Страница 17 из 91
Следующий очень важный для меня вопрос — это помощь Пирсона и Лаурмана. Их помощь необходима мне для того, чтобы начать работу в лаборатории и эксплуатировать ее установки в первый период. Вот почему мне так хочется их получить. Вам не следует опасаться, что я задержу их так долго, как я пожелаю, по той простой причине, что у меня нет денег, которые побудили бы их остаться здесь надолго. Лаборантам и ученым здесь платят очень мало. Я, например, получаю здесь по официальному курсу только половину, а в действительности из того, что я получал в Кембридже. Но чтобы жить скромно, мне больше не надо, и я никогда не жаловался на свою оплату. Иметь благоприятные условия для работы — вот все, что мне сейчас нужно...
Теперь о Джоне [Кокрофте]. Я очень тронут тем, как он действовал, и высоко ценю его помощь. К сожалению, не вижу, как бы я мог компенсировать его за его работу в Англии, но я не сомневаюсь, что Вы проследите за тем, чтобы он был должным образом вознагражден. Но когда Джон приедет сюда, я сделаю все возможное, чтобы он приятно провел здесь время, и обеспечу ему что-нибудь вроде бесплатной поездки на Кавказ или в Крым. Вы же знаете, что в сердце моем есть немало чувства благодарности.
Я написал Вам длинное письмо, и я надеюсь, что оно даст представление о моей жизни и моем положении, которые далеко не завидны. А также надеюсь, что могу рассчитывать на Ваше сочувствие и поддержку, и знаю, что получу их, так как Вы всегда были добры ко мне, особенно сейчас, когда я так нуждаюсь в этом. В своем нетерпении скорее приступить к работе я пытался подгонять Вас, и Вам не надо сердиться, потому что это вполне естественно. Не ждали же Вы, что я попрошу Вас задержать работу на ожижителе? Не ждали? Тогда все в порядке[37].
Я написал Вам длинное письмо, и если оно Вам понравится, я буду продолжать делать это. Говорить с Вами для меня удовольствие, и я надеюсь, что Вы не будете возражать.
Сердечный привет Вам и леди Резерфорд.
Любящий Вас П. Капица
27) П. А. М. ДИРАКУ 5 марта 1936, Москва
Дорогой Поль,
Я давно уже собирался написать тебе, но сначала у нас были заботы с мальчиками — оба болели, Питер[38] провел в постели почти месяц с воспалением среднего уха, а потом заразился гриппом Андрей. И наконец, и у меня было воспаление среднего уха, и я даже сейчас все еще несколько глуховат на правое ухо. Довольно скучная история. Но в остальном дела идут не так уж плохо. Мы вполне готовы к установке научного оборудования из Кембриджа.
Все, что прибыло, находится в хорошем состоянии, но нам очень хочется как можно скорее получить дубликаты установок, потому что их отсутствие задерживает начало работы. Я очень устал ждать. Почти два года выброшены из активной работы — какая досада! Библиотека моя приведена в порядок, и я уже получаю все журналы и начал читать. Приступил также к чтению лекций[39].
Но здесь, в Москве, я очень тяжело переживаю отсутствие общения с учеными. У них тут нет настоящего научного общества, все они загружены лекциями и озабочены тем, как заработать денег на пропитание. Я часто думаю о Резерфорде: ведь мог же он в Канаде, совсем один, делать замечательную работу. Это говорит о том, что даже в такой обстановке можно работать.
Анна деятельно помогает мне в моей переписке, и мы рассчитываем получить загородный дом под Москвой, чтобы можно было наслаждаться лесными прогулками.
Жду с нетерпением лета, надеюсь, что ты сможешь приехать, чтобы пожить с нами. Приезжай в любое время и на любое время. Я устрою визы и все прочее.
Буду рад услышать от тебя о жизни в Кембридже и о том, что происходит в науке.
Кстати, получил ли Бор портрет Резерфорда, выполненный Гиллом?[40] Анна сказала мне, что он был ему послан, но от Бора я не получил никаких вестей. А ты? Портрет был послан ему от твоего и моего имени.
Сердечный привет от нас обоих. Надеюсь, что у тебя все в порядке.
