Страница 1 из 30
ПЕРВАЯ ПОЛОСА
ВСЁ-ТАКИ ВЕРНЁТСЯ
Недавно, просматривая свой журналистский архив, я нашел записи из далекого 1989 года, сделанные в служебной командировке по прибалтийским республикам. Это было весьма смутное время, кое-где уже нагло проклевывался антисоветский душок.
При первой возможности я, конечно, побывал на взморье. С высоты дюны берег казался пустынным. И я обратил внимание на одинокого человека, кормившего чаек. Спустился, поздоровались. Он назвался, кажется, Николасом, но сказал, что можно просто Николаем, по-русски. Он был примерно моего возраста, и мы вскоре перешли на «ты». Николай с какой-то грустью смотрел вдаль. Потом, оживившись, сообщил:
- Здесь прошло моё детство. Видел наверху развалины? Это остатки нашего дома. Отец был офицером. С приходом немцев наши отступили, отец даже не успел нас отправить в тыл... Позже узнали, что он погиб... Немцы обычно уничтожали офицерские семьи, но нам повезло. Они угнали нас в сарай, а в доме разместили штаб инженерного батальона. Когда прибыл майор, командир этого батальона, он осмотрел всё вокруг и приказал матери вернуться с детьми в отведённую нам комнату с окном и дверью во двор. Мать назначил прислугой. Относился этот майор к нам неплохо. Это было удивительно. Говорил он и по-латышски, но не очень хорошо. Нас не обижал. Иногда даже угощал сладостями. Помню, он очень долго беседовал с мамой. Потом, годы спустя, она призналась нам, что он всё знал о нашей семье, об отце и даже то, что мы - потомки латышского стрелка. Через несколько лет после окончания войны пришло письмо от того самого майора. В конверте была и фотография всей его семьи. Тогда мама, прочитав письмо, сказала: «Он так скучал по семье, так любил своих детей, скучая по ним... и так ненавидел войну... Он даже сказал, что ваш Сталин совсем не такой, каким его нам показывают...»
Поведав эту историю, Николай неожиданно спросил:
- А ты сам как относишься к Сталину? Сейчас про него такое болтают...
Тогда и я рассказал ему про отца-сталинградца, о том, как я в детстве написал письмо Иосифу Bиссарионовичу, как отец получил ответ из Москвы, как он возил меня в столицу на пионерский костёр, как я в письме обещал вождю стать, как папа, офицером.
- Ну и как? Стал?
- Конечно. Это я во время отдыха не по форме.
Тогда Николай спросил, не смогу ли я встретиться с ним в городе, где он мне кое-что покажет. Я согласился.
Когда мы с ним вновь встретились, он повел меня к памятнику латышским стрелкам. На барельеф второго он указал, сказав:
- Это мой дед, и я очень горжусь им...
Потом мы побывали на какой-то горбатой улице, вымощенной брусчаткой. Подымаясь в гору, мой собеседник указал на старый, но еще приличный кирпичный дом:
- Смотри, на верхнем этаже окно наглухо заставлено кирпичами, а вся стена забелена. Там комната, в которой царевич Алексей провел последнюю ночь вместе с сопровождавшим его дядькой перед выездом заграницу. А то, что его расстреляли вместе с родителями и всей челядью, - враньё чистой воды. Мне еще брат отца рассказывал, что тот расстрел - просто инсценировка. Так надо было.
Я промолчал, потому что об этом уже слышал от своего покойного деда, проживавшего именно в тех местах, где якобы происходило убийство царской семьи. Кроме того, где-то в конце пятидесятых я сам читал в газете интервью какого-то сербского герцога, заявившего, что «брат наш Николай похоронен в нашем имении, и на его могиле всегда живые цветы...» Всё это наводит на размышления...
Но я спросил о другом:
- Брат твоего отца... он кто?
- Мой дядя. Недавно ушёл навсегда. Жаль, много знал, но не успел ничего написать. а был учителем истории. Коммунист. Партизанил.
Наша встреча закончилась около еще одного старинного дома с небольшой аллеей перед входом.
