Страница 66 из 81
Дарья поджала губки и повела плечиками с таким видом, что я поняла: нужна демонстрация.
— Дарья, — предложила я, — оглянитесь вокруг и выберите хороший высокобюджетный объект. И я вам проведу демонстрацию.
Даша оживилась и даже облизнулась. Она долго рыскала глазами в толпе и, наконец, указала ресницами на пузатого господина в дорогом костюме, который лениво ковырялся в салате. По лицу Даши становилось понятно, что она замыслила какую-то пакость, как ей казалось. Оглядев еще раз господина, я поняла, что пакость наивной Даши заключалась в вяло поблескивающем на его пальце обручальном кольце. Мне стало смешно.
— Все понятно. Идемте, Дарья.
— А я-то зачем? — заупрямилась она.
— Как зачем? Вы отсюда ничего не услышите. Да вам ничего делать не придется, только смотреть. И хранить мою тарелку. Вперед!
Я вручила Даше тарелку и, расталкивая планктон освободившимися руками, пошла напрямик к пузатому. Остановившись вплотную перед ним, я улыбнулась, стараясь, чтобы мои ресницы лучились восторгом, и нежно потянула к себе его галстук.
— Простите, пожалуйста, — робко начала я и кивнула назад. — Меня зовут Илена Сквоттер, а это мой стажер, Дарья. Мы сейчас говорили о том, что вы — самый красивый мужчина на этом скудном празднике. Этот ваш галстук… — Я нежно помяла рукой полосатую тряпочку. — Скажите, как вам удалось выбрать его с таким вкусом of true dandy?
Толстяк закрыл рот, шумно проглотил свой салат и недоверчиво посмотрел на меня — не разыгрываю ли я его? Но по-прежнему высвечивала на лице радость с той бесперебойностью, с какой в театральном зале светится зеленый квадратик «Запасный выход».
— Вы разбираетесь в мужских галстуках? — поинтересовался толстяк.
— По своей первой специальности я художник, — вздохнула я, изобразив nostalgic — Это сейчас я проект-менеджер, так уж сложилась жизнь — деньги, деньги, ну вы понимаете… Но ваш галстук великолепен! Будь я моложе, я бы в вас влюбилась, честное слово!
Толстяк польщенно крякнул.
— А вы как раз молоды! — произнес он и доверительно сообщил: — Этот галстук я в Италии купил. Натуральный шелк.
Я изумленно вскинула ресницы и, как могла, изобразила гримасу.
— Шелк? — переспросила я, отдергивая руку с отвращением. — Натуральный шелк? От гусениц? Гусеница какала-какала, тужилась-тужилась, а вы это — на шею?!
Толстяк открыл рот, пытаясь понять, шучу я или нет. Но я знала, что на моем лице сейчас написано: «ОНА НЕ ШУТИТ!!!»
— Простите… — Я сделала вид, что пришла в себя, и ободряюще, но слегка брезгливо потрепала рукав его пиджака. — Простите меня. Мне надо идти.
Развернувшись, я нырнула в толпу. Даша шмыгнула за мной.
— Что теперь? — спросила она, когда мы отошли на безопасное расстояние.
— Теперь он будет обо мне думать весь вечер, — объяснила я. — Если не робкий — попробует подойти и продолжить знакомство. Если робкий — придется столкнуться второй раз как бы случайно.
— А зачем вы ему сказали, Илена, что вы художник? Думаете, ему нравятся художники?
— Балда! — Я постучала пальцем по голове. — Я сказала, не что я художник, а что я проект-менеджер и зарабатываю деньги. Обозначила свой статус. Чтобы он не думал, что я чья-то дурочка-практикантка или девица из обслуги праздника.
Слова о дурочке-практикантке Даша явно приняла на свой счет и слегка обиделась.
— Но вы заметили, Илена, — произнесла она ехидно, — что он женат?
— И что?
— Как — что? — удивилась Даша. — Женат же…
— И что?
Даша задумалась.
