Страница 12 из 58
– Зря, – хихикнул Игнат, – зря, а то бы мы посмеялись всласть!
– Ладно, дальше что там? – спросил я.
Далее Игнат продолжал читать:
«Как писала в своем заявлении Лена, до его работы ей никакого дела нет, пусть пьет там с утра до вечера, если работа такая у него нервная, но домой пусть он приходит на своих двоих, а не на четвереньках, почти ползком, как ранее…
14 июня … года. Евтюхина по приказу его начальства понизили в должности, в связи с чем был произведен перерасчет его зарплаты и установлен новый оклад, причем, более меньший, чем ранее.
15 июня … года. Евтюхин в пьяном виде, размахивая пустой бутылкой, появляется в кабинете своего начальника, вопя, чтобы его восстановили срочно в прежней должности. „Если меня не восстановят, – заявил он, если вопли его, крики и поток нецензурных слов можно назвать заявлением, – я за себя не отвечаю!“ Но он, судя по его хулиганской выходке и дикому крику с потоком брани, не отвечал никогда за свои слова. Этот пьяный кошмар в штанах …»
– Как, как? – захохотал я, переспрашивая.
– Пьяный кошмар в штанах, – ответил Федя, смеясь тоже.
– Надо запомнить, – произнес я, – очень точно подмечено!
– «… этот пьяный кошмар в штанах был насильно выставлен из кабинета вызванным милиционером.
16 июня … года. Евтюхину объявлен строгий выговор с занесением в трудовую книжку и его личное дело. Сослуживцы шептались между собой, что скоро его уволят к свиньям…»
– Как, уволят к свиньям? – перебил я, смеясь. – Такие выражения, запомнить надо!
– «… уволят к свиньям, как образно выразился их начальник.
20 июня … года. Суд постановил развести Евтюхина с его женой Леной.
21 июня … года. Начальник вызывает Евтюхина к себе, требуя ему написать заявление об увольнении по собственному желанию. Далее последовал некий диалог, который, исключая море нецензурщины, мы попытаемся воспроизвести:
– Пиши заявление по собственному (нецезурщина).
– По собственному (нецензурщина)… чего? (нецезурщина)… (Евтюхин делает вил, что не понял приказа или предложения начальника).
– Пиши заявление по собственному желанию (нецензурщина).
– По собственному желанию (нецензурщина) увольняться не буду… (нецензурщина).
– Что?! (Далее минут на десять нецензурных слов с обоих сторон).
– Могу написать просто: прошу (нецензурщина) уволить меня по вашему (нецензурщина) желанию (нецензурщина).
– Молчать, пьяница и взяточник… (нецензурщина минут на пять)… Пиши заявление (нецензурщина)… пиши заявление, как я сказал!! (Нецензурщина).
– Все здесь такие (нецензурщина)…
– Это… кто? (Нецензурщина).
– Взятки все берут! (Нецензурщина). Меня хотят уволить по чужому начальственному желанию (нецензурщина).
– Пиши… (нецензурщина).
– Пишу… (нецензурщина).
– Чего это?! (Нецензурщина).
– Написал (нецензурщина)… „Прошу меня уволить по вашему желанию“.
Далее диалог, приводить который мы не будем из-за отсутствия какой-то либо целесообразности ввиду того, что слышались только одни лишь отборные ругательства и крики, порой похожие на звериные вопли.
22 июня … года. Евтюхин был отправлен в городскую больницу с предварительным диагнозом: „вывих лучезапястного и локтевого суставов левой руки“. Чиновник Евтюхин неожиданно заболел во время своего случайного падения возле собственного кабинета, когда его отдирали от двери и забирали заявление об увольнении по собственному желанию.
23 июня … года. Заявление Евтюхина оказалось в отделе кадров. Слова „по вашему“ были изменены на слова „по собственному“. В итого получилось, как сказал бывший начальник Евтюхина: „Всё, как положено!“ Но он только не сказал, кем и что положено.
Некоторые злые языки, разные журналисты из желтой прессы стали писать, что в мэрии практикуют охоту на ведьм, увольнения сотрудников и произвол начальства, что совсем не соответствует нашей прекрасной действительности.