Всегда твой П. Капица
28) В. И. МЕЖЛАУКУ 25 апреля 1936, Москва
Многоуважаемый Валерий Иванович,
Строители не поправляются. Тот график работ, по счету уже четвертый после Нового года, и который мы составили 19-го на совместном совещании, — сорван по многим пунктам. По жилому строительству так же скверно. Обещанных двух смен нет. Сегодня днем, например, работает всего пять маляров. К полам не приступлено. Стекла в разбитые окна и не собираются вставлять и т. д. и т. д. Ясно, что срок окончания лаборатории — 1-го мая и жилстроительства — 25-го мая выдержан не будет. Мы готовы приступить к работе, приборы в основном получены, мастерская есть, основной кадр людей есть, и вся задержка в строителях. Я не знаю, что мне делать? Если бы тут касался вопрос внутренней жизни института, где я хозяин и за всякие недостатки я ответственен, то я уверен, что я смог бы найти способы навести порядок и добиться того, чтобы работа выполнялась; и если у нас будет институт плохо функционировать, то Вы, конечно, будете иметь полное основание это поставить мне, как ответственному лицу, на вид.
Но кто ответственен за строителей? Я лично затратил массу сил, но ничего не получилось. Я обращался к Вам, результат тот же. В чем же тут дело? Скажите мне вообще, как Вы рисуете себе тот механизм в Союзе, который может заставить строителя соблюдать сроки? В капиталистической стране это, конечно, всем известный метод, сперва break of contract[41], потом неустойка, суд, банкротство. Такая судьба предстояла бы перед Borissenko and Co Ltd[42]. Конечно, такая система у нас нелепа, так как противоречит духу эпохи и свелась бы просто к лишней возне и бюрократии, связанной с перекачиванием денег из одного кармана государства в другой. Что же у нас в стране является силой, обязывающей выполнять планы в сроки? А ведь при плановом ведении хозяйства точное выполнение сроков во много крат важнее, чем при спонтанном капиталистическом. Чем же Вы считаете возможным заставить, скажем, Borissenko and Сo Ltd выполнить сроки? А ведь сроки-то они срывают не немножечко, а здорово.
Научить Borissenko and Сo Ltd работать как надо, [это] лежит, конечно, за пределами моих возможностей как директора института. Я только обязан доводить до Вашего [сведения] обо всем этом, и это Вам решать, что делать. Только я могу сказать одно — что так я свою научную работу развивать не могу.
Теперь я задаю себе вопрос: почему Вы, правительство, ничего сделать не можете? Я могу себе ответить на этот вопрос двояко:
1. По существу, Вы не считаете мою работу как ученого достаточно важной и нужной стране, чтобы ее обеспечить должными темпами строительства и таким образом дать мне возможность начать работать по возможности скорее.
Но зачем тогда Вы меня задерживали? Ведь вот я уже почти два года оторван от моей научной работы. Кажется, чего проще построить лабораторию и [жилой] корпус для научных работников. Манией грандиозо я не страдаю, все делается в маленьком масштабе. Ведь мой институт чуть не самый маленький в Союзе. Ведь это же не Магнитогорск, не Кузнецк, не Дпепрострой, ведь всего нужно несколько десятков маляров, штукатуров, плотников. Ведь это же для государства крупинка. Это такое незначительное зернышко, что товарищи Борисенко и Венециан только и говорят, что им бы браться не хотелось. По-видимому, в таких настроениях и заявлениях они отражают мнение партии и правительства, и это, конечно, мне очень обидно слышать, так как, к сожалению, я испорчен тем, что привык, что мою работу уважают.
37
В своем письме от 21 ноября 1935 г. Резерфорд писал: «Я испытываю желание дать Вам небольшой совет. Мне кажется, что очень важно, чтобы к работе по оборудованию лаборатории и к обучению Ваших помощников Вы приступили как можно раньше. Я думаю, что многие из трудностей отступят перед Вами, когда Вы снова с головой уйдете в работу, и я уверен, что Ваши отношения с властями улучшатся тотчас же, как только они увидят, что Вы вкладываете в Ваше дело всю душу. На Вашем месте я не стал бы обращать слишком много внимания на мнения или отношение к Вам отдельных личностей, если только эти личности не мешают Вашей работе. Могу себе представить, что Вы упрекнете меня в непонимании ситуации, но я убежден, что Ваши шансы на счастье в будущем зависят от того, будете ли Вы работать в своей лаборатории не покладая рук...»
38
Так в семье Капицы, когда говорили по-английски, звали старшего сына Сергея.
39
Капица прочитал в 1936 г. в МГУ факультативный курс лекций о своих работах.
40
См. прим. 1 и 2 к письму № 37.
41
Расторжение контракта (англ.).
42
Борисенко и компания, товарищество с ограниченной ответственностью (англ.). Н. Е. Борисенко — управляющий трестом «Заводострой»,