Страница 17 из 17
– Да нет, не стоит сейчас. Там ведь не всегда такая активная движуха, а только на время фестивалей или сходняков конкретных. Нет – сейчас мы в настоящую глушь заберемся. Увидите берег с офигенным пляжем, на котором от горизонта до горизонта не будет вообще никого. Зрелище незабываемое. Смотрите – слева бетонная коробка большого здания. Видали какие оконные проемы огромные? Это недострой времен Советского Союза – хотели здесь создать офигенный пансионат, но не успели. При этой развалине, кстати, есть база отдыха неплохая – там раньше жили рабочие, которые строили эту громадину. Когда все развалилось, рабочие слиняли, а их жилье теперь отдыхающим сдают. А вон, видели, заяц в кусты вроде шмыгнул? Зайцев здесь дофига. А еще тут лис много. Попадается живность неприятная – змеи и сколопендры. Правда, встречаются они нечасто, но под ноги все равно поглядывайте – от укуса сколопендры лекарства нет. На Бирючьем острове есть заповедник, так там кого только нет: олени, сайгаки – даже павлины и страусы бегают.
Тохе надоело слушать унылые речи товарища – уставившись в окно, он хмуро наблюдал за проносившимися пейзажами. Честно говоря, они были не особо разнообразны – слева тянулся ровный берег моря, справа хаос больших и малых озер, на вид очень мелких и топких. На их берегах поднимались заросли осоки и тростника, кое-где попадались рощицы или отдельные деревья неизвестной породы – корявые, низкие, со странно серебрящейся листвой. Травы чахлые, высушенные Солнцем, среди них выделяются почти идеально круглые кустики, на вид колючие – может это и есть то самое перекати-поле, про которое в школе учиха рассказывала? Чем-то ее ботанический рассказ в мозг Тохи запал. Лысые проплешины с белой коркой подступали к самой дороге – наверное, это были солончаки. Слева перестали мелькать руины недостроенных зданий и вообще, признаков человека больше не было. Пляж тянулся практически пустынный – лишь изредка на нем цветными пятнами выделялись стоянки диких туристов с палатками и трейлерами. А справа и до этого следов разумной деятельности было немного.
Тоха, рассматривая окрестности, поймал себя на желании пройтись здесь пешком, без машины. Просто прогуляться. Хорошо прогуляться – чтобы ноги натрудить. Скучный пейзаж, но есть в нем какая-то притягательность. И что самое приятное – никто при этом не будет капать ему на мозги. Здесь ведь нет людей. За все время ни одной машины не попалось. Достаточно чуток отойти от берега, с его редкими туристами, и все – ты останешься наедине с этой молодой и одновременно древней удивительной страной.
Когда живы были дед и бабка, он часто летом бывал у них. И дед, фанатичный грибник, брал его в лес. Лес дикий, дремучий: не то что машиной – пешком не везде пройти можно. Тоху там охотно жрали огромные комары, он обжигался злющей крапивой, царапал руки о ветви агрессивной дикой малины и собирал на кожу голодных клещей, а однажды ухитрился потревожить осиное гнездо, заработав массу негативных ощущений. Но ему там все равно нравилось. Присядешь на мшистой проплешине, прижмешь ладони к древесной коре, замрешь. Один. Сам. Тревожно и хочется чего-то другого, непонятно чего, причем побольше. Птичьи трели хочется слушать и слушать – кажется, что вот-вот и ты поймешь этот лесной язык. И треск палых веток под ногами деда, неистово выискивающего свои червивые грибы, раздражал. Хотелось уйти от него подальше. Остаться с диким лесом наедине.
А еще он мечтал вырасти и переехать жить в этот лес.
В детстве все глупы. Расскажи он своим спутникам о той давней мечте – засмеют. И правильно сделают. Что бы он делал в такой глуши? Там и электричество не всегда в деревне было, а когда было, лампы противно мигали или тлели в полнакала – напряжение постоянно скакало. Из-за этого народ холодильники почти не держал – ломались частенько, а на дорогой стабилизатор в местной нищете денег ни у кого не находилось. Телевизор в хорошие дни показывал полторы программы – ни одной спутниковой антенны на всю округу. Само собой, что Интернета там тоже нет, как и нормальной работы. На грибах да ягодах не проживешь – деньги то нужны. Не устраиваться же на ферму почетным дояром-батраком, чтобы затем, не дотянув до нищенской пенсии, пропив печень и почки, сдохнуть по пьяни от переохлаждения или банально сгореть от дешевой водки.
