Страница 49 из 58
– Какой бред вы здесь говорите! – зашипел Бредовский, зло взглянув на депутата, который тоже старался не смотреть в сторону Бредовского. – Вы же депутаты, а не разные интеллигентные недоумки, которые могут только на кухнях дома философствовать! Как его запретишь, если этот Интернет есть во всем мире? Если бы меня спросили, лично мое мнение спросили, как быть с Интернетом, я бы ответил так: «У нас его нужно запретить! Временно запретить!» Я понимаю, что он нужен, но сейчас разные экстремисты там размещают всякий бред! Зачем нам это? Но как тогда эти западные страны отреагируют?!
– А что тогда дела… – попытался спросить Пыжников, но Бредовский вновь грубо перебил очередного депутата: – Молчать! Снова шум, снова статьи в газетах о железном занавесе, о свертывании демократии в России! Нет, хочется очень запретить его, но нельзя этого делать… Мы же в демократию играем! Да, к сожалению большому, нельзя запретить, а очень и очень хочется. Ведь мы строим свою суверенную демократию, а нас остальные… нет, некоторые страны обвиняют в отсутствии демократии!
Я издали приглядывался к депутатам и продолжающему говорить Бредовскому, прислушивался к его псевдоискренней фразеологии, наблюдал за его агрессивной манерой держаться в обществе и мне стало внезапно скучно слушать такого грубого и подавляющего всех оратора и вообще стало противно сидеть в зале ресторана в обществе подобного субъекта; омерзение (иначе и не скажешь) возникло у меня уже при первом взгляде на этого Бредовского, когда он бодро входил в ресторан. Читатели могут мне возразить, что я мог бы встать и выйти из ресторана, а чиновники всегда в большинстве своем грубые и властные, удивляться здесь ни к чему… Но мне хотелось дослушать их разговор, вернее, почти монолог Бредовского, который изредка прерывался короткими вопросами депутатов. Депутаты сидели притихшие, не двигаясь, лишь изредка осмеливаясь задать тот или иной вопрос Бредовскому.
Я пересел за другой столик поближе к депутатам.
Заказал себе еще стакан апельсинового сока.
Внезапно поезд резко остановился, послышались крики, стоны из соседних вагонов.
В ресторане кто-то упал со стула, кто-то просто не удержался, падая на пол.
– В чем дело? – испуганно спросил Негожа, будто кто-то рядом мог ответить ему.
– Машинист пьяный едет, что еще может быть, – высказал свое предположение Пыжников, усмехаясь.
Короткая пауза.
После резкой остановки поезда он вновь начал двигаться, но теперь поезд ехал как-то странно: немного поедет, потом короткая остановка, далее снова немного поедет, после чего короткая остановка.
Депутаты вместе с Бредовским больше всех стали кричать и возмущаться таким нелепым движением поезда.
– В чем дело?! – кричал Любовольский, стуча кулаком по столу. – Вызвать сюда машиниста!
– Да, срочно сюда вызвать машиниста! – машинально повторил запрос депутата Любовольского депутат Напыжников.
– А вы в своем уме, депутат Пыжников, или нет? – рявкнул Бредовский. – Как это машинист к нам сюда придет?.. А вместо него кто будет работать и вести поезд, вести всех нас?!.. Вы что, совсем уж забылись? Вы не в Заумной Думе заседаете!
– А вы не путайте мою фамилию! – обиделся Напыжников. – Моя фамилия не Пыжников, а Напыжников!
Бредовский махнул рукой, соглашаясь:
– Ладно, Пыж… Напыжников… шут с ним… не до этого нам сейчас, – холодно ответил Бредовский, даже не смотря на депутата и вставая.
Бредовский подошел к окну, глядя на движение поезда. Несколько минут он стоял молча у окна, мрачный и задумчивый.
Через минут пять к нему подошли Пыжников с Напыжниковым.
– Что-то не так? – спросил Пыжников.
– Вы чем-то обеспокоены? – спросил Напыжников.
– Да, – кивнул головой Бредовский, – вы что, слепые? Не видите, как наш поезд едет?
– А… а как он едет?
– Он едет по кругу! – скрипнул зубами Бредовский. – Смотрите сами, если мне не верите.
Оба депутата посмотрели в окно, минуту помолчали, потом схватились за головы, вопя:
– Ужас какой!.. Поезд едет по кругу!
– Как это по кругу? – не понял Негожа, подходя к двум депутатам и Бредовскому и тоже глядя в окно.
