Страница 23 из 81
Переодевались мы в туалете «Макдоналдса». Дарья Филипповна явно вошла во вкус: она была возбуждена как клоун-дипломник, который впервые вышел на арену и сорвал несколько детских улыбок. Она все порывалась начать мне что-то рассказывать, но я жестко пресекла ее, объяснив, что обсуждать свои служебные проблемы в кабинках привокзального «Макдоналдса» брезгуют даже солдаты-педерасты.
Впрочем, когда мы сели в поезд, разговора тоже не вышло. Забронировать люкс мне не удалось, а в купе оказались попутчики: унылый деловой Dad в пиджаке a-la clochard и зеленой рубашке и стареющая девушка лет тридцати с обиженно-незамужним лицом, читавшая книгу в старомодной пластиковой обертке. Dad тут же выставил на столик четыре бутылки пива и теперь пытался растерзать кусок колбасы. Терзал он ее неумело — крошечным ножиком-брелком. Со связки ключей он его не снял, поэтому каждый проезд тупого лезвия по бывшему коню сопровождался мелодичным звоном.
— Ну а сами вы, девочки, из Москвы будете? — бодренько начал он, обводя плавным взглядом нас с Дарьей и пассажирку. — Симпатичные какие, давайте-ка знакомиться! Меня зовут…
— ** ** ************ **** ******************, — четко произнесла я прямо ему в лицо и отвернулась к окну.
Брови Даши удивленно поднялись, а барышня загородилась своей книжкой и на лице ее отразился самый настоящий ужас, который свидетельствовал о том, что она, во-первых, точно не из Москвы, а во-вторых, уверена, что меня сейчас начнут убивать на ее глазах вот этим самым колбасным ножиком. Dad непонимающе открыл рот и в таком печальном виде застыл.
— У нас человек умер, — объяснила я, выдержав паузу. — Знакомиться он тут будет…
— Простите, я же не знал… — сдавленно пробормотал Dad, подумал немного, спрятал обратно в сумку три бутылки из четырех и больше не произнес ни слова до самой Москвы.
Часть 3
Суета на букву икс
Фотографии
Фотки я перекинула в ноутбук с Дашиного мобильника и, придя домой, начала их смотреть. Поначалу шли грамоты, квитанции на машины и оплаченные штрафы — надо же, кто-то в Ельце платит штрафы. После документа на квартиру, принадлежащую, кстати, его супруге, потянулись бесконечные справки, муниципальные бумаги, договора, подряды и аренды, в смысл которых я решила пока не вдаваться — мало ли какие документы могут накапливаться у владельца автомойки? Дальше шли личные письма, похожие на переписку с невестой из армии — естественная церебральная брезгливость не позволила мне читать их, когда я наткнулась второй раз на паттерн «мой котик». В конце оказались старые пожелтевшие фотографии, покрытые бликами от вспышек Дашиного мобильника. Я просмотрела их невнимательно: в основном Кутузов с супругой на морях, и была пара фоток, где Кутузов стоял с ружьем над тушей зайца, словно это был кабан… Routine. Определенно ни он, ни его жена фотографией не занимались.
Нельзя сказать, будто совсем ничего не привлекло моего внимания — нет, привлекло. Там была еще целая фотосессия молодого господина Кутузова, сделанная, видимо, в один день одним мастером — Кутузов с мячом, у сетки, на фоне трибун, с медалью на пьедестале, в прыжке — и так далее.
Работа профессионального фотографа почему-то ничем не отличается от работы дилетанта, кроме того простого факта, что на снимки профессионала приятно смотреть, а у дилетанта они отвратительны. При этом ясно, что фотограф не заставлял молодого Кутузова позировать с поднятой рукой, не оттягивал ему губу в одну сторону, а ухо в другую, и не подвешивал над ним волейбольный мяч на леске. И тысячу кадров он тоже не делал, чтобы тупо найти один удачный, как принято у нынешних обладателей импортной оптики, которые густо обмазывают бесчисленные гигабайты своих карт фотографическим навозом в надежде дома отыскать жемчуг. А тут — поди ж ты, как живой, хоть на обложку глянца.
