Страница 57 из 81
Глава восьмая
Законы небесной механики на первый взгляд универсальны и всесильны, да, вот только и в ней имеются свои странности. Ещё удивительнее дело обстоит с самими небесными телами. На первый взгляд общепринятая теория возникновения и эволюции звёздных систем объясняет нам причину и общий порядок их возникновения. Принято считать, что звёзды и планеты повсюду во Вселенной возникают одинаково, в центре огромного газово-пылевого облака возникает первоначальное сгущение материи, затем образуется завихрение и облако начинает вращаться. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. После этого облако сплющивается в плоскости эклиптики и возникают сначала отдельные концентрические струи, а уже из них образуются небесные тела, большие и малые. Силы взаимного притяжения заставляют вещество сжиматься, а поскольку речь идёт о колоссальных объёмах вещества, то и энергетика этого процесса тоже не шуточная.
На финальной стадии получаются небесные тела следующих основных видов:
1) Звёзды различной величины и спектрального класса;
2) Газовые гиганты, которым лишь немного не хватило массы, чтобы стать самыми малыми звёздами, коричневыми карликами;
3) Планеты-океаны, здоровенные планеты, полностью покрытые водой, глубина этих океанов с ледяным дном, достигает ста пятидесяти километров;
4) Полноценные планеты с горячим ядром, имеющие различные размеры, среди которых встречается огромное количество таких, которые принято называть стандартными, имея ввиду стандартную величину Терры плюс-минус тридцать, сорок процентов;
5) Карликовые планеты и планетоиды, зачастую состоящие из водяного льда, покрытого толстой коркой из камней и пыли;
6) Кометы, по сути дела те же карликовые планеты, но с очень тонкой каменно-пылевой коркой, имеющие крайне вытянутые орбит;
7). Планетары, планеты, летающие по своим орбитам вне пределов звёздных систем.
На первый взгляд эта теория вроде бы не имеет никаких изъянов и в неё укладывается вся небесная механика и даже многие галактики, имеющие форму правильного диска, как бы подтверждают её, если не считать того обстоятельства, что в самом центре галактики практически все звёзды полностью лишены планет и образуют совершенно "тупой" звёздный рой, живущий своей собственной жизнью и наотрез отказывающийся подчиняться законам небесной механики, то есть вращаться точно так же, как и все остальные звёзды, за пределами центрального звёздного роя.
Более того, в нашей галактике начитывается свыше семи тысяч таких планет-бродяг, которые вообще просто пролетают через неё по очень пологой дуге, иногда почти по прямой и некоторые уже успели отлететь довольно далеко. Ничего, на подходе имеются другие. Причём эти планеты имеют весьма приличные размеры в пять, шесть стандартов, их, как и планеты-океаны, тоже покрывают слой воды воды, почти стокилометровой глубины, а также слой льда, толщиной в пять, шесть и более километров. На нескольких таких планетарах я высаживался лично и хотелось бы мне знать, где и как они образовались, ведь они относятся к числу самых древних и их возраст приближается к возрасту нашей Вселенной, если верить учёным.
Другой странностью во всей этой небесной канители является то, что все планеты и звёзды в нашей галактике очень сильно разнятся, нет, даже не по возрасту, а по темпу своей жизни и если на одних планетах все планетарные процессы уже давно устаканились и они являют собой образец тишины и спокойствия, имеют пусть и чахлую, но всё же биосферу, хотя они никогда не подверглись темпоральному ускорению, зато множество других похожи на молодого скального прыгуна по весне и таких я перевидал великое множество. Да, но при этом, в процессе ускорения на них на всех появляется просто шикарная биосфера и, как венец всего, человеческая цивилизация. В общем так, чтобы не говорили на этот счёт учёные, я буду твёрдо придерживаться своей собственной точки зрения – всеми небесными телами заведует Великая Мать Льдов, а не какие-то там законы природы.