Все равно про тот лес Тохе вспоминать нравится – в подреберье становится как-то тепло… приятно…
А ведь он дурак. Второй день здесь, а заката так и не увидел. Знаменитого заката, расхваливаемого Олегом. А когда рассматривать, если вечерами постоянно бухали с таким остервенением, будто завтра им помирать…
Точно дурак – надо остановиться… хоть сегодня на это посмотреть.
С другой стороны – как тут не пить?
Эх – сейчас бы в тот лес…
Рощину, похоже, всю ночь снились разнообразные войны. По крайней мере, проснувшись, он отчетливо помнил лишь про взрывы и пулеметные очереди. Смутно казалось, что в одном из сновидений стреляли прямо за окном, а ему было лень встать, проверить, что там происходит. Неудивительно – вчера нажрался как обер-алкоголик в день получки.
Твою мать – а который час?! Полвосьмого. Терпимо – вряд ли в местном СБУ сейчас кипит работа. Через часик, пожалуй, можно будет позвонить следователю. Хорошо бы попасть на допрос второго задержанного – не может ведь быть, что оба они свихнулись одновременно. Нужна конкретная информация.
Из ванной доносилось жизнерадостное пение – Игорь в своем амплуа. Еще по «курсантке» постоянно на толчке горланил или при бритье. С его более чем скромными вокальными данными «занято» в сортире стыдно произносить, не то, что песни петь. Хотя глупо придираться – сейчас даже на эстраде поют такие личности, что в сравнении с ними Синий просто Шаляпин на фоне Герасима из «Му-му». Лишь бы рот у человека был – остальное уже вторично. Репертуар у Синего с курсантских времен изменился – в те патриархальные годы его бы за один такой куплет приставили на год к сортирной службе.
Рощин сходил на кухню, где залил в страждущий организм минералки, вернулся, заправил диван, затем, в ожидании освобождения ванной территории, взялся за работу. Первым делом проверил телефон на предмет сообщений и неотвеченных звонков. Таковых не имелось. Зато имелась неисправность – телефон не мог найти сеть. Выключил его, затем запустил опять – то же самое. Взглянул на телефон Игоря – аналогично. Значит, проблема общая – что-то нехорошее с украинским оператором сотовой связи.
Ну да хрен с ним – в наш технический век надолго подобные неудобства не затягиваются.
Достал из сумки ноутбук, раскрыл, запустил. Ввел пароль до загрузки системы, затем второй, при входе, потом убедился, что модем «видит» спутник – в зданиях с этим зачастую бывали проблемы. Первый пароль мог обойти любой человек с отверткой, второй защищал ненамного надежнее. Хорошо бы, как в кино, иметь еще третью, настоящую защиту – чтобы при включении срабатывал таймер и если за тридцать секунд не введешь третий пароль, из сорока цифр, знаков и букв разных регистров (причем вручную), то сработает миниатюрный атомный заряд, гарантированно уничтожив жесткий диск и пятнадцать квадратных километров прилегающей территории. Но на таких мерах защиты информации руководство пока что не настаивало. Спутниковый модем у этого компьютера был ущербный – связывался лишь с одним-единственным спутником, через него подключаясь к почтовому серверу. Не Интернет – собственная сетка, очень специализированная. Помимо личного почтового ящика Рощин мог получать открытую информацию на доске объявлений (открытую, разумеется, для узкого круга лиц). Чтобы воспользоваться системой Рощину пришлось ввести длинный пароль с клавиатуры, наговорить гадостей в микрофон и помаячить перед камерой.
В ящике было объемное послание – несмотря на ночное время в управлении успели подготовить и сбросить немало информации по задержанным. Наскоро пробежавшись по тексту, Рощин ничего интересного не обнаружил. Хотя как сказать – род занятий у них по нынешним временам странный. У ребят свой бизнес, причем международный. Масштабы впечатляют. Только вот бизнес… Очистка сточных вод, мусоросжигающие заводы, свалки какие-то, рекультивация отвалов горнодобывающих предприятий. Крупнейшие в Европе производители биогумуса, разработали передовую технологию по переработке свиного навоза. Доходы… При виде цифр Рощин присвистнул – вот уж не ожидал, что на таких неприглядных вещах можно серьезные деньги делать. Будь это нефть, не удивился бы, но ведь они не нефтью занимаются – дерьмом разнообразным. Может попросту отмывают деньги, заработанные на наркоте и торговле оружием?
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.