, парень, задумал?
– Если я скажу, что в жизни не убью ни одного человека, это будут слишком поспешные слова, – тихо сказал Эльминстер, глядя на пятна крови на утоптанном снегу.
Рыцарь кивнул:
– Я то же самое увидел в твоих глазах вчера. – Он вдруг широко улыбнулся и добавил: – Однако вчера ты отправил на тот свет больше специально обученных воинов, чем многим мужчинам удается убить за долгие годы солдатской службы.
Эльминстер махнул рукой:
– Я стараюсь не вспоминать об этом.
– Прости, парень. Ты как, пойдешь пешком или возьмешь лошадь? С лошадью, конечно, легче, пока у тебя будет достаточно сена, чтобы прокормить ее. Но лошадь сразу привлечет внимание, особенно когда переправишься в Апшине через Ручей. Постарайся не выделяться, пристань к купцам и сделай вид, что ты один из них, куда бы ты ни отправился. Если кто увидит у тебя эти книги заклинаний и свитки, это будет означать для тебя смертный приговор. – Рыцарь почесал бороду и продолжил: – Хотя, с другой стороны, как ни крути, идти пешком – медленно и тяжело, даже если и не мерзнешь, и не забывай: промочить ноги в такую погоду тоже равносильно смерти…
– Ну, я пошел, – сказал Эльминстер. – Возьму с собой самострел и, сколько смогу, еды… доспехов не надо, пока не разживусь хорошими перчатками и ножнами получше.
– Многие мертвые наемники с готовностью предоставят тебе все, что пожелаешь, – осклабился Хелм.
Эльминстер не смог заставить себя улыбнуться на его шутку. Он убил немало этих самых наемников. А ведь, в сущности, они простые солдаты, те самые воины, которые прямо сейчас могли бы гордо мчаться в бой за Аталантар, свободные от приказов правящих чародеев. Ну ничего, все это припомнится Верховным Чародеям.
– Это те, кто должен умереть, – прошептал он, ни к кому не обращаясь, – чтобы Аталантар жил!
Хелм кивнул:
– Отлично сказано: «Они должны умереть, чтобы Аталантар жил!» Отличный боевой клич, при случае, пожалуй, воспользуюсь им.
Эльминстер улыбнулся:
– Только сначала проверь, понимают ли слышащие его, кто такие эти «они».
Хелм криво усмехнулся в ответ:
– Немало народу сталкивается с этой задачкой вот уже на протяжении многих лет.
Блеснув темными глазами, лис, несколько миль преследовавший Эльминстера, в последний раз взглянул на него и стремглав побежал через заснеженные папоротники. Прислушиваясь к его бегу, Эл задавался вопросом, не шпионил ли этот лис для какого-нибудь Верховного Чародея, но что-то подсказывало ему, что нет, не шпионил.
Постояв еще какое-то время, после того как зверь исчез из виду, юноша как можно тише стал пробираться среди деревьев позади постоялого двора.
«Ищи лаз, через который подают в конюшню сено», – говорил ему Хелм, и действительно, как раз у задней стены конюшни под длинным покосившимся навесом лежало сено. Навес защищал его от снега и держался на столбах, которые весьма приблизительно были знакомы со словом «прямой».
Все как и описывал Хелм: черный ход на постоялый двор «Лесная осока».
Эльминстер подошел ближе, надеясь, что собаки не проснутся и не перебудят всю округу. Поблизости не было ни одной. Эльминстер мысленно поблагодарил богов, перелез через низенькую калитку на задний двор, проскользнул за стог сена и нашел лаз. Ему даже не понадобилось вынимать меч, чтобы открыть прикрывающую лаз заслонку: она просто, без всяких запоров, была приставлена.
Эл забрался внутрь и прикрыл за собой заслонку. В конюшне было очень тихо и гораздо теплее, чем ночь снаружи. Лошадь переступала с ноги на ногу и била копытом в стенку стойла. Оглядевшись, Эльминстер обошел всю конюшню и обнаружил два свободных стойла. В одном из них были сложены лопаты, грабли, ведра, на стенке висела свернутая упряжь, в другом же – только сено и солома. Вложив меч в ножны и взяв вилы с длинными тонкими зубцами, Эл хорошенько потыкал в солому и, не обнаружив ничего, что могло бы проснуться или всхрапнуть, поднял деревянную защелку и вошел внутрь.
Всего несколько мгновений ушло на то, чтобы закопаться в солому, прикрывшись сверху от чужих глаз и от холода толстым одеялом из сена. Расслабившись, Эльминстер позволил себе уплыть в тот дивный мир шепчущих голосов… чтобы погрузиться в белое сияние и спать… спать… спать…
Солома зашуршала, царапая руки, и посыпалась с него. Юноша широко распахнул глаза. Он буквально поднимался вверх – просто летел! Голова больно ударилась о потолочную балку.