Страница 17 из 30
В доме все было прибрано, лежал электропровод. Людей на участке было трое: Яшин, Найденов и Александр Квачков. Пообедали. И мы поехали по просьбе Роберта на строительные рынки. У Роберта был список, что нужно купить. Мы приехали на станцию Жаворонки, Роберт в аптеку сходил, купил йод – сетку Саше сделать. Мы заехали в сам поселок Жаворонки, там были пятиэтажные жилые дома. Роберт зашел в подъезд, я спросил у Саши, можно ли мне набрать там воды для стеклоочистителя, она кончилась, взял пятилитровую баклажку и пошел вслед за ним туда же. Поднялся не помню на какой этаж, кажется, на третий. В этой квартире был еще один человек, похожий на гастарбайтера, он говорил, как приезжий, с украинским акцентом. Разговаривали они о каких-то срубах, не помню, я не вникал. Саша был уже порядком выпивши, так как на каждой остановке он покупал алкогольный коктейль. Потом мы поехали на выезд, въехали в тупик, там на выезде были ворота зеленые. И вот когда мне задают вопрос о воротах неких владений Чубайса, то я отвечаю – эти ворота, в которые мы ткнулись, были на выезде, это были ворота промзоны.
Найдёнов уже спал на заднем сиденье, мы остановились у магазина, растолкали Найденова, пошли в магазин. Роберт пошел со списком по отделам, Найденов стоял у входа в магазине, я стал что-то рассматривать. Потом Найденов выбрал утеплитель, свернул рулоном, а Роберт все это оплатил. Они загрузили покупки и утеплитель положили между спинок сидений в машине. Александр Найденов сел сзади справа, Роберт сел спереди, я сел за руль. Утеплитель выпирал, Найденов пытался что-то сказать, Роберт его ругал. Зачем эти покупки производились, никто на эти темы со мной не разговаривал. Я их привез на станцию Голицыно. Они что-то покупали там на рынке. Найденов там потерялся, с ним созвонились, он нашелся. Уже снова успел выпить. Вернулись в поселок «Зеленая роща». Ужинать собирались, водку на стол поставили. И вот получилось так, что вечером Квачков приехал. А Александр Найденов спит в кресле, уже невменяемый. Квачков стал кричать, выговаривать Яшину, что уже среда, а ничего не сделано. Главное, что Найденов не сделал проводку, а теперь уже и не сделает, - такой пьяный.
Потом приехал кто-то, и его нужно было встретить на КПП. Сына Квачкова я довез до КПП, и там он кого-то встретил. Квачков-сын на КПП из-за сугроба машину не сразу увидел, он кому-то позвонил с моего телефона, свои вещи он на даче оставил, и машина, то ли «девятка», то ли «восьмерка», проехала на участки. Стекла у нее были тонированные. Машина стояла на дороге, на улице около гаража стоял сын Квачкова и молодой человек. Он был в зимней одежде и диодный фонарь на лбу. Лица этого человека я не увидел. Они зашли в дом. Я тоже потом зашел в дом узнать, где Найденов. Он сидел в кресле. Я взял кружку, чтобы выпить чаю, и тут состоялся разговор между Квачковым и Квачковым-сыном. Квачков спрашивает его, на сколько хватит аккумулятора, если он будет гореть в парилке (свет ведь Саша так и не сделал). Я тоже посмотрел на аккумулятор, он был с зеленым огоньком. Я объяснил, что он новый и будет гореть не один день. Я запомнил, что на аккумуляторе был индикатор и синяя ручка для переноски. И в дальнейшем, когда мне предъявляли аккумулятор для опознания, я говорил, что синяя ручка…
В этом месте прокурор вдруг резко прерывает свидетеля, запрещая ему говорить о следственных действиях, и Карватко возвращается к событиям на даче 16 марта 2005 года.
- Они определились со светом, Найденова попросили на выход. Он, пьяный, шатаясь, пошел на выход, дошел до моей машины раньше меня. Берется за ручку, дергает, отламывает ее, падает в снег и начинает смеяться. Я говорю Яшину: что я буду с ним делать, Петрович? Как хочешь, я его такого не повезу. Роберт махнул рукой, сказал: «Езжай, мы сами разберемся». Я поехал, выехал через КПП. Когда – сказать не могу. Приехал я в «Зеленую рощу» в 13 часов, а остальное время не фиксировал, это время в моих показаниях мне называли сотрудники милиции, которые меня в Твери держали...
