Страница 8 из 11
– Но у нас ведь есть последний подозреваемый! – напомнила ей Леся. – Этот Левушка.
– Думаешь, он подсунул ампулу с ядом?
– Он явно ненавидит Борисыча. И Жанна говорила, что он постоянно звонит им в салон и угрожает.
– Чем угрожает?
– Этого она не сказала. Просто угрожает.
Кира в ответ только вздохнула:
– Ладно, утро вечера мудренее. Завтра увидим этого Левушку, поговорим с ним и тогда уже решим, способен этот парень на убийство или же нет.
Леся даже подпрыгнула от радости:
– Так ты согласна? Согласна начать расследование?
– А что нам делать? Если сейчас откажемся, Жанна нам этого до конца своих дней не простит. Поможем уж ей на этот раз.
И видя просиявшее лицо Леси, Кира предостерегающе подняла руку.
– Но на этом все! – грозно произнесла она. – Больше никаких дружеских услуг этой мымре! Жанна и так слишком обнаглела! И учти, если она захочет поехать отдохнуть куда-нибудь на Мальдивы, сделай ей обычную «приятельскую» скидку. Десять, нет, пятнадцать… Хорошо, двадцать процентов! Но не больше! Хватит ей уже ездить за наш счет. Пусть платит, как и остальные наши знакомые.
На следующий день рано утром подруги стояли перед домом Левушки. Его адрес они узнали по номеру его мобильного телефона. И теперь очень надеялись, что Левушка окажется в числе тех, прямо скажем, немногочисленных граждан, которые живут по месту своей регистрации, или прописки, если уж изъясняться по-старому, по-советски.
Но прибыв на место, подруги поняли, что у них на пути имеется еще одно препятствие. Оказалось, что найти квартиру Левушки будет не так-то просто. Левушка жил в старом доме в центре города. Скорее всего, в коммуналке. Но номера квартир на парадных тут прыгали, словно взбесившиеся блохи.
Например, в одном и том же подъезде уживались квартира номер пять и квартиры с тридцать первой по тридцать четвертую. Дальше в этом же подъезде приписанные почему-то сверху белой краской шли сорок вторая и сорок девятая квартиры. Где находились остальные квартиры, оставалось полнейшей загадкой. Видимо, разбежались по другим парадным.
Девушки обошли уже весь двор, но квартиры под номером четырнадцать так и не нашли. Двенадцатая была, тринадцатая тоже имелась, правда, находилась она в другом подъезде. А вот четырнадцатой и пятнадцатой не было ни в том, ни в другом. Впрочем, как и шестнадцатой, и семнадцатой.
– Мистика какая-то! Как такое может быть? – недоумевала Леся. – Куда они могли ее запрятать?
Но Кира не ответила. Как раз в этот момент она увидела выходящего из подъезда аборигена и радостно кинулась к нему со всех ног. Абориген оказался хотя и мучимый похмельем, но вполне адекватным на происходящее. И он довольно толково объяснил подругам, что подъезды их дома выходят не только во двор, но и на две соседние улицы.
– Заверните за угол. Там снаружи и увидите нужную вам квартиру!
Подруги поблагодарили славного дядьку и помчались в указанном направлении. С улицы дом производил совсем другое впечатление. Вход был закрыт новенькой железной дверью, снабженной домофоном. Тут было чисто и даже ничем таким не воняло.
Позвонив в домофон, подруги услышали дамский голосок:
– Да! Слушаю.
– Извините, нам нужен Лев Крутко.
– Это я и есть, – ответил голосок с легким удивлением. – Кто вы такие?
Справившись с изумлением, подруги переглянулись и ответили чистую правду:
– Нам нужно поговорить с вами о Борисе.
– О ком?
– О Гномике.
– Входите!
Дверь распахнулась. И подруги очутились в опять же чистом и светлом подъезде. Наверх вела широкая лестница. Имелся также и лифт. Но девушкам нужно было на второй этаж, так что они предпочли подняться пешком.
