Страница 19 из 311
— Вы… больны? — нерешительно спросил я.
Она скинула смирительную рубашку, выскользнула из цепей и встала.
— О нет, — ответила она, продолжая все так же улыбаться. — Я Рут Карта. Джед сказал мне, что вы пришли. Меня несколько лет держали в сумасшедшем доме, а потом отпустили. Но иногда я тоскую по нему.
— Да, могу представить, — заметил я. — Совсем как вампир, которому каждое утро хочется вернуться в свою могилу. Она замерла, а ее глаза стали похожи на две стекляшки.
— Что вам наговорил Джед?
— Какие-то местные сплетни, миссис Карта. — Я протянул ей бутылку. Выпьете?
— Этого? — Она криво усмехнулась. — Нет уж, спасибо.
Разговор оборвался. Рути смотрела на нас зелеными непроницаемыми глазами, продолжая усмехаться, а от запаха плесени у меня свербило в носу. Что-то будет дальше? Тишину нарушила Розамонд.
— Вы действительно миссис Карта? — спросила она. — Как получилось, что вы носите ту же фамилию, что и…
— Успокойся, — тихо сказал я. — То, что мы супруги, не означает, что так бывает с каждым.
Однако Рут Карта нисколько не рассердилась.
— Джед — мой отец, а Лем — мой сын, — объяснила она. — Я вышла за Эдди Карта, своего кузена. Он уже давно умер, и потому меня поместили в сумасшедший дом.
— Отчаяние? — предположил я.
— Нет, — ответила она. — Я сама убила его. Помню, что все вокруг было красным.
Её улыбка не менялась, но я приметил в ней иронию и насмешку.
— Это случилось задолго до того, как в судах стали высмеивать подобную линию защиты. Однако в моём случае все было без обмана. Люди ошибаются, думая, что в газетах пишут сплошные враки.
— Похоже, вы воспитаны гораздо лучше, чем Джед или Лем.
— В молодости я была в школе для девиц на Востоке. Хотела там и остаться, но Джед не мог больше платить за меня. Вот я и стала такой озлобленной… из-за этой пахоты. Но на скуку давно не жалуюсь.
Я бы предпочел, чтобы Рут перестала улыбаться. Розамонд потянулась за бутылкой.
— Я хорошо понимаю, что вы чувствовали. Миссис Карта отступила к стене и прижалась к ней ладонями. Глаза ее вспыхнули, и она хрипло заговорила:
— Вы не можете знать. Такая молодая особа… вы не можете знать, как бывает, когда девушка живет среди радости и восторга, имеет красивые платья и поклонников — и вдруг возвращается сюда скоблить полы и варить капусту, а потом выходит замуж за тупого деревенщину с мозгом шимпанзе. Я садилась у кухонного окна и смотрела в него, ненавидя все и вся. Эдди этого никогда не понимал. Я просила его забрать меня в город, но он говорил, что это ему не по карману. Отказывая себе во всем, я скопила денег на поездку в Чикаго. Я мечтала о нем, но когда поехала, уже не была молодой девушкой. Люди на улице глазели на мои платья, а мне хотелось кричать.
Я глотнул из бутылки.
— Понимаю… кажется, — сказал я.
Она говорила все громче, и слюна капала с ее губ.
— Вот я и вернулась, а потом однажды увидела, как Эдди целует служанку, взяла топор и ударила его по голове. Он упал и задергался, как рыба на песке, а я снова почувствовала себя молодой. Все смотрели на меня и говорили, какая я красивая и прелестная.
Голос женщины походил на заезженную пластинку. Она почти кричала и сползала по стене, пока снова не уселась на пол. На губах ее появилась пена, она дергалась во все стороны. Но хуже всего был ее смех.
Я схватил Розамонд за руку и вытащил в коридор.
— Поищем мужчин, — сказал я, — пока Рути не нашла топор.
Мы спустились по лестнице, чтобы рассказать обо всем Лему и Джеду. Лем захохотал так, что затряслись все его жировые складки, и вышел в коридор, а Джед взял бидон с водой и пошел следом.
— У Рути бывают такие приступы, — сказал он, поворачиваясь. — Обычно это быстро проходит.
И он исчез.
Розамонд по-прежнему держала лампу. Я взял ее, осторожно поставил на стол и подал жене бутылку. Мы выпили ее до дна. Потом я подошел к кухонной двери и попытался ее открыть. Разумеется, она была заперта.
— Любопытство всегда было моей слабостью, — сказала Розамонд и указала на дверь в стене. — Как ты думаешь…
— Можем проверить.