- Раньше здесь была школа, в которой и работал дядя до войны. Вот здесь, у входа в аллею, на высоком пьедестале стоял мраморный бюст Сталина. Красивый. Голубого мрамора. Во время бомбежки снаряд упал так близко, что бюст удержался чудом, но пьедестал сильно накренился над глубокой воронкой. Немцы уже были рядом. И дядя позвал на помощь несколько ребят. Им удалось снять бюст и опустить в воронку. Там его накрыли ящиком, забросали землёй и сверху битым камнем.
Фашисты разместили в здании комендатуру. От кого-то узнали о бюсте Сталина и пытались его разыскать. Бесполезно! Никто ничего не сказал. Когда же немцев выгнали, дядя организовал возвращение бюста на постамент. Кстати, дядю наградили за участие в сопротивлении фашистам, и награду он получил на митинге около бюста Иосифа Виссарионовича.
Я не удержался и спросил Николая:
- А что же было потом? Где бюст ныне?
Николай вздохнул:
- Увы, времена меняются. Но не в ту сторону. Слышал, что бюст вождя был снят и отправлен в музейное хранилище по приказу нынешних властей. Но знаешь, я верю, что придет день, когда Иосиф Виссарионович в голубом мраморе вновь предстанет перед людьми. Народу нужен Сталин. И Сталин всё-таки вернётся...
Г.М. МАСЛЕННИКОВ,
советский полковник запаса
ПРИЧИНА НЕНАВИСТИ
Мы выросли и возмужали в хрущевские и послехрущевские времена, мы впитали в себя всю ложь той пропаганды, и даже те из нас, кто действительно хочет разобраться, что же тогда происходило, в основу своих рассуждений ставят все ту же недоразоблачённую хрущевскую брехню. Вот зашла дискуссия о том, почему Сталин не пиарился, и мне выдвигают доводы.
«Странно для исследователя заявлять, что Сталин «не пиарился», когда вся страна была увешана его портретами, снимались фильмы, писались стихи, песни, ставились памятники живому - помните: «Рвется цоколь монумента...»
Даже постороннему человеку, Лиону Фейхтвангеру, написавшему очень комплиментарную книжку про СССР, в 1936-м году бросилось в глаза несоразмерное количество наглядной агитации, прославляющей Сталина. О чем он и спросил вождя, и получил ответ такой же, какой дал недавно на аналогичный вопрос Р.А. Кадыров - мол, что я могу поделать, если людям это нравится?
Ну и главное - сказать, что Сталин не пиарился, значит заявить о том, что ему не было дела до общественного мнения. А ведь т. Сталин был демократически избранным руководителем и не мог пренебрегать общественным мнением. Или как? Да он им и не пренебрегал.
Почему как отрезало в войну? Не знаю. После войны опять пошла волна сталинианы».
Вынужден признаться, что Кадыров меня не интересует, но если он действительно так отвечает, то и Кадыров не понимает, что на самом деле происходит.
Мы, сегодняшние, никогда не были в положении наших предков, которое характеризовалось реальной опасностью для них и для их семей. И наши предки понимали, что нет иного способа спасения, кроме того, чтобы действовать всем миром сообща. Но как узнать, есть ли мир - будут ли окружающие тебя люди действовать вместе с тобой или ты, как дурак, один придешь на призывной участок?
Сообща люди действуют, когда приказы на их действие поступают из одного центра, следовательно, те, кто считает для себя обязательным подчиняться этому центру, и есть мир. Сегодня охотно болтают о том, зачем Сталину была нужна должность вождя, что он ее очень желал, и никто не рассматривает вопрос, а зачем народу нужен был вождь? (Сталин, кстати, вождем быть не хотел, во что кретины поверить не могут.) Так вот, народу вождь был нужен, чтобы осознавать себя единым, осознавать себя миром. И те уроды, которые сомневаются в том, что солдаты шли в бой с призавом «За Сталина!», просто не понимают мир.
Помню, в каком-то фильме о запорожских казаках показали ритуал приема в казаки. А ведь это вопрос не простой: ты вновь прибывшего посчитал товарищем, а он в первом же бою сбежит и бросит тебя одного. Как узнать – вновь прибывший в Сечь тебе товарищ или нет? Не знаю, правда это или нет, но авторы фильма воспроизвели такой тест: «В бога веришь? Водку пьешь?». Это логично! Если верит в бога, значит, есть совесть, а совесть может и не позволить струсить в бою. Водку пьет – бесшабашный, будет драться по своей лихости.