В монолог Карватко тут же вмешивается судья Пантелеева: «Вы зачем переводите стрелки на сотрудников милиции? Говорите о фактических обстоятельствах дела».
Карватко согласно кивает головой:
- Итак, я проехал КПП. Само КПП – хорошо освещенное место, а выезд на Можайское шоссе не освещен. Там я остановился, чтобы протереть фары, так как шоссе темное. Я остановился у обочины, долил жидкости. В это время увидел, что с этого места на Можайку выезжает автомашина СААБ. Номера её я не видел, но из Москвы ехала фура, свет от фуры осветил салон СААБа и через лобовое стекло я увидел Квачкова, очень четко. А рядом с ним сидел человек, и сзади тоже сидел человек. Я их не разглядел, но видел, что верхняя одежда на них была светлая. Машина Квачкова быстро ушла вперед, но я нагнал ее у светофора. Она стояла впереди меня через три-четыре машины. Потом он на повышенной скорости уехал. Больше я его не видел.
Уже на следующий день в мастерской – у меня машина сломалась – я узнал о покушении на Чубайса, и в обед увидел репортаж по телевизору, где сказали, что Квачкова обвиняют в покушении. Вот и все...
Невольно образовалась пауза. Создалось впечатление, что все присутствующие на суде были весьма озадачены рассказом главного свидетеля обвинения. Казалось, что над всеми висит один вопрос, где же в показаниях «козырной карты» обвинения неоспоримые доказательства причастности подсудимых к покушению на Чубайса 17 марта 2005 года. Пока что речь шла лишь о попытке провести свет на даче Квачкова, столь же успешной, как охота в популярном фильме «Особенности национальной охоты» или рыбалка в не менее известных «Особенностях национальной рыбалки». И детальный рассказ Карватко больше смахивал на сценарий к фильму «Особенности национального ремонта дачи», нежели на показания свидетеля о сборе организованной преступной группы накануне покушения на Чубайса.
Однако сторона обвинения придерживалась совершенно другого мнения. Первым добывать доказательства из главного свидетеля принялся прокурор. Он начал с опознания: «Молодого человека в очках, вот этого, что сидит во втором ряду, Вы когда-нибудь видели?».
«Нет», - не подтвердил своего знакомства с Иваном Мироновым Карватко.
Тогда прокурор переключился на объекты повествования: «Вы упомянули про белую машину. Что это за машина?».
Карватко: «Понятия не имею. Но мне же говорили сотрудники милиции, когда допрашивали, в какое время я приехал на дачу. Откуда они это знали? Может, у экипажа этой машины и спросили».
Прокурор: «С какой целью Найденов просил протопить дом?»
Карватко: «Я должен только факты излагать или свои предположения?»
Недоумение свидетеля разрешает судья: «Можете разъяснить, какая связь между теплом в доме и освещением».
Карватко пожимает плечами: «Я не знаю, почему Найденов не мог на морозе сделать проводку. Наверное, нежный очень».
Прокурор: «Как вы определили, что 14 марта Найденов упал?».
Карватко: «Я обернулся на звук падающего тела в пяти метрах от меня».
Прокурор настаивает: «Как Вы определили, что это был именно Найденов?».
Карватко начинает терпеливо объяснять: «На участке находились Роберт Яшин, Александр Квачков и Александр Найденов. К машине пошли Яшин и я. Александр Квачков остался в доме. За моей спиной кто-то упал. Я обернулся, увидел человека, который высказался по поводу этого события словами, которые я не могу привести в суде, и я увидел его лицо».
Прокурор не унимается: «Как Вы определили, что Найденов повредил руку?».
Карватко, постепенно теряя терпение: «Я же объяснил, что 16 марта Найденов здоровался со мной левой рукой».
Прокурор: «Как Вы определили, что это именно результат падения 14 числа?».
Карватко: «Он мне сам объяснил. Он был выпивши».
Прокурор: «Он не объяснил, почему не обратился в больницу?».
Карватко: «Он мне сказал, что принимает «анестезию», и к врачу ехать не собирался».
Прокурор: «16 марта, когда Вы приехали на дачу Квачкова, чем занимался Найденов?».