10 июля … года. Евтюхин выписался из больницы с окончательным диагнозом: „шизофреническая психопатия и гипертонический криз“. Ни слова не было сказано об ошибочном предварительном диагнозе, будто кто-то ему выламывал руку и т. д.
11 июля … года. Евтюхин попытался подать заявление в суд, не понимая всей нелепости своего поступка. Как откомментировал это его бывший начальник: „Чего он там заявления свои подает этой Фемиде? У нее всегда глаза завязаны“
13 июля … года. Вечером на Евтюхина напали совершенно случайно трое хулиганов, стоявшие возле его дома более трех часов. Увидев его, они сразу стали требовать денег на пиво. После короткой драки Евтюхина увезла скорая в травмологическое отделение больницы. Ряд безответственных и лживых журналистов из желтой прессы начал писать потом, что драка и нападение на Евтюхина были подстроены его бывшим начальником, что совсем не соответствует нашей прекрасной действительности. Подобные высказывания и разные провокационные статьи некоторых журналистов из желтой прессы только льют грязь на чистое лицо нашего мэра…»
– Как, как? – перебил снова я Игната. – «льют грязь на чистое лицо»?
– Да, – ответил, смеясь, Игнат, – продолжая читать:
– «льют грязь на чистое лицо нашего мэра, искажая наше демократическое время и нашу веселую, счастливую жизнь в городе. Далее хроника описываемых событий прекращена, так как Евтюхин давно уволен с должности госслужащего и дальнейшая его судьба никому неизвестна…»
После прочтения документа оба собутыльника сидели минут пять молча, чему я был несказанно рад.
– Батарейки, мешки для мусора, платки, носки, лейкопластырь, чулки…
– И прочая ерунда! – перебил очередную вопящую торговку с сумкой Игнат, глядя ей вслед. – А ты чего говорил нам о мертвых ранее?
– Я хотел сказать, что, может, многие из нас мертвецы, а выглядят, как живые…
– Чего?!
– Конечно, сие вам не понять, – заключил я, продолжая развивать свою философскую мысль, – но постарайтесь хоть на минуту раз в жизни вдуматься в то, что вам говорят…
– А попонятней нельзя?
– Нет, попонятней не объяснишь разные сложные философские категории и мысли, – ответил я. – Мне знаете, конечно, хотелось бы посидеть в тишине, не говоря с вами, но вы спрашиваете, поэтому я вынужден объяснить…
– А одолжения нам делать не надо, – обиженно молвил Федя.
– Да, чего ты так свысока с нами? – удивился Игнат.
– Хорошо, я продолжаю… Если меня сложно понять, есть наше доходчивое для всех телевидение с его информационным официозом, рекламным мусором, пошлыми юмористическими программами, какафонией новоиспеченных, скороспелых начинающих певичек-«звездочек»!
– Вот загнул! – засмеялся Федя, давая мне ладонь, чтобы я по ней ударил. – Молодец ты…
Я, смеясь, слегка шлепнул по его ладони, продолжая говорить:
– Пытайтесь хоть иногда думать, а не только потреблять, как многие из нас. Ранее у нас часто критиковали страны Запада, называя их обществом потребления. А теперь почти то же самое и у нас.
– Ты что, коммунист? – удивился Федя.
– Нет, никогда им не был, – ответил я, – даже не сочувствовал этим вечным мечтателям из слоновой башни! Даже комсомольцем не был, кстати… Многие, как ни странно, ведут себя, как зомби, роботы, автоматически ходя на работу и обратно с нее домой, автоматически говоря и выполняя разные функции на работе и дома. Посудите сами: они есть живые трупы или просто они роботы!
– Роботы?
– Да, роботы, неживые, механические конструкции, как вам известно… А иной раз мы часто, очень часто вспоминаем про некоторых умерших людей, с которыми были знакомы ранее… Может, они тогда живут рядом с нами, они тогда живые, если мы постоянно вспоминаем о них и очень часто с ними мысленно общаемся? Даже иногда говорим им мы сами что-то, думая, что они нас слышат?.. Может, они тогда живые, если и вспоминают о них, думают о них, говорят с ними?!