Страница 60 из 61
Я убедился, что вся наша оппозиция, снизу довеpху, чpезвычайно болезненно относится к кpитике. Это, навеpное, в нашем положении естественно. Но ведь совсем без кpитики тоже нельзя. В этой статье я совершенно не касаюсь ни политической линии наших левых паpтий, ни стpатегии, ни тактики. Я говоpю лишь о тех важных изъянах идейного оснащения, которые можно было бы испpавить без особого тpуда.
Краткий обзор критики советского проекта «слева» я хотел сделать всего лишь введением к моим собственным мыслям о фундаментальных дефектах советского строя. Но введение превратилось в целую статью. Нужен следующий шаг — сказать, наконец, что рожденный в очень трудных исторических условиях в недрах нашего крестьянского мироощущения советский проект не поспел за временем. И в том жизнеустройстве, которое сложилось в 60-е годы и менялось медленно, оставались действительно обездоленными все большие и большие массы людей. Они-то с облегчением восприняли уничтожение советского строя и сегодня, страдая и даже погибая, не хотят назад. В чем был голод, который не утолило советское жизнеустройство, — об этом следующий разговор.
1999
Примечания
Давайте только не придавать слову «революция» восторженного или ругательного смысла. Это просто радикальное, через слом, изменение общественного строя.
Это — не тема данной статьи, но надо нам вернуться к понятию революции, его совсем затуманили. Не начиная пока этого разговора, выскажу как теорему: современная революция совершенно не требует насилия. Более того, она только и может быть ненасильственной, она совершается с иными, нежели в начале века, технологиями.
Потом об этом явно писал Маркс и Вебер, неявно Сталин — но наши аганбегяны и буничи об этом постарались позабыть.
Да и не только в мостах и заводах — даже средненький человек на них живет. В Испании много маленьких городков, где нет никакой промышленности, никакого производства. Спрашиваю: чем же люди живут? Мне отвечают: да еще прадеды капитал из Латинской Америки переводили в банки, так до сих пор на проценты живут.
Те страны с сословно-общинным жизнеустройством, которые пошли по капиталистическому пути и приспособили к своей культуре многие рыночные институты (например, Япония, Тайвань), также избежали массовой безработицы. Она, конечно, растет по мере вынужденной либерализации хозяйства, но не идет ни в какое сравнение с западной.
Много охраны на Западе, но ему далеко до стран с рыночной «дополняющей» экономикой (а только такой и может стать Россия). Я жил в университетском городке близ Сан-Паулу (Бразилия), далеко от трущоб большого города. И все же в поселке преподавателей по аллеям все время курсируют джипы с охранниками. Внутри этого поселка, за высокой стеной — цитадель, дома богатых профессоров. Вдоль стены ходят автоматчики. Профессор, у которого я жил, нанимает охранника, который возит его дочку в балетную студию.
Следовало бы присовокупить сюда и «симметричную» банковской системе часть государственной бюрократии — огромную налоговую службу, которая при советском строе была не нужна. Как-то в печати промелькнуло сообщение, что в налоговой службе США занято 4 млн. человек.
Оппозиция обещает «защитить отечественного товаропроизводителя». Зачем? Чтобы он мог производить конкурентоспособные товары — такие же, как на Западе. С упаковкой. Но это значит, что угнетение большинства лишь возрастет, ибо кто-то же должен покрывать неустранимую разницу в себестоимости.
В последнем докладе международной группы социологов под руководством Р.Роуза и Кр.Харпфера по ведущемуся с 1993 г. совместному исследованию «Новый Российский Барометр» сказано: «В бывших советских республиках практически все опрошенные положительно оценивают прошлое и никто не дает положительных оценок нынешней экономической системе». Представьте себе: практически все опрошенные положительно оценивают прошлое.
М.Пришвин, который был поначалу большим энтузиастом Февральской революции и даже делегатом Временного комитета Думы в Орловской губернии, в своих дневниках с горечью отмечает, что поддержка либералов утекает, как вода из худого ведра. Он просто криком кричит: «Ну скажите вы хоть что-нибудь определенное по главным вопросам: мира и земли!».
Так, О.Платонов пишет: «За годы коллективизации и «pаскулачивания» было сослано пpимеpно 7-8 млн. крестьян, несколько миллионов крестьян было заключено в лагеpя и тюpьмы». Сегодня имеется настолько дотошно пpовеpенная статистика тюpем и лагеpей, что подобное утвеpждение выглядит пpосто стpанно. И что значит «сослано 7 млн. крестьян»? Ведь вместе с членами семьи это составляет около 35 млн. человек!
Это разделение не вполне еще уничтожено и на Западе — «гадину раздавили не до смерти». Новый мировой порядок прилагает огромные усилия, чтобы «додавить». Посмотрите, какие изощренные средства используются все последние десять лет для подрыва монархии в Англии. Одна всемирная кампания с «бешеными коровами» чего стоит.
А.Н.Яковлев, который поднял тему частной собственности, ставил вопрос жестче, отрицая не только советский проект, но и всю цивилизационную траекторию России. Вот его тезис: «Частная собственность — материя и дух цивилизации… На Руси никогда не было нормальной, вольной частной собственности».
Обычно, говоря о социальной стороне советского уклада («От каждого по способности, каждому по труду»), делают акцент на второй, «распределительной» части формулы. Это неверно. Для понимания социального уклада надо учитывать первую, более важную часть уравнительного идеала — «от каждого по способности». Речь идет о равном доступе к важнейшей ценности — труду. Это — развитие одного из важнейших охранительных табу христианства: «каждый да ест хлеб свой в поте лица своего». Это — запрет на безработицу.
Вспомним Марко Поло. Что поразило его, европейца-рыночника, в империи Чингис-хана? Вот свидетельства XIII века: «Поистине, когда великий государь знает, что хлеба много и он дешев, то приказывает накупить его многое множество и ссыпать в большую житницу; чтобы хлеб не испортился года три-четыре, приказывает его хорошенько беречь. Случится недостача хлеба, и поднимется он в цене, тогда великий государь выпускает свой хлеб вот так: если мера пшеницы продается за бизант, за ту же цену он дает четыре. Хлеба выпускает столько, что всем хватает, всякому он дается и у всякого его вдоволь. Так-то великий государь заботится, чтобы народ его дорого за хлеб не платил; и делается это всюду, где он царствует». Когда мы читали Марко Поло в детстве, на такие главы не обращали внимание — этот образ действий казался естественным. Но ведь здесь еще социализмом и не пахнет — это еще Чингис-хан.