Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 25 из 26



– Эй! Пассажиры! Станция Березай: кто не заплатил – вылезай!

Рощин, вывалившись из кузова, протянул Синему автомат:

– В кузове магазинов к нему полный ящик. Снаряженных. И куда это ты нас завез?

– В хорошее место – за кладбищем мы поселковым. Уж сюда, думаю, в последнюю очередь заглянут. Надо хоть дух перевести, да и страшновато – вдруг за нами тот бэтэр увязался. Если догонит, от него уже не отстреляешься.

Игорь уже ухватился за борт, но вдруг замер, опустил лицо, исподлобья взглянул куда-то за спину Рощину. Полковник, естественно, начал разворачиваться, машинально отметив странность – от его фигуры падала неправильная тень, будто Солнце находилось уже на востоке. А ведь утром это невозможно, да и вон оно, Солнце – перед носом висит на положенном месте.

Рощин успел увидеть, как над городом, вспучиваясь дымным облаком, опадает источник ярчайшего освещения – огненная полусфера. В тот же миг левее сверкнуло еще раз. Сверкнуло жестоко – полковник, поспешно отвернувшись, заорал:

– За машину!!! На землю!!! Не смотреть на вспышки!!! Богданов – брюхом на пол!!!

Ухватив замешкавшегося Синего за ворот пуховика, Рощин потащил друга под прикрытие "Камаза". Будучи закоренелым атеистом, он в этот момент взывал к Богу, прося у него сущую мелочь – чтобы ударная волна не унесла грузовик, размазав мимоходом по земле всех кто за ним прячется.

Игорь, несмотря на имеющийся военный опыт, пребывал в недоумении. Уткнувшись носом в землю, ошарашено вопросил:

– Что это там?

– Взрывы. Атомные. Лежи – сейчас ударная волна подойдет.

Больше вопросов не было – Синий даже не стал материться или иным образом выражать всю глубину нахлынувших чувств. Проняло друга.

Наверно, с атеизмом Рощин все же перегнул – ударной волны как таковой не дождался. То, что налетело на "Камаз", было не более как серией порывов сильного ветра – едва тент не порвало, но не более. Поглядывая из-под грузовика в сторону города прищуренным глазом, полковник насчитал восемь вспышек атомных взрывов. С точки зрения профессионала – глупый расход тактических боеприпасов. Для гарантированного уничтожения Севастополя нужен всего один заряд – в полмегатонны. Подорвать на небольшой высоте – вполне хватит. Но, судя по слабости вспышек и тому, что ударная волна растеряла свою силу, не добравшись до не слишком далеко укрывшихся беглецов, неведомый агрессор применял заряды в одну-две килотонны – вряд ли больше. Городу, конечно, придется несладко, но о гарантированном уничтожении всей инфраструктуры не может быть и речи.

Поднявшись, Рощин неуверенно заявил:

– Похоже все. Но если вспыхнет – сразу на брюхо. Богданов – ты там живой?

– Да.

– Это хорошо – мы сейчас тебя на травку вытащим. Подышишь свежим воздухом и расскажешь нам что-нибудь интересное. Ты понимаешь, о чем я.

– И не советую молчать, – грозно произнес Синий. – Мы сейчас на все способны. День у нас неудачный – ты, наверное, и сам это уже понял.

– Не буду я молчать. Сам все расскажу – только помогите слезть. И мне в туалет очень нужно.

Забираясь в кузов, Рощин недоверчиво уточнил:

– С чего это ты вдруг такой разговорчивый?



– А с того – взрывы видели?

– Взрывы? Ах да – что-то там вроде бы сверкнуло несколько раз, в районе города. Раз восемь сверкнуло. И мне почему-то показалось, что Севастополю п…ц.

– Это вторая стадия. "Сев". Но она нарушена.

– Что?

– У Гриши изначально была идея – вывести в стратосферу сотню термоядерных зарядов и рвануть их там. Электромагнитным импульсом вывело бы из строя большую часть военной и гражданской инфраструктуры. Эта идея у него была еще в самом начале, до того, как разобрались с биореакторами. Собрать заряды несложно, а вот добыть боевые изотопы негде – они ведь не копируются. Но немного наскребли из разных отходов и отвалов старых урановых разработок. У американцев вроде что-то стащить удалось – те даже шум не стали поднимать. Скрыли все. Не пригодилось – забросили идею. Но пару лет назад сделали несколько зарядов – на всякий случай. Вот и настал, случай… Это ведь меня хотели убить, этими взрывами.

– Да кто ты такой, чтобы на тебя восемь бомб переводить? – опешил Синий.