Я еще раз полюбовалась старинной фотосессией, заставившей меня вдруг испытать к Кутузову такое светлое чувство, какое испытывали к нему, наверно, фанатки тех лет. Не из них ли появилась его супруга? Или она — тяжкий груз совместной школьной скамьи? Когда фотосессия закончилась, остаток архива я уже пролистала, почти не глядя, — с той скоростью и небрежностью, с какой нажимают на спуск цифровой мыльницы.
Пусто.
И настроение мое испортилось. Оказалось, очень неприятно сознавать, что поездка не принесла никакой информации. Чем жил Кутузов, с кем дружил, куда ездил и в каком Nazi Ort получил свою мистическую способность — оставалось такой же тайной, как и до Ельца.
Я села у доски и стала рисовать кружочки, а в кружочках — портреты. Этого со мной давно не случалось. Конечно, был в Питере тренер, если, конечно, еще не умер от своего инфаркта, узнав о гибели всех спившихся питомцев. Я нарисовала тренера, как представляла его себе: почему-то у меня вышел старик с волейбольной сеткой вместо бороды. Человек в минуты размышлений любит наносить механическую штриховку, а ничто человеческое мне не чуждо.
Затем я нарисовала троих друзей, из которых помнила только одну фамилию — Азиатов. Детдомовец, что ли? Пририсовала к каждому круг — родственники, которые смогли бы, наверно, что-то о них рассказать. Рядом с Азиатовым я нарисовала большой круг — детдомовцы любят семьи больше прочих. У остальных вышли круги поменьше. Отдельно в углу доски я изобразила автомойку в виде titanique душа. Возможно, там остались наемники, которые расскажут что-то о привычках хозяина? Я в это верила слабо, а в Елец снова ехать не хотелось. Но меньше всего хотелось терять надежду.
В такой печали я и потащилась спать, чуть было не забыв почитать на ночь почту. Пришлось вылезти из-под одеяла и приволочь с кухни нотик. Первым делом я удалила спам. Особенно мне понравилось начало «Если у вас много свободного времени и мало денег…» Я усмехнулась. Если у вас много свободного времени и мало денег — этот мир не для вас. Он для тех, у кого много денег и мало свободного времени.
Из неинтересного было письмо от Даши, которая рассыпалась по клавишам в благодарностях — писала, что такой интересной поездки у нее никогда не было, и она до сих пор под впечатлением (ну не дура?), а завтра приготовит мне курсантский рапорт. Так она выразилась.
Из интересного было письмо от моего волшебного хакера xDarry. В отличие от малолеток это был настоящий рыцарь старой школы, и поэтому я о нем не знала ничего. Ну, кроме того, что живет xDarry в Канаде, куда уехал много лет назад. Тем не менее мы были знакомы давно, и именно xDarry я в своей жизни обязана многим — этот человек испытывал ко мне какую-то irrational симпатию и реально много для меня сделал, причем совершенно бескорыстно. А еще большему научил. xDarry был моим последним вариантом в решении любых компьютерных troubles, когда все павлики оказывались бессильны. Теперь xDarry писал, что будет проездом в Москве, и предлагал встретиться.
Второе любопытное письмо пришло от одного из моих павликов. Интересно оно было тем, что павлик впал в лирику, и со свойственной павликам проницательностью начал пророчествовать, что, по его мнению, я слишком устала от однообразия офисного графика, активно ищу приключений на своё офисное кресло, и в ближайшем будущем их обязательно найду. Держись аккуратней, Иленочка. Точка. Понимай, как хочешь. С павликами это вообще бывает, но именно этот был достаточно любопытным экземпляром и часто изрекал дельные вещи. Я задумалась: похоже, он прав. Я бы, честное слово, с готовностью отказалась от своего поднадоевшего офиса и пустилась в новое авантюрное приключение. Собственно, оно уже началось и, похоже, заглохло на самом интересном месте. Хотя павлик обо всем этом, конечно, знать не мог. «Держись аккуратней, Иленочка» — ишь ты…
На этом я закрыла нотик и выключила свет. Отвечать на письмо павлика было мне сейчас так же неохота, как объяснять, кто вообще они такие, эти павлики. Как-нибудь в другой раз.