Алкоголь уже начал действовать. Я взял лампу и дернул дверь — за ней открылась тёмная пропасть подвала. Оттуда потянуло плесенью, как, впрочем, от всего в этом доме.
Розамонд шла за мной по лестнице. Вскоре мы оказались в темной комнате, здорово похожей на склеп. Она была совершенно пуста, однако у своих ног мы увидели солидный дубовый люк. Рядом лежал открытый висячий замок.
Мы продолжили свою веселую прогулку: спустились по лестнице еще метра на три вглубь и оказались в коридоре, пробитом в сырой земле. Звуки грозы притихли. На полке недалеко от нас лежала потрепанная тетрадь и карандаш, привязанный чудовищно грязным шнурком. Розамонд открыла тетрадь, а я заглянул ей через плечо.
— Книга гостей, — заметила Розамонд.
Это был список фамилий, причем рядом с каждой имелась важная запись. Например, такая: «Томас Дарди. 57 долларов 53 цента. Золотые часы. Кольцо».
Розамонд рассмеялась, открыла тетрадь на чистой странице и написала: «Мистер и миссис Денхем».
— Твое чувство юмора меня просто пугает, — холодно заметил я. — Если бы я тебя не любил, то свернул бы тебе шею.
— Иногда предпочтительнее шутить, — прошептала она. Мы пошли дальше. В конце коридора обнаружилось небольшое помещение, а в нем — скелет, прикованный к стене. В полу виднелся круглый деревянный люк с кольцом. Я поднял крышку и опустил лампу в темную яму. Несло оттуда отнюдь не духами.
— Снова скелеты? — спросила Розамонд.
— Трудно сказать, — ответил я. — Хочешь спуститься и проверить?
— Ненавижу темноту, — сказала она, тяжело дыша.
Я позволил крышке с грохотом упасть, поставил лампу и крепко обнял Розамонд. Она прижалась ко мне, как испуганный ребенок в темной комнате.
— Перестань, милая, — бормотал я, лаская губами ее волосы. — Все хорошо.
— Нет. Это ужасно. Лучше уж умереть. О, я люблю тебя, Чарли! Как я тебя люблю!
Мы разжали объятия, потому что в подземелье послышались чьи-то шаги. Вошли Лем, Джед и Рути. Никто из них не удивился, увидев нас здесь. Лем не сводил глаз со скелета. Он облизнулся и расхохотался. У Рути был пустой взгляд и все та же кривая улыбка на лице. Джед Карта взглянул на нас зелеными злыми глазами и поставил на пол свою лампу.
— Ну, людишки, — спросил он, — зачем вы забрались сюда?
— Мы подумали, нет ли у вас убежища? — объяснил я. — Тогда человек может чувствовать себя безопаснее в этом мире.
Старик заржал.
— Вас нелегко испугать. Держи, Рути.
Он взял кнут, висевший на стене, и вложил его в руки женщине. Она тут же оживилась, подошла к закованному в цепи скелету и принялась его хлестать. Лицо ее напоминало страшную маску.
— Только это успокаивает ее, когда начинается приступ, — объяснил нам Джед. — С ней все хуже с тех пор, как умерла Бесс.
Он кивнул на скелет.
— Бесс? — тихо спросила Розамонд.
— Она… когда-то она была у нас служанкой. Мы подумали, что ей это не повредит, а Рути после этого успокаивается.
Миссис Карта выпустила кнут. Лицо ее оставалось неподвижным, но, когда она заговорила, голос ее звучал совершенно нормально.
— Пойдем наверх? Наши гости, должно быть, чувствуют себя здесь неважно.
— Да, — ответил я. — Идемте. Может, у вас найдется еще одна бутылка, Джед?
Он указал на деревянный круг в полу:
— Хотите туда заглянуть?
— Я уже заглядывал.
— Лем довольно силен, — старик болтал совершенно невпопад. — Покажи им, Лем. На цепи Бесси. Не имеет значения, если ты ее порвешь, правда?
Семейство Карта развлекалось на всю катушку. Лем подошел к стене и без труда вырвал цепь.
— Значит, вот как обстоят дела, — заметил я. — Этот щенок делает все голыми руками. У вас есть нож. А чем пользуется Рути? Надо думать, топором?
Старик широко усмехнулся.
— Надеюсь, вы не думаете, что мы на самом деле убиваем постояльцев? Или что сбрасываем их в большой пруд за домом, если они приезжают на машинах.