– Больница. Тот бронетранспортер – такие обычно у элиты. Наверняка элита работала. Элиту бы в простую больницу не погнали – это Эдик за мной прислал их. Меня не нашли ни живого, ни мертвого. Это опасно – я ведь знаю много. Искать меня даже не стали пытаться – просто выжгли весь город. Проблему решили… А ведь есть правило – на стадии "Сев" ни о каком оружии массового поражения не может быть и речи. В океанах остались подлодки с ядерными ракетами, в небе летают стратегические бомбардировщики, да и ракетные шахты не все еще под контролем. Военные в шоке, они перепуганы, они на нервах – пугать их еще больше не стоит. Если начнут пускать все, что у них осталось, по принципу "лишь бы запустить", мало ведь никому не покажется. Но для меня сделали исключение… Целый город разнести, чтоб уж наверняка. В общем, мне молчать ни к чему. И хотите верьте, хотите нет, но мне все это не нравилось. Я был против такого сценария. Ну что стоите – помогите же. Где там ваша травка…

Рощин прожил интересную жизнь. Ему довелось повидать немало, и послушать тоже немало. Однажды наркоман, с которым ему пришлось делить больничную палату, пытался с помощь пантомимы, рисунков и трех матерных слов рассказать о своих галлюцинациях – и у него получилось неплохо. В другой раз, сбрендивший срочник, закрывшийся с парочкой атомных мин, из-за двери неистово поведывал полковнику о тайнах мироустройства и кознях инопланетян, с помощью радиоактивного вакуума дистанционно удаляющих у людей совесть и чувство сострадания. Мины были без взрывателей, но повредить дорогостоящий боеприпас с помощью "калаша" вполне реально – Рощину пришлось слушать этот бред долго, в конце он уже готов был согласиться с некоторыми идеями сумасшедшего.

Рассказ Богданова чем-то напоминал тот самый бред сумасшедшего. Но сейчас этот бред был подкреплен весомыми аргументами – за спиной тлел выжженный город. Геройски выдержав две исторические осады, он пал за несколько часов, похоронив под своими радиоактивными руинами и жителей, и их убийц. Бред, подтвержденный фактами, уже не бред – Рощин не упускал ни единого слова из этой фантастической истории. Он все запомнит и все осмыслит. Что будет непонятно – позже уточнит.

Ему хочется придушить Богданова без наркоза – голыми руками, но он будет его беречь как высшую драгоценность. Деньги больше ничего не стоят – бесполезная бумажка. Такой даже подтираться некомфортно. Золото… Кому сейчас нужно золото… Аналогично бриллианты – толку от них не больше, чем от битого стекла.

Главное сокровище Земли теперь Богданов.

Выслушав всю историю и поняв, что задержанный рассказал все, Синий как-то нехорошо на него покосился, а автомат в его руках угрожающе повернулся. Но Рощин не дал ему ни слова сказать – не стоит сейчас выпячивать негатив. Богданов пока что выдает информацию добровольно – не надо портить с ним отношения.

Полковник мгновенно перевел дело в практическое русло:

– Так я правильно понял – сейчас вся ваша шайка заперта в этом самом институте, возле того самого заякоренного портала?

– Да.

– Богданов – если этот институт захватить, то оттуда можно все это отменить?

– Захватить? Это невозможно. Там вокруг наверняка не менее двадцати-тридцати тысяч элит. Танки, броневики, пушки. Учтите – российская армия уже уничтожена. Если кто и остался, то это мелкие группки, ни на что серьезное не способные.

– Богданов – я ведь сказал "если". Допустим, мы все это добро захватим. Сможем вернуть свинок в их свинарник?

– Ну, тут я однозначно ответить не могу. Те свинки, что выпущены – их назад уже не загнать. Незаякоренные порталы работают в один конец и при переходе по ним дезинтегрируется от двенадцати до девятнадцати процентов перемещаемых объектов. Можно на повышенной мощности активировать такой портал на срок до нескольких минут – это делали при хищении оружия и техники. Тогда переход работает в обе стороны. Но в обратную сторону риск потерь такой же. Если повторять пересылку раз за разом, то в итоге останется горстка бойцов и техники. Никому такое не нужно. Так что, даже взяв институт под полный контроль, невозможно вернуть уже выпущенные силы. Можно лишь отдавать им приказы о перегруппировке, но лишь в районах выделенных для деятельности. Пересекать их границы может только элита, а она составляет меньшинство. Пока живы, они будут уничтожать всех людей в своем районе. Миллионов двадцать-тридцать элиты и простых свинок, возможно, до сих пор не выведены. Этот резерв после захвата института так и останется запертым. Ну и, само собой, никакого пополнения тоже не будет. Но толку? С учетом потерь при переходе на Земле сейчас резвятся около трехсот пятидесяти миллионов тварей. Не думаю, что у них были дополнительные высокие потери в боях с нашими армиями. Но даже если и были, пусть даже половину их перебили, все равно останется достаточно, чтобы прикончить всех уцелевших. Так что максимум, чего можно добиться, захватив или уничтожив институт – перекрыть снабжение и подход подкреплений. Да и со снабжением не так все просто – у региональных групп элит есть копиры. Слабые – технику на них не сделать, но вот боеприпасы без проблем. Собирая трофейное оружие и разный хлам для сырья, они легко себя обеспечат. От голода свинки тоже не умрут – они очень неприхотливы. Могут питаться зеленой или сушеной растительной массой, водорослями, тухлятиной. Человечину тоже могут жрать – этого добра сейчас хватает.