— Понимаете, Дарья, — вздохнула я. — Психология мужчин и женщин одинакова. Различается только анатомический форм-фактор некоторых органов. И если в гендерной психологии есть различия, то они продиктованы именно этим форм-фактором. Мой знакомый айтишник со свойственной айтишникам barbarisch и прямолинейностью сравнивал это с болтом и гайкой. Задача гайки — найти себе надежный болт, задача болта — навинтить себе побольше гаек. Это не значит, что не существует гаек, которые любят пробовать новые болты — все мы такие, если честно. Но можете быть уверены, Дарья Филипповна, уж точно не существует болта, которому достаточно единственной гайки, и он даже мысленно не мечтает навинтить еще что-нибудь. Разумеется, за исключением болтов коротких. В самом широком личностном смысле, — добавила я, заметив, что Дарья покраснела. — Это может быть подавлено или запрещено, но это встроено в психику. Я вовсе не утверждаю, что этот несчастный толстяк, чьего имени мы так, и не узнали, теперь снимет свое кольцо и захочет завести небольшой романчик. Я слишком мало сделала для этого. Просто он будет обо мне думать некоторое время и, наверно, даже представлять со всех сторон мой фюзеляж. Дело сделано. А захочу ли я продолжить отношения — зависит полностью от меня. Вот, кстати, и он.
Дарья обернулась: к нам пробивался толстяк, неловко заслоняя ладонями тарелку от чужих плечей.
— Вы так поспешно ушли… — начал он, улыбнувшись.
— Вы пришли реабилитировать свой галстук? — перебила я, но тоже улыбнулась, стараясь сделать улыбку как можно более искренней. — Поверьте, в этом нет нужды — издалека, если ничего не знать, ваш галстук делает вас неотразимым! Если знать, из чего он… — Я брезгливо поморщилась.
— Хотите, я его сниму? — задорно предложил толстяк.
— Нет. Вы потеряете свое обаяние.
Толстяк запыхтел и переложил тарелку в другую руку.
— Но, собственно, я хотел спросить теперь у вас: а из чего сделана ваша кофта?
— Хлопок. Чистый хлопок.
— Ага! — Толстяк торжествующе поднял палец, и стало понятно, что он переложил тарелку в другую руку именно ради этого заранее заготовленного жеста. — Но ведь хлопок — это что? Это половые органы растений! Вам не противно?
Я уныло поджала губы, изобразив на лице смесь разочарования и жалости. И смерила его взглядом.
— Господи, — вздохнула я, — вы это что, всерьез?
— Ну… — замялся он, — я тоже шучу, конечно. Я ровно настолько всерьез, как вы всерьез про…
Но я перебила его, пристально заглянув в глаза:
— Но вам же пришло в голову произнести эти слова? Вы спросили: не противно ли мне носить половые органы растений?
— Да, и…
— О чем говорить с мужчиной, для которого половые органы — противно?
Толстяк опешил. Его рот снова удивленно открылся, тарелка в руке жалобно дрогнула, уронив на пол ломтик марганцовочной ветчины, а лицо залилось таким же марганцовочным румянцем.
— Идемте, Дарья, я разочаровалась в мужчинах… — Я взяла Дарью за рукав и потащила в сторону.
Когда мы снова оказались в безопасности в другом конце зала, я принялась неспешно ковыряться в своей тарелке.
— И что теперь? — спросила Дарья.
— Надеюсь, все, — ответила я. — Я показала вам, как заинтересовать незнакомца. Если бы мне хотелось развить отношения, я бы добавила пряника к кнуту. Сказала бы, например, что мы еще встретимся или что он все равно для меня останется самым красивым мужчиной этого вечера, несмотря на свои чудовищные комплексы. Все понятно?
Дарья кивнула.
— Есть вопросы?
Дарья помотала головой.
— Теперь, Дарья, я займусь делами. Корпоратив — уникальная возможность наладить деловые связи. Ни одна система электронного документооборота не способна в России сделать столько, сколько живое личное общение и простой человеческий взаимозачет. А вы, Дарья, займитесь практикой знакомств.
— У меня так не получится, — помотала головой Даша.
— Дарья, — рассердилась я, — перестаньте строить дурочку! У вас шикарные формы, даже лучше, чем у меня, у вас стильная одежда, у вас безукоризненно наложенная косметика. Теоретически вы способы обаять даже какого-нибудь Позоряна! У вас есть все, чтобы завоевать мир! Или хотя бы этот похабненький корпоративчик! Все ваши проблемы и комплексы — в голове, Дарья! Выкиньте их из головы и действуйте!
— У меня не получится, — снова вздохнула Даша. — Я не владею магией.