Лева ждал подруг в дверях своей квартиры. Дорогие двери, массивные ручки и замки. Вторая дверь обита светлой кожей. Нет, Лев явно не бедствовал. Он жил в собственной квартире в центре города и был богатым молодым человеком. Так какого же лешего ему понадобилось в кошельке его возлюбленного Борисыча? Или он там и не копался? А со стороны Борисыча это был всего лишь предлог, чтобы разорвать опостылевшие ему отношения? Но и тогда подруги все равно не понимали Борисыча.
Лева был очень симпатичный молодой человек. И не просто очень, а очень и очень симпатичный. Гладкие темно-каштановые волосы он зачесывал назад, открывая высокий благородный лоб и породистый нос с едва заметной горбинкой.
Одет он был стильно. Дома щеголял в облегающих черных эластичных штанишках и белой накидке, украшенной хвостиками горностаев. На ногах у него были домашние тапочки в стиле старика Хоттабыча, с загнутыми треугольными носами. В таком наряде Лева со своей семитской внешностью был очень похож на какого-то принца из сказок «Тысячи и одной ночи». При этом от всей его внешности веяло таким благородством и чувством собственного достоинства, что только добавляло ему сходства со сказочным владыкой.
Пожалуй, на взгляд подруг, Лева был чуточку слишком женственный и манерный, но ведь это в среде геев – достоинство! Так почему же Борисыч бросил душку Леву и вернулся к истеричному и капризному Гошику? Или правда, что у них любовь и никто больше им не нужен?
– Я вас слушаю, – произнес Лева, пригласив девушек в свою гостиную. – Говорите.
Но девушкам было не так-то легко начать. Попав в квартиру Левы, они только успевали мысленно ахать и охать. Чувствовалось, что тут поработал модный дизайнер по интерьеру. А уж гостиная, где они оказались сейчас, буквально поразила их воображение. Она была белая. Вся! Буквально вся. От стен до потолка. Пол был застелен опять же белым и очень пушистым ковром. Стены украшены тонкими вертикальными панелями. С огромной хрустальной люстры свешивалось белоснежное боа, а сверкающий паркет выложен беленым дубом. И в довершение всего этого великолепия в центре комнаты стоял белоснежный рояль!
– Вы – музыкант? – с уважением произнесла Кира, косясь на музыкальный инструмент.
Сама она музыкальную грамоту так и не осилила, несмотря на все усилия ее бабушки. Бабушка была музыкальным работником, закончила консерваторию и полное отсутствие слуха у внучки воспринимала как личное оскорбление. Она усиленно развивала слух Киры, но сама признавала, что такого трудного ученика у нее не было еще никогда в жизни.
Тем не менее, намучавшись с музыкой, Кира преисполнилась невероятного уважения к тем людям, которые могли играть, петь и музицировать. Но Лева быстро ее разочаровал.
– Рояль – это задумка дизайнера. В жизни не играл ни на одном музыкальном инструменте. И на рояле в том числе.
– А меня бабушка заставляла, – неожиданно для самой себя пожаловалась ему Кира.
– Мне в этом отношении повезло больше вас, – тут же откликнулся Лева. – Бабушек у меня не было. А мои родители были учеными-физиками. И я сам всю жизнь учился в математической школе. Шесть уроков по сорок пять минут плюс факультативы да еще занятия в кружке юных физиков. Я приходил домой, когда мои родители уже были дома и грели себе ужин. Сами понимаете, мне было не до фортепьяно. Да и в нашей тогдашней квартирке оно даже бы не поместилось, что уж там говорить про рояль.
– Вот как? Вы родились не в этой квартире?
– И даже не в этом доме и не в этом городе, – весело подтвердил Лева. – Я приехал в Питер поступать в Мухинское художественное училище.
– И как? Поступили?
– Поступил, выучился, стал работать, работал много и тяжело. Потом организовал собственную фирму. И вот, пожалуйста! Собственная квартира в центре города, шикарная обстановка, кругленький счет в банке, парочка иномарок в гараже и прочие атрибуты обеспеченного человека.
Тем не менее в голосе Левы не слышалось никакой радости или удовольствия. Грустный у него был голос.
– Но вы выглядите очень молодо.
– Я и в самом деле еще не стар. Мне ведь нет и тридцати.
– В самом деле?! – воскликнула Леся, жадно разглядывая молодого человека. – Однако вы во многом преуспели!