Через минуту все посетители ресторана, в том числе и я, стояли у окон ресторана, наблюдая за странным движением поезда.
– Но почему он едет по кругу?
– Почему так изменился маршрут движения?
– Машинист пьяный?
– Кто-то рельсы изменил, что ли?!
– Вызвать сюда срочно машиниста и начальника состава! – крикнул, думая, что он сидит в Думе, депутат Негожа.
– А ты бы потише себя вел, – холодно заметил Бредовский.
Поезд резко остановился, депутаты покачнулись, чертыхаясь и хватаясь за что попало.
Через минуту поезд поехал, делая снова короткие остановки после движения.
– Скажите, – тихо спросил депутат Негожа Бредовского, когда все уселись снова за столики, – а зачем мы здесь собрались? Нельзя было собраться в зале для заседаний?
– Что за бред ты несешь?! – вскричал Бредовский, вдруг переходя на «ты».
– Почему… почему вы так грубо…
– Молчать! – таким же тоном ответил Бредовский. – Мы здесь сидим, здесь же поезд, а не ваша Заумная очень Дума!.. Не в спецвагоне для чиновников с вами встречаться, у них там места очень мало, а самих чиновников много.
– Да-а, – вырвалось у Любовольского, – скоро еще больше будет этих чиновников! А кто тогда работать будет?
Кто-то из депутатов засмеялся.
– Отставить смех! – почти по – военному заорал Бредовский, стуча кулаком по столу. – Молчать, когда я с вами вынужден говорить, только слушать меня!.. Если спрошу, отвечайте.
Пауза.
Насупленные депутаты.
– Недавно услышал одно выражение, – продолжал, улыбаясь, Бредовский, сменив неожиданный свой гнев на милость, – один журналюга где-то там написал примерно так: «Сейчас все руководящие посты заняты. Принимаем только специалистов!»
Сказав, он громко засмеялся.
– Вам это понравилось? – осторожно спросил Негожа, пытаясь не смотреть в сторону Бредовского.
– Это смешно! – коротко ответил тот, после чего, перестав смеяться и надев мрачную и недовольную маску на свое лицо, продолжал говорить, чеканя каждое слово, словно вдалбливал слова в головы депутатов:
– У нас должна быть своя идеология! Своя!.. Идеология!.. Своя!.. А ее нет! Пока!.. А она нам нужна!.. Очень!! Очень нужна!.. Понятно?!
После короткого молчания Бредовский продолжал:
– Идеология! Своя!.. Раньше она была!.. Жить при коммунизме!.. Дожить до коммунизма!.. Теперь что? Купить машину?.. купить дом?!.. Квартиру?! Взять ипотеку?! Бред!..
Подобными отрывистыми и чеканными фразами он словно забивал гвозди в головы притихших депутатов.
– Обезьяна в этой Заумной Думе!.. Позор!!.. Бред!.. А эти розовые очки?.. Бред!.. Виртуальных дел мастера мы!.. Бред!.. Но жизнь сложнее!..
– А что насчет соцопроса? Вопросы готовы для ответов Евсея Горыныча? – спросил Негожа, почему-то неожиданно вставая и наклоняясь вперед.
– Нет!.. Не мешать! – отрезал Бредовский. – Сядь и слушай!.. Вопросы задают люди!.. Их я не пишу, эти вопросы!.. Ясно? Мы будем подавать вопросы Евсею Горынычу!.. Но их должны задавать сами люди, потом вопросы отнесем Горынычу!.. Обезьян и подобных тварей быть не должно!.. Уволю всех к свиньям, если я что увижу!..
Бредовский замолчал.
Полная тишина в ресторане, как на кладбище.
– Есть вопросы мне? – спросил далее Бредовский, наливая себе рюмку водки.
Напыжников встал, подходя к нему и тихо спрашивая:
– Скажите, пожалуйста, а что насчет пиар-компании слышно?
– Ты сядь, не маячь перед глазами! – зашипел Бредовский, почти отталкивая депутата. – Работа идет! Создана бригада аналитиков и полевиков!.. Ясно?.. Работа тяжелая! Очень!.. Ясно?!.. Аналитики сейчас на телевидении «Останки» работают. А мы должны здесь в поезде уже мнение людей узнавать, знакомиться с нашим народом! Ясно?!..
– А мы его… его не знаем, что ли? – засомневался один из депутатов.