(Мнение Веридора Мерка, высказанное однажды Стинко)
Борт крейсера "Европа", Райская Долина
Оливер Стоун, оказавшись внутри сказочно красивого ледяного грота, умоляюще посмотрел на леди Аурелию, державшую его за руку, та с улыбкой кивнула, и он принялся обходить его по кругу, осматривая скульптуры, изображавшие одну и ту же женщину в разных позах. Его пленила даже не её красота, а то, что все статуи выглядели, словно живые и, как ему показалось, излучали тепло. Между тем, температура воздуха в гроте держалась порядка ниже пятнадцати градусов нуля по Цельсию и Оливер продрог, пока осмотрел все изваяния, ведь он один, во всей Райской Долине, по-прежнему оставался в естественном человеческом облике. Теплее ему стало только тогда, когда леди Аурелия взяла его за руку, вывела на середину грота, где посреди овальной синей шкуры стояло низкое кресло с лежащим на нём синим Созерцателем по имени Роалорн, села в него и жестом велела своему паломнику устроиться поудобнее у её ног.
Как только Оливер сделал это, ледяной грот заполнился матидейтином и для него всё тотчас преобразилось. Древний терранец вошел в состояние ледовой медитации так стремительно, что леди Аурелия едва успела последовать за ним. Уже в следующее мгновенье он оказался в саду, но не в волшебном, хрустальном, а в яблоневом саду родительской фермы, расположенной в шестнадцати километрах от городка Баксли, в штате Джорджия, называвшемся так по инерции и в память о древних временах, ведь самих Соединённых Штатов Америки давно уже не существовало, как государство, но такое понятие, как штат, сохранилось. Ферма родителей Оливера, Анны и Роберта Стоунов, состоящая из трёх сорокаэтажных сельскохозяйственных башен и большого яблоневого сада с чудесными яблонями, плодоносившими круглый год, находилась на берегу небольшой реки Олтамахо. Та несла свои кристально чистые воды в Атлантический океан. Позади Оливера хлопнула дверца флайера и он, улыбнувшись, оправил на себе офицерский мундир лейтенанта космодесантных войск планеты Терра, именно так её предпочитали называть все земляне, решительно зашагал по дорожке, но не к дому, а к своей любимой старой яблоне, росшей в сотне метров от него.
Под ней находилась его гостиная и там он всегда принимал всех своих друзей, жутко завидовавших, что у его родителей есть такая шикарная ферма, площадью почти в двести пятьдесят гектаров. На Терре тогда жило почти шестьдесят пять миллиардов человек, а фермеров насчитывалось всего семьсот с чем-то миллионов, но они прекрасно кормили такую прорву людей. Оливер хорошо знал, что такое фермерский труд. Лет с десяти он начал помогать отцу на ферме и к двенадцати годам умел управлять любыми механизмами всех трёх сельскохозяйственных башен, в одной из которых выращивалась пшеница, в другой топинамбур на корм, а в третьей помещалось огромное стадо дойных коров. Мясным животноводством его отец не занимался из принципа, хотя и не придерживался вегетарианских взглядов и мясо на их столе присутствовало каждый день. Самым трудным, но зато и самым важным делом, чаще всего занимался именно Оливер. Он практически каждый день по шесть часов летал на небольшой овальной платформе-антиграве по животноводческой ферме и общался с коровами, а их на тридцати шести этажах, четыре, самых верхних, были техническими, только дойных насчитывалось девять тысяч голов и пообщаться нужно требовалось с каждой.
За день Оливер успевал облететь только один этаж, да, и то не полностью, но на каждом этаже работало ещё по два человека в смену. Тем не менее отец считал, что коровы должны обязательно чувствовать хозяйскую ласку. Именно для этого он и растил яблоки. Так что на платформе-антиграве стоял не только юный Оливер, но ещё и небольшой нуль-транс, с которого он, подлетев к очередной Стелле или Мейзи, брал с него яблоко, угощал этим лакомством корову, гладил её по морде, ласково разговаривал с ней, называя по имени, мальчишкой он знал имена всех коров, и даже не стеснялся поцеловать какую-нибудь любимицу. Коровы у них жили очень долго. Отец не поскупился приобрести для них целых двадцать реаниматоров. Может быть именно поэтому, а ещё потому, что коровы всегда чувствовали хозяйскую ласку, они давали рекордное количество молока, в среднем по сто двадцать литров в сутки. Оливер любил коров и, может быть, так и остался бы на ферме, но отец настоял на том, чтобы он поступил в военную академию и отслужил в космодесанте свои положенные, по законам семейства Стоунов, двадцать пять лет, а уже потом решал, чем займётся в дальнейшей жизни.