Страница 50 из 96
Вот утверждение В.В. Путина в апреле 2009 г., которое удивило своим необоснованным оптимизмом: «Последние годы, благодаря инвестициям и внедрению инноваций, возможности реального сектора страны самым серьезным образом выросли. Наша задача — сохранить и развить накопленный промышленный и технологический потенциал».
Инвестиции после 2000 года шли в основном в торговлю, услуги и добычу нефти и газа, а не в «реальный сектор» жизнеобеспечения самой России. Да и размеры инвестиций были очень и очень скромными, они еще не достигли уровня 1990 года (см. рис. 3.). Их не хватало даже для скудного содержания «накопленного промышленного и технологического потенциала» — этот потенциал продолжал деградировать.
Рис. 3. Индекс капиталовложений в основные фонды, 1990 = 100.
Какой может быть «рост возможностей реального сектора», если на душу населения в России остается для собственного потребления 0,7 т нефти на душу населения — меньше трети того, что мы имели до реформы? Россия — энергетическая держава! Но это и есть эвфемизм, а реально эти слова означают «сырьевой придаток». Ведь нефть и газ не производятся, а извлекаются из кладовых России. Их «тащат из семьи».
Почему это важно для нашей темы? Потому, что без восстановления полноценного народного хозяйства население России не прокормится от Трубы. Значит, большую его часть так или иначе оттеснят в гетто, в «цивилизацию трущоб». Это и происходит 17 лет, а признаков отказа от этой доктрины не видно. Кто же будет держать страну, если именно работящая часть населения переселится в трущобы? Брокеры и дизайнеры? Да они бачок своего унитаза починить не могут.
Регресс в мышлении власти выражается в утрате того критического скептицизма, без которого многие утверждения воспринимаются как безответственные. Это стало общим явлением. Разрыв между реальностью и «знанием власти», то есть ее представлением о реальности, огромен. Поясним на нескольких примерах.
В сентябре 2005 года В.В. Путин сказал: «Проводимый курс обеспечил макроэкономическую стабильность». Это утверждение повторялось буквально до того дня, когда обрушились цены на нефть и российская биржа. Очевидно, что проводимый курс не обеспечил макроэкономическую стабильность, о чем и писали многие российские специалисты и указывали на опасный рост необеспеченных кредитов. Этих предупреждений не отрицали, их просто не замечали. Такое поведение неразумно, это следствие сбоя в мышлении.
В Послании 2004 г. В.В. Путин сказал: «Одной из самых актуальных задач считаю обеспечение граждан доступным жильем». Соответственно этому раздували пузырь ипотечных кредитов и цены на жилье, в чем далеко обогнали Западную Европу.
Но главное, тезис неверно передает суть реальной проблемы. Сейчас для большинства населения России главной проблемой является не приобретение жилья, а его содержание (можно даже сказать, удержание). Население с большим трудом выдерживает оплату жилищно-коммунальных услуг, но это мелочь по сравнению с деградацией основных фондов ЖКХ — зданий и инфраструктуры. Это неумолимый фактор, нужны большие ресурсы и чрезвычайныые усилия для восстановления ЖКХ. Но решением власти стало переложить эти расходы на плечи населения. Под разговоры о «доступном жилье» власть сбросила с себя заботу о ЖКХ, которое за двадцать лет сама и довела до краха. Новый Жилищный кодекс и закон о тарифах в ЖКХ предусматривают, что теперь сами жильцы обязаны нести все затраты по содержанию и ремонту жилья, в том числе капитальному.
Вот суждение В.В. Путина (в сокращении): «Новый Жилищный кодекс возложил полную ответственность за содержание жилых домов на собственников. Однако эта нагрузка для подавляющего большинства граждан оказалась абсолютно неподъемной. Из 3 млрд. кв. метров жилищного фонда России более половины нуждается в ремонте. Сегодня объем аварийного жилья — более 11 млн. кв. метров. Вопрос, который вообще не терпит никакого отлагательства — расселение аварийного жилья. Невнимание государства к этим проблемам считаю аморальным. Правительство в 2007 году запланировало на расселение ветхого и аварийного жилья всего 1 млрд. рублей».
Президент обращается к государству с упреком в аморальности — к государству, главой которого он является. Как это понять? И почему вопрос переводится в сферу морали, если проживание людей в ветхом и аварийном жилье запрещено законом? Государство по закону обязано расселить этих граждан, а угрызения совести — лирика.
Но главное в том, что в качестве доводов Президент приводит величины, которые несоизмеримы между собой. Они являются доводами только для утверждения, что государство отказывается решать проблему в ее реальных измерениях. Структурируем рассуждение В.В. Путина.
— государство обязано расселить людей из аварийных домов (забудем о ветхих).
— д этого требуется построить 11 млн. кв. м жилья.
— денег, выделенных государством для этой цели на 2007 год, достаточно, чтобы построить примерно 20 тыс. кв. м.
— это составляет 0,2 % от требуемой для расселения площади.
Вывод: если бы старение жилищного фонда с 2007 года чудесным образом прекратилось, граждане из аварийных жилищ были бы расселены, при сохранении нынешних темпов расселения, за 500 лет.
Я уж не говорю, что правительство исходит из данных о размере ветхого и аварийного фонда за 2001 г., хотя в 1999 г. темп износа жилья, оставленного без ремонта, вышел в экспоненциальный режим. Так, председатель Госстроя РФ Н. Кошман 8 апреля 2003 г. сообщил прессе, что в 2002 году «в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров».
Президент констатирует, что население не может оплатить ремонт жилищного фонда («эта нагрузка для подавляющего большинства граждан оказалась абсолютно неподъемной»). Оказалась неподъемной, какой сюрприз. Но ведь признано, что оплата ремонта оказалась неподъемной. Не может население оплатить ремонт, хоть расстреляйте это население! Как же у Президента повернулась рука подписать закон, возлагающий на это население обязанность оплатить ремонт? Интересно было бы проникнуть в ход мысли людей, стоящих у руля государства, а также всей рати советников, экспертов и пропагандистов.
Типичным дефектом управленческих решений стало игнорирование системного контекста. Готовя решение, чиновники не предвидели и не «чувствовали», как оно скажется на разных сторонах общественной жизни. Такие случаи мы видим на каждом шагу. Вот, ввели куплю-продажу земли, изъяли ее у сельскохозяйственных предприятий и раздали в виде паев работникам — в надежде, что они продадут эти участки «эффективным собственникам». Но никто не продает и не покупает, потому что практически никто из владельцев этих паев не стал оформлять свои права собственности. До сих пор это сделали только 3 % владельцев. Решение наткнулось на пассивное сопротивление, которое следовало предвидеть и нейтрализовать соответствующими мерами.
Вот пример с более драматическими последствиями. За 15 лет реформы в России было подорвано донорство крови, число доноров сократилось вдвое. Кроме того, резко снизилось качество донорской крови — значительную часть ее сдают, за небольшую плату, отчаявшиеся люди, опустившиеся на социальное дно. Причина простая: изменяя социальную систему, в которой нормально работала донорская служба, власти не удосужились ввести нормы, которые бы компенсировали возникшие при этом неблагоприятные факторы. Это не было слишком сложно сделать, но об этом просто «не подумали».
В обзоре 2004 г. сказано: “Бесплатного донорства в нашей стране практически не существует. Оно кануло в Лету вместе с введением в России законов рыночной экономики… Попробуйте-ка прийти с выданной на пункте сдачи крови просьбой-справкой о предоставлении вам выходного дня к руководителю какого-нибудь